Трудное время (ЛП)

Я легла на спину, когда он откинул свои джинсы, затем он улегся на бок лицом ко мне, его облаченный член обжигал мой живот. Только эта часть его казалась нетерпеливой, а он совершенно спокойный. Он гладил мои волосы, и прижал кончик своего носа к моему носу.

— Мне кажется, это не правильным, — пробормотал он. — То, что мы оба злимся.

— А мне нет. Я хочу тебя таким.

— Почему?

— Я…, потому что я хочу знать, какой ты, когда ты не только… удовлетворяешь меня. Я хочу знать какой ты, когда думаешь только о себе.

Он потерся губами о мои губы.

— Ты боишься, того что можешь обнаружить?

Я покачала головой на подушке, уверенная в этом ответе больше, чем во всем остальном, что мы обсуждали этим вечером.

— Нет. Не боюсь.

— Иногда ты видишь мою эгоистичную сторону. Это происходит после того, как я довожу тебя до оргазма.

— Но никогда до.

— Просто так должно быть, — прошептал он. — Дамы вперед.

— Кто это сказал?

Он моргнул.

— Манеры.

Я вздохнула, опустив голову глубоко в подушку.

Он провел по моему уху.

— Что, детка?

— Черт, я даже не знаю.

— Ты хочешь увидеть меня злым?

— Да.

— Чтобы доказать что? Что я никогда не обижу тебя так, как это сделал он?

— Нет. Я уже знаю это.

— Чтобы доказать, что я не причиню тебе вреда, как тому куску г*вна, тогда дома?

— Нет, конечно, нет. Просто покажи мне кое-что… что-то большее, чем просто… насколько чертовски ты хорош.

Почему мне нужны доказательства недостатков в бывшем заключенном, что, черт возьми, со мной не так? Или, возможно, это разобщение. Или, возможно, эта ссора показала мне именно то, насколько велика разница между этим мужчиной и тем, кто совершил это преступление. Или может быть…

Или может, я хотела доказательства того, что этот мужчина мог сделать что-нибудь просто для себя. Он доставлял мне удовольствие, возмездие для своей семьи. Возможно, я хотела снова увидеть мужчину, который подошел ко мне в Казинсе, окруженный охранниками, камерами и любопытными взглядами. Который хотел чего-то так сильно, что готов был подвергнуть нас обоих риску, чтобы получить это.

— Пожалуйста, — сказала я осторожно. — Позволь мне увидеть твою злость. — Вот тебе и эгоизм. Это все еще для меня, если я получу, о чем прошу.

— Я дам тебе, чего ты хочешь, — сказал Эрик нежно. — Но я не стану притворяться, что понимаю это.

— Я сама не понимаю этого. Но да. Дай мне это. — Дай мне то, чего я боялась раньше, думая, что ты, возможно, хочешь от меня, боялась даже тогда, когда это заводило меня. — Будь жадным. Используй меня.

— Я не наврежу тебе.

— Я не прошу тебя об этом. Просто делай, что хочешь — что ты делаешь, когда тебе просто нужна разрядка.

Сдавшись, он сделал глубокий вдох.

Я прикоснулась к его волосам, убирая прядь ему за ухо.

— Это то, чего я хочу, хорошо?

Он поцеловал меня в ответ. Сначала легко флиртуя губами, затем углубившись. Сильно углубившись. Я почувствовала, как перевернули мое тело, холодные простыни коснулись моей спины, но наши губы оставались запечатанными. Между нами он прикасался к себе, возбуждая свой член или проверяя презерватив. Его дыхание обжигало, когда он просунул ногу между моими ногами, а затем другую. Он выпустил мои губы, чтобы снова сесть. Долгое мгновение он смотрел на меня, его тело нависало, даже извивалось само по себе, руки покоились на бедрах, подбородок опустился. Я поборола желания спросить, расстроен ли он.

Его руки скользнули к моим коленям, и он поднял голову, осматривая меня. Сначала мое лоно, затем поднялся по животу и груди к моему лицу. Я позволила ему изучить все, что ему было нужно, пытаясь определить его чувства по глазам. Не голод… не такой примитивный. Своего рода восхищение, словно он что-то искал.

— Я знаю только один способ, как сделать все только для меня, — сказал он.

— Хорошо.

Он встал с кровати, снимая презерватив, подходя к моему шкафу. Небольшое зеркало передвинулось на своей подставке, и Эрик наклонил его. За его плечом я увидела себя, сидящей на кровати.

Он забрался на край матраса, разместившись перед наблюдающим зеркалом, и схватил свой член, нежно поглаживая. Эти темные глаза поймали мои, и он кивнул на простыни перед ним.

Без презерватива, я могла догадаться, чего он хотел. Я подошла к нему, усевшись на бедра. Пододвинув лицо. Он слегка пах латексом, и более сильно сексом. Так близко к нему, я могла заметить, как дрожала его рука, обхватывающая его ствол. Он медленно погладил себя по всей длине.

— Это было мое любимое занятие, — промурлыкал он, глаза бродили по моему лицу. — Когда был моложе. Когда меня не так сильно волновало, чего хочет женщина. До того, как меня закрыли, и я осознал, сколько упустил, думая, что секс должен удовлетворять только мои потребности. Когда я ни черта не понимал.

— Я хочу, чтобы ты думал только о себе, сегодня. — Как в его письме, в том, где он говорил мне, что представлял на свое день рожденье.

— Тогда, пососи меня.

Пробудившаяся дрожь была такой сильной, что мне пришлось закрыть глаза. Открыв их, я увидела, что он все еще поглаживает себя, все еще ждет. Готов — капелька сверкала на его короне. Я уперлась на руку, потянувшись другой к нему. Его рука двигалась, лениво кружась у основания, демонстрируя свой член. Я почувствовала теплый вес на своей голове, пальцы в волосах. Об этом я фантазировала — чувствовала это с ним прежде, но все-таки у меня перехватывало дыхание. Абсолютно новое действие.

— Попробуй меня.

Я повиновалась. Поднесла его головку к губам и лизнула его, вкус был едким от резины и смазки. Но он исчез со следующим мазками, пока не остался вкус Эрика, только Эрика.

— Больше.

Я дала ему это. Обхватив его губами, приветствуя первые несколько дюймов, пока его бедра любезно не протолкнулись дальше. Не настолько сильно, чтобы я задохнулась, но достаточно, чтобы застать меня врасплох. Но я же просила этого. Чтобы мой обходительный любовник стал настойчивым. Поэтому, чтобы он мне не предложит, я буду рада этому.

Рука на моей голове была неугомонной, кончики пальцев потирали макушку, ладонь призывала взять больше. Как только я нашла установленный им ритм, он внес очередную поправку.

— Жестче.

У меня сжалось горло, но я повиновалась, он вознаградил меня резким стоном. Я взглянула украдкой, но не его взгляд не был на мне — лишь косвенно. На зеркале. Наблюдал за порнографией, которой мы занимались вместе… или, которую я делала для него.

— Соси жестче.

Не знаю почему, но меня заводило это. Я так долго нуждалась в нежности этого мужчины, чтобы начать доверять ему. Теперь, когда доверие стало столь же безоговорочным, как закон природы, я желала обратного. Возможно, изучить более грубые желания мужчины. Изучить более жесткие аспекты мужественности, которых я боялась так долго. Возможно, в один прекрасный момент, я превратила террор в табу. Какой бы не была причина, чувствуя командующую мужскую руку на своей голове, и его отражающийся от зеркала взгляд… я могла бы сама отдавать себе указания, ради этого огня, который я чувствовала между ног.

— Да, — пробормотал он, пальцы натянули мои волосы. — Соси. — Его губы, слабо толкаясь, начали выставлять требования. Я чувствовала изменения в нем, как облака затянувшие солнце. Чувствовала, как быстро его возбуждение переросло в грубость.

Я стремилась найти лучшую позицию, чтобы брать, то чем он кормил меня, чтобы не потерять темпа, не размыкать губ, не подавиться. Рука обхватывающая, его основание спустилась ниже, три пальца, казалось, прижались к его яйцам.

Что видел он в этом зеркале? Свою молодую версию, которую обслуживает неизвестная девушка? Или мышц и чернил слишком много, чтобы разглядеть это?

Возможно, он видел нас такими, какие мы есть. Возможно, он видел сквозь эту жестокость — видел, как он дает мне, то о чем я просила. Этого он хотел сейчас, несмотря на исполняемую роль? Угодить мне?