Терпкое вино любви

— Тебе никогда не приходило в голову прочесть эти буквы? — взволнованно спросил он у мамы.

— Нет, я всегда думала, что это имя мастера, которое ничего мне не говорит… — растерянно сказала Эдит.

— Так вот, теперь возьми лупу и прочти.

Жюльен не выдержал и, сгорая от любопытства, пружинистой походкой подошел к ним.

— Что это вы там исследуете? Неужели их половую принадлежность?

— Ох, этот Жюль! Смотри… Там целый текст: разъединяю… чтобы соединить… Так… И на второй сережке то же самое. Что бы это могло значить?

Мишелю захотелось крикнуть во все горло: «Я знаю, что это значит!» Но он решил не предвосхищать событий. Придет время…

2

Ольга вышла из здания университета и бодро зашагала по нарядной мощеной улице, которую недавно отреставрировали, чтобы водить по ней иностранцев. Это была одна из восьми старинных улиц, что сходились в центре восьмиугольной площади, увенчанной памятником Ленину. Когда Ольга проходила по этой площади, ей сразу вспоминался Париж, где таких площадей с разбегающимися, словно лучи звезд, улицами, было множество. С той разницей, что украшали их совсем другие памятники…

Сегодня Ольга сдала очередной экзамен и на этот раз она получила «четыре». Теперь ей оставалось досдать последний — французский язык. Но его она и за экзамен никогда не считала, так как по специальности у нее всегда была твердая пятерка. С радостью Ольга узнала от секретарши в деканате, что все зачеты за хорошую работу на семинарах выставлены ей «автоматом». Теперь можно было считать, что летняя сессия за третий курс благополучно закончена.

Мадемуазель Надин вот-вот должна была вернуться с курорта, и Ольга решила повременить со сдачей французского, лучше уж она сдаст его своей, родной преподавательнице, а не какому-то случайному лаборанту, оказавшемуся не в отпуске. Заодно будет повод увидеться с мадемуазель Надин. Они ведь ни разу не встречались с тех пор, как Ольга уехала во Францию…

Вдруг размышления Ольги прервал голос, показавшийся ей очень знакомым.

— Оля! Оля! — окликали ее с другой стороны улицы.

Она обернулась и увидела, что от дверей университетской библиотеки к ней бежит юноша. Приглядевшись, она узнала в нем… Мишу Левина. Ольга презрительно прищурила глаза и уже хотела с гордым видом пойти дальше, но ноги ее сами собой остановились. «К чему этот детский сад? — подумала она. — Буду с ним просто вежлива». Дождавшись, пока он с ней поравняется, она молча пошла по улице, а Левин зашагал рядом с ней.

— Здравствуй, Оля! — пытаясь поймать ее взгляд, сказал он.

— Здравствуй, Миша, — ответила она, но смотреть ему в глаза не стала, лишь искоса бросила быстрый взгляд.

Ее бывший «Мишель» был таким же красивым и холеным, как прежде. От него веяло чистотой и свежестью. Только серые прямые волосы были сейчас коротко, почти ежиком, пострижены, видимо, на лето. На стройной фигуре ладно сидели модные джинсы-бананы, острые широкие плечи обтягивала фирменная белая футболка.

— Я слышал, ты ездила во Францию? — просто, без всякой иронии в голосе, спросил он.

— Да, ездила, — в тон ему, так же просто, ответила Ольга.

— Понравилось? — с почти утвердительной интонацией уточнил он.

Ольга пожала плечами.

— Разумеется, понравилось.

Миша явно не знал, о чем с ней говорить. Они уже столько времени не виделись, что легкость в общении, державшаяся в основном на физической близости, совершенно исчезла. К тому же между ними стояла стена из запретных, щекотливых тем, которую разрушить уже было невозможно. Впрочем, Ольга и не хотела этого делать. Другое дело — Миша. Лишь только он увидел бывшую подругу, ему сразу же вспомнились чудесные часы, которые они провели вместе в деревянном домике для свиданий. Ольга, загорелая, в новом стильном платье, показалась ему чарующей красавицей. «Какую женщину я упустил… — подумал он. — Но, может быть, еще не все потеряно?»

Они продолжали идти рядом, не произнося ни слова. Оба одновременно подумали, что приближаются к историческому скверу, где в пасмурный сентябрьский день почти год назад состоялось их знакомство.

— А ты куда сейчас идешь? — как бы между прочим спросил Левин.

Ольга направлялась на Главпочтамт. Она собиралась позвонить в Рыбинск маме. Хотела узнать, приезжать ли ей сейчас навестить их? Это зависело от того, уехал ли на заработки мамин муж. Ольге казалось, что для всех будет лучше, если она погостит дома в его отсутствие. Разумеется, всего этого она сообщать Мише не стала.

— Звонить, на почту, — коротко сказала она и снова замолчала.

Нет, она упорно не желала разрушать этот барьер, возведенный временем и обстоятельствами! «Как же ее расшевелить?» — мучительно думал Миша. И вдруг он понял, как надо действовать. Зная ответственный характер Ольги, он решил давить на сознательность.

— Знаешь, я совсем забыл, — серьезным и даже немного трагическим тоном сказал он. — У меня ведь к тебе очень важное дело.

— Какое? — усталым голосом спросила Ольга и снова скользнула по нему взглядом.

— Ну, в двух словах не расскажешь, — Миша галантно улыбнулся. — Давай присядем на скамеечку в сквере. Покурим, и я все объясню.

Ольга подумала, пожала плечами и согласилась. Они сели как раз на ту самую скамеечку, на которой когда-то познакомились. Здесь было очень уютно, с одной стороны припекало солнце, а с трех других сторон скамейка утопала в буйно цветущих кустах. В былые времена Ольга с «Мишелем» любили здесь пить пиво. Левин бегал в ближайший пивной ларек и приносил «Жигулевское». Они пили его прямо из горлышка. При этом они всегда о чем-то весело болтали. Хорошее было времечко…

— Ну что, как всегда, по паре пива? — спросил Миша и снова обнажил зубы в улыбке.

Ольга, наконец-то, решилась поднять на него взгляд.

— Ты говорил о каком-то деле, — спокойно сказала она и достала из сумочки сигарету.

Миша в ту же секунду щелкнул зажигалкой. Прикурив, Ольга отвернулась от него и стала смотреть на играющих на дорожке сквера детей.

— А ты разве куда-нибудь спешишь? Кстати, что ты делала в университете? — продолжал засыпать ее вопросами Миша.

— Сдавала экзамен, — коротко бросила Ольга.

— У тебя что, остался «хвост»? — спросил Миша и вдруг понял, что вторгается на запрещенную территорию. — Ну и как сдала? — тут же исправил оплошность он.

— На четверку.

— Ну и отлично… — Мишель отчаянно придумывал, о чем же еще можно ее спросить. Главное, чтобы это никак не перекликалось с больницей и с вызовом в КГБ… — А как поживает твоя бабушка? — вежливо поинтересовался он. — Наверное, теперь хвастается всем во дворе, что внучка во Франции побывала…

— Бабушка умерла, — тихо сказала Ольга и опустила глаза.

— Когда?.. — растерянно спросил Миша.

— Два месяца назад.

— Но от чего?

— Болела, — коротко ответила Ольга.

— Извини…

Они помолчали. Миша никак не ожидал, что наткнется на такой подводный риф. Надо было срочно исправлять положение. Он решил вернуть разговор к французской теме.

— Слушай, а трудно было учиться в Париже? — спросил он.

Ольга снова подняла свои черные глаза и минуту смотрела на него молча.

— Миша, не трать попусту мое время. Если у тебя ко мне какой-то важный вопрос, давай сразу. У меня еще есть дела.

— Господи, ну какие могут быть дела в каникулы! — вальяжным голосом произнес Миша и сладко потянулся.

— Так, значит, ты все придумал и никакого дела у тебя ко мне нет? — спросила Ольга, сердито поджав губы. Она бросила недокуренную сигарету в урну и собралась встать.

Нет, этого нельзя допустить! Он хитростью заманил Ольгу на их заветную лавочку, а она сейчас встанет и уйдет. Что же ему сказать ей, чтобы удержать, какой придумать веский предлог? Похоже, барьер, разделяющий их, крепок и непреодолим, как Китайская стена. И Миша вдруг понял, что барьер этот надо просто… перепрыгнуть.

— Ну почему же… — сказал он, поворачивая к ней голову. И вдруг, не дав ей опомниться, схватил Ольгу обеими руками за талию, рывком притянул к себе и крепко прильнул к ее рту горячим поцелуем.