Лучший день в жизни

– Ты ни в чем не виноват, – утешала его Коко. Но он расслышал в ее голосе новые нотки – прохладные, сдержанные, как будто она уже отдалилась от него. – Как продвигаются съемки? – продолжала она, явно желая уйти от разговора.

Сон не принес ей облегчения, но на следующий день вставать все равно пришлось как обычно: на этот раз Эрин не могла ее подменить, а Коко не хотела подводить клиентов. Врач разрешил ей работать, если будет настроение, хотя и советовал дать себе передышку.

– Сегодня неплохо. А вчера Мэдисон запорола все свои реплики. Впрочем, и я был не на высоте, так что мы квиты. – После отъезда Коко он не находил себе места. Сердцем и мыслями Лесли по-прежнему был с ней. – Но я все-таки надеюсь вернуться домой ко Дню благодарения.

До этого срока оставалось еще семь недель. Лесли рассчитывал сразу же по возвращении увидеться с Коко, но не смел спросить об этом. Он слышал, что ее потрясение еще не прошло, и разделял ее чувства. Сделанные в злополучный вечер снимки появились во всех европейских газетах. На них Лесли выглядел безумцем, особенно когда пытался защитить Коко, в глазах которой отражался ужас. Кто-то успел сфотографировать Коко даже в тот момент, когда она рухнула в гондолу. Лесли было больно смотреть на эти снимки, сердце начинало щемить от тоски по Коко, как и во время разговора с ней.

– Постарайся в ближайшие несколько дней не переутомляться. Та ночь стала для тебя слишком сильной встряской.

Он подозревал, что у Коко посттравматический стресс.

– Я в полном порядке, – заверила Коко безучастным голосом, хотя разговор с Лесли терзал ей сердце. Она любила его еще сильнее, чем до поездки в Италию, но нападение папарацци доказало: у нее не хватит сил на все, с чем приходится справляться ему. Такая жизнь не для нее. – Я еду работать, – добавила Коко, проезжая по мосту и продолжая разговаривать с Лесли. Время, проведенное с ним в Венеции, уже начинало казаться обоим невозможно далеким.

– Если захочешь поговорить, позвони, – грустно попросил он. – Настаивать я не стану, Коко.

Он решил дать ей время перевести дух, как предложила Лиз, и похоже, это удачная мысль. Коко необходимо восстановиться после травмы.

– Спасибо,– откликнулась она, сворачивая к Пасифик-Хайтс и мечтая, чтобы они каким-то чудом вновь оказались в доме Джейн, в начале своего романа, а не ближе к его финалу. – Я люблю тебя, – добавила она шепотом.

Коко не представляла, есть ли у них будущее, ведь ей не по душе безумная жизнь звезды, которую он ведет. Но признаться в этом Лесли она не могла. Он и так все понимал.

– И я тоже тебя люблю, – ответил Лесли.

Прежде чем отправиться к клиентам, Коко заехала за Салли. Джейн, открывшая ей дверь, первым делом посмотрела на повязку и посочувствовала. При виде сестры Коко едва заметно улыбнулась: ее живот казался гигантским.

– Растешь! – заметила она, и Джейн погладила живот обеими руками. В лосинах и свитере она выглядела элегантно, как всегда. Выражение лица неуловимо смягчилось.

– А между тем впереди еще почти три месяца, – озабоченно сообщила Джейн. – Самой не верится.

За это время им еще предстояло перебраться в Лос-Анджелес, смонтировать и озвучить новый фильм. По словам Лиз, закончить они должны к Дню благодарения, если повезет. Значит, у Джейн будет достаточно времени, чтобы успокоиться, подготовиться к родам и материнству.

– Вы с Лесли приедете к маме на День благодарения? – деловито уточнила Джейн, но Коко покачала головой.

– Я приеду, а Лесли собирается в Нью-Йорк к дочери. – Не желая вдаваться в подробности, Коко поспешно сменила тему: – Кстати, как тебе Гейбриел?

Она помнила, что Джейн встречалась с ним в Лос-Анджелесе, но обсудить эту встречу они еще не успели. Джейн рассмеялась:

– Господи, такой молодой! Совсем мальчишка. А мама так вообще смотрится шестнадцатилетней. Честно говоря, как-то не по себе становится, и это еще слабо сказано. Насколько я поняла, Гейбриел порядочный человек. Не знаю, зачем ему пожилая женщина. Их отношения не затянутся, но по крайней мере на время развлекут маму. – Джейн уже не злилась из-за Гейбриела и этим очень удивила Коко. Она опасалась, что сестра впадет в ярость, а той, похоже, было все равно. – Словом, это ее дело. Все мы порой сходим с ума, каждый вправе сам решать, как ему жить, что бы там ни думали окружающие. Кстати, что случилось в Италии?

От этого вопроса Коко едва не вздрогнула, но сдержалась.

– Все было замечательно, – с притворной улыбкой заверила она, надеясь, что ее проницательная сестра ничего не заметит. – За исключением моего запястья.

– Да уж, не повезло. Хорошо еще, что рука левая.

Джейн не сказала ни слова о Лесли. Забрав собак и направляясь к клиентам, Коко задумалась: неужели Джейн приняла и его? Пока сестры беседовали, Джейн не переставая поглаживала живот, как часто делают беременные. Неужели она настолько изменилась? В День благодарения им предстояло собраться в Лос-Анджелесе всей семьей, и Коко надеялась к тому времени избавиться от ощущения, что ее жизнь кончена. Она пережила смерть Йена и даже нашла в себе силы воспрянуть духом, значит, переживет и расставание с Лесли.

Коко собрала больших собак, затем съездила к клиентам в западный район Кау-Холлоу, проделала обычный путь и занялась привычным делом. Каждый день она приезжала из Болинаса и возвращалась туда, но при этом чувствовала себя так, будто внутри у нее все умерло. Следующие три недели Лесли не звонил, и она не тревожила его звонками. Он не хотел настаивать, а она старалась забыть его и считала, что без телефонных разговоров это удастся ей быстрее. Коко боялась услышать его голос, зная, что неизбежно влюбится в него вновь и повторится то же самое. Нет, она ни за что не отважится. Она слишком напугана.

Коко не разговаривала ни с кем из родных до самого Дня благодарения и отъезда в Лос-Анджелес. Она оставила Салли на попечение Эрин и планировала вернуться через два дня. Лиз пригласила ее погостить у них в арендованном доме. К праздничному ужину ждали Гейбриела. Коко предстояло первое знакомство с ним, впрочем, она уже видела его в «Бель-Эйре» вместе с матерью, но об этом ее родные не знали.

В аэропорту Лос-Анджелеса ее встретила Лиз и отвезла в дом, где ждала Джейн. Вечером накануне Дня благодарения они собирались тихо поужинать втроем. Лиз не спрашивала о Лесли, Коко не упоминала о нем. Где он сейчас? Может быть, уже в Нью-Йорке встречает праздник с Хлоей и ее матерью… Поскольку он не звонил, Коко не знала, покинул он Венецию или съемки затянулись. Лучше не торопить события, предоставить им идти своим чередом. Жребий был брошен в последний вечер в Венеции, и она приняла решение. Лесли понял это по ее молчанию и, судя по тому, что молчал сам, согласился с ней. Они по-прежнему любили друг друга, но Коко уже не сомневалась в том, что подозревала с самого начала, – будущего у них нет. Вернувшись из аэропорта, Коко и Лиз застали Джейн растянувшейся на диване, она приветливо помахала сестре рукой. Джейн так округлилась, что напоминала пляжный мяч с руками, ногами и головой, и Коко, подошедшая обнять ее, невольно заулыбалась.

– Бог ты мой, ну ты и громадина!

Похоже, за три недели живот Джейн увеличился вдвое.

– Если это комплимент, то спасибо, – усмехнулась Джейн.– А если нет, иди ты к черту! Попробовала бы сама потаскать такую тяжесть! – Коко едва сдержала болезненную гримасу, сразу вспомнив, как мечтала о Лесли и детях. – Боюсь даже думать о том, как вырастет этот младенец за два месяца – душа в пятки уходит!

Ужин прошел весело, с дружеской болтовней и смехом. Лиз и Джейн закончили работу над фильмом и на следующей неделе перебирались обратно в Сан-Франциско. Тарелки уже опустели, бутылка вина заканчивалась, когда Джейн вдруг спросила сестру о Лесли, она только теперь заметила, что за весь вечер Коко ни разу не упомянула о нем.

– Думаю, у него все в полном порядке, – ответила Коко и внутренне сжалась, готовясь к продолжению. Она переглянулась с Лиз, уверенная, что та ничего не говорила Джейн. Коко благодарила судьбу за три недели передышки: ей хватило этого времени, чтобы собраться с силами перед разговором с сестрой.