Фабрика грез (Том 2)

Роксана Феликс разрыдалась.

- Эй. - Элеонор обняла рыдающую девушку, стала гладить по голове, укачивая, а та плакала. - Послушай, теперь все хорошо, дорогая, теперь все будет хорошо.

***

Над Маэ уже опустилась ночь, когда они прилетели. Звезды ярко сверкали над пляжем, кружились вокруг огромной оранжевой, низко висящей Луны. Такси проехало мимо отеля и остановилось на берегу возле неприметного ресторана, казавшегося закрытым. Элеонор заплатила водителю, помогла Роксане выйти из такси и проверила еще раз, горит ли свет в окне. Он горел - это служило сигналом, что Флореску ждет их вместе с Заком, Меган, Сетом, Мэри, Робертом, Джеком и всеми остальными.

- Ты уверена, что хочешь это сделать? - спросила она. - Знаешь, ты не обязана им рассказывать. Я могу пойти и просто объявить, что ты вернулась закончить фильм. Никто не посмеет тебя обидеть. Я поговорю с Фредом, и он проследит.

Роксана покачала головой, Длинные черные волосы блестели в лунном свете.

- Нет, я больше не хочу ничего скрывать. Если я смогу поговорить с ними, может, они меня поймут, как ты поняла. Простят за то, какой я была раньше.

- Ты смелая женщина, - сказала Элеонор.

- Ты тоже, - просто ответила Роксана.

Элеонор предложила ей свою руку, и они вошли в домик. Деревянная дверь открылась в теплую, наполненную запахами комнату, освещенную тремя масляными лампами. Фред и все остальные сидели вокруг длинного, стоявшего на возвышении стола, ели что-то вроде омаров и пили из высоких стаканов местный сладкий ликер. Голоса были громкие, хриплые, но, едва они вошли, в комнате стало тихо.

Элеонор почувствовала, как Роксана напряглась, когда тридцать пар глаз потрясенно уставились на них.

- Дамы, господа, - начала Элеонор. - Я попросила Фреда собрать вас на ужин, потому что мне хотелось дать Роксане возможность поговорить с вами. Я понимаю, для вас это сюрприз. Но Роксана решила вернуться и закончить фильм. Вы читали газеты, все это правда. Но Роксана намерена кое-что добавить к этому. Ей понадобилось большое мужество, чтобы принять такое решение. Выслушайте ее. - Она сжала руку девушки, потом пересекла комнату и села за стол рядом с Фредом Флореску.

Роксана сделала глубокий вдох и осталась стоять, освещенная мягким светом ламп, глядя на актеров, с которыми она еще недавно ссорилась. Они сидели и с любопытством смотрели на нее. Симпатии на лицах не было - так, некоторый интерес.

Но я не прошу их о сочувствии, сказала себе Роксана. Я просто хочу, чтобы они поняли.

- Меня зовут Роксана Феликс, - начала она. - По документам. Я сменила имя в девятнадцать лет. Прежде меня звали Хитер Пайпер, я родилась в Канзас-Сити двадцать четыре года назад. Мой отец работал на стройке, а мать - в местном супермаркете кассиром неполный рабочий день.

Мы жили бедно, но я мало что помню о том времени. Мне было четыре года, когда родители погибли в автокатастрофе. Потом я воспитывалась в приюте - у мамы не было родных, а брат отца не захотел меня брать. - Голос ее звучал ровно, без всяких эмоций и довольно сухо. - Я пробыла в приюте до одиннадцати лет. А потом меня удочерили вышедший на пенсию судья Эли Вудс и его жена. Вообще-то обычно детей усыновляют в младенческом возрасте, вы сами понимаете, но я была очень хорошенькой. А очень скоро я поняла, почему судья выбрал именно меня. За два дня до моего двенадцатилетия Эли зашел в ванную, когда я уже вымылась и стала вытираться. В ту ночь он явился ко мне в спальню и изнасиловал. - Она замолчала, с трудом сглотнула. - Он насиловал меня в течение двух лет и говорил, что, если я кому-нибудь расскажу, никто не поверит.

Что я сама его совратила и сама виновата. Я во всем призналась его жене, но она ударила меня по лицу, назвала дармоедкой, никчемной, неблагодарной девчонкой и грязной маленькой лгуньей. Через два года, когда мне исполнилось четырнадцать, я пошла в город и рассказала офицеру полиции. Он пообещал, что подаст жалобу. Но в тот вечер Эли пришел ко мне в комнату и избил в кровь. Потом сломал мне мизинец.

По щекам Роксаны полились слезы, и она никак не могла перестать плакать. К сожалению, она не видела лица, в ужасе уставившиеся на нее. Она собралась с силами и продолжила:

- Как только раны зажили, я стащила кредитные карточки, кошелек, драгоценности его жены и убежала. Я заказала билет в Париж, объяснив, что судья Вудс отправляет меня в путешествие. Сама не знаю, почему выбрала Париж. Может, он казался мне очень далеким, и у меня в школе было хорошо с французским. А судья не знал французского. Я подумала, что в Америке он меня выследит. В Париже я стала заниматься проституцией. Я ненавидела себя за это, но у меня не было другого способа быстро заработать много денег. Эли был богат и обладал большой властью в городе, и мне хотелось заработать не меньше. Я была хорошенькой и менее разборчивой по сравнению с другими девушками, поэтому получала довольно много. Я работала на улицах два месяца, потом с девочками по вызову для богатых бизнесменов, в шикарных отелях. Там-то я встретила еще двоих, которые занимались тем же. Одна хотела бросить своего сутенера, он грабил ее.

Я спросила, не согласится ли она работать на меня. Я пообещала ее не обижать. Мне было всего пятнадцать, но выглядела я старше. Я была совершенно холодная, твердая, безжалостная - ну вы меня знаете. В шестнадцать я арендовала дом для своих девочек на Елисейских полях, и мы преуспевали. Многие из девушек, которые работали на меня, потом стали моделями. Они сменили имя, вышли замуж, и тогда я подумала, может, и я смогу? Мне исполнилось восемнадцать, у меня был почти миллион долларов на счетах. Такая вот предпринимательница.

Она подавила рыдание.

- Итак, я получила новый паспорт, переехала в Калифорнию. Выбрала самую консервативную частную школу, которую только могла найти, католический монастырь, и связалась с модельными агентствами. Мой агент пытался подписать контракт во Франции, но я решила начать на новом месте, дома, где никто меня не знал. Я хотела стать самой известной, самой богатой, самой знаменитой женщиной во всем мире. Я дала себе слово никого не любить, никому не доверять, потому что никто никогда меня не любил. А все остальное вы знаете. Я все понимаю и не прошу у вас ничего, я просто хочу, чтобы вы поняли, почему я такая, и чтобы мы смогли закончить фильм. Элеонор убедила меня это сделать, чтобы потом, когда все это кончится, я смогла ходить, высоко подняв голову.