Терпкое вино любви

— Папа, скажи, что мне делать? Я не могу жить без женщины…

— Ну вот! — хлопнул себя по коленям Жюльен. — И как же тут обойтись без шуток?

Но Эдит смерила его таким взглядом, что он тут же напустил на себя серьезный вид.

— Как что делать? — пожал плечами он. — Встречаться с женщинами, что же еще? Насколько я знаю, ты уже не мальчик.

— Но мне нужна определенная женщина, только она и больше никто.

— Ах вот оно что… — Жюльен задумчиво передвинул пешку на Е-4, а потом вернул обратно. — Тогда женись, — просто сказал он, как будто речь шла о воскресной поездке за город.

— Ты серьезно? — Мишель подошел и встал за спинкой его кресла.

— Вполне.

— А если она не француженка?

— Да хоть негритянка, — Жюльен схватил коня и начал примерять его по разным направлениям. «Совершенно бессмысленные действия», — машинально подумал Мишель.

— Нет, я не об этом, — продолжал он, — эта женщина живет в СССР.

— Ну и что? — бросил на него взгляд отец. — Высылай ей приглашение — пусть приезжает. Странно, что ты сам об этом не догадался…

— Про приглашение я догадался. Просто я думал, что мне еще рано жениться. Мне же всего двадцать два. Я даже не закончил учебу. И она тоже.

— Жениться никогда не поздно и никогда не рано. Вот мы с Эдит поженились, когда нам едва исполнилось по восемнадцать. Один молодой священник — кажется, где-то в Италии — взял и обвенчал нас. На Эдит не было никакого подвенечного платья, я тоже явился на церемонию в каких-то разодранных на заднице штанах. Ничего, живем ведь до сих пор. У любви не должно быть преград, вот что я тебе скажу. Что бы там ни писали в книгах, а преграды ее убивают…

— Убивают? — переспросил Мишель, и лицо его на глазах побледнело. — Тогда я немедленно женюсь!

Эдит звонко расхохоталась.

— Немедленно! Он немедленно женится! Вы посмотрите на него!

— Мама, ну перестань! — с обидой воскликнул Мишель.

— Да нет же, я просто радуюсь. И знаешь, что я подумала, пусть у вас все будет не так, как было у нас с Жюльеном. Только теперь я начала понимать, насколько это здорово — настоящая свадьба и белое подвенечное платье… Тогда, в молодости, все это казалось такой ерундой, просто никому не нужной мишурой… А сейчас я хочу пережить все это хотя бы со стороны…

— Если уж на то пошло, я себе по-другому это и не представляю, — заявил Мишель. — Только настоящая свадьба. Сначала Олья примет веру, она некрещеная, а потом мы обвенчаемся.

— Мы закажем ей самое красивое платье, которое только можно представить… — мечтательно сказала Эдит. — И я обязательно вставлю туда вышивку бисером…

— Что ж, за это надо выпить, — сказал Жюльен и отправился на кухню за бутылкой его любимого сотернского вина и бокалами.

Мишель ходил по комнате из угла в угол и, как сладкую музыку, слушал мамины размышления о его предстоящей женитьбе. Жить они будут здесь. Или, если захотят, снимут мансарду где-нибудь в Латинском квартале. После свадьбы они отправятся в турне по Европе, ведь бедная девочка нигде не была. Детей пока заводить повременят, надо сначала закончить учебу… А сразу же, как она приедет, они устроят, как положено, помолвку…

— Представляешь, у меня даже есть подарок для твоей невесты на помолвку! — радостно сказала Эдит. — Он так долго дожидался своего часа.

— Вот уж не думал, что ты будешь заранее беспокоиться о моей помолвке! Неужели ты прикупила его, когда вы ездили за змеями в Южную Африку? Или это какой-нибудь талисман из племени самоанцев?

— Да нет же… Это настоящая драгоценность, очень красивая и старинная вещь. Если хочешь, могу рассказать тебе ее историю.

— Ну, расскажи, — Мишелю стало интересно, какую драгоценность добавит Ольга к уже имеющемуся у нее колье.

— Дело в том, что твоя бабушка, я имею в виду мою маму… так вот, твоя бабушка Ани… об этом в семье стараются не вспоминать… словом, во время войны, прежде чем она вышла замуж за твоего дедушку-банкира, она сидела в немецком концлагере.

— Серьезно? — изумился Мишель.

Разве он мог представить свою чопорную, ухоженную бабушку в полосатой робе с номером на рукаве?

— Да, Мишель, я вполне серьезно. Бабушка всю жизнь это скрывала. И мне рассказала, только когда мы приехали к ним первый раз вдвоем с Жюльеном проездом из Японии. К тому времени мы поженились и у нас уже был ты…

Эдит пустилась в подробный рассказ о судьбе украшения. Она была прекрасной рассказчицей. Жюльен тихо вошел с бутылкой и тремя бокалами в руке, не стал перебивать ее, а просто молча сел в кресло. По всему было видно, что эта история ему знакома.

— Тогда мама Ани сказала, что должна была вручить мне эти серьги в день свадьбы, — продолжала Эдит, — но поскольку ей не удалось на ней присутствовать (она, конечно, страшно обижалась на нас за это), то она вручает мне их сейчас. И вот тут-то я впервые узнала, что ей пришлось пережить. Только помни, Мишель, никогда не говори с ней о концлагере. Эта тема — табу. В одном бараке с ней находилась некая Мадлен Пуатье, начинающая джазовая певица, они очень подружились. Мама Ани говорит, что это была необыкновенная, очень красивая, очень отважная и очень добрая женщина. И совсем молодая. Конечно, ты знаешь, как наша Ани любит все приукрашивать. Но, тем не менее, факт — за свою непокорность и отвагу Мадлен была осуждена на казнь. Перед смертью она рассказала бабушке про серьги. «Я полюбила тебя, Ани, — сказала она. — Ближе тебя у меня никого нет. Так слушай же. Если вырвешься из этого ада, поезжай в Марсель, разыщи там старушку по прозвищу Белая Мышь, скажи ей, что ты от меня, попроси пустить тебя в сад и копай там под китайской яблоней со стороны дома». И дала адрес. А потом добавила: «То, что там найдешь, будешь передавать в своей семье по женской линии. Мне уже, как видно, не судьба. Умоляю тебя, сделай это в память обо мне». Ее увели и расстреляли. Весь барак оплакивал Мадлен. Бабушке повезло, она чудом выжила и вышла на свободу. И даже сумела сохранить свою красоту. Разумеется, сразу она не могла поехать ни в какой Марсель, но адрес старушки по прозвищу Белая Мышь запомнила на всю жизнь. Потом, спустя несколько лет, когда она уже была замужем за дедушкой, ей довелось побывать в Марселе. Она вспомнила, что обещала Мадлен раскопать в саду ее фамильную драгоценность. Бабушка отправилась по адресу, данному Мадлен, но оказалось, что старушки по прозвищу Белая Мышь уже нет в живых. В ее доме жила семья из семерых человек. Излагать просьбу Мадлен этим людям бабушка Ани не решилась. Дождавшись ночи, она осторожно пробралась к ним в сад, с трудом разыскала старую китайскую яблоню и стала копать под ней лопаткой. Очень скоро она наткнулась на что-то твердое. Это оказался небольшой ящичек, в таких обычно слесари держат гвозди и гайки. А внутри него лежала коробочка… — с этими словами Эдит подошла к окну и открыла спрятанный за тяжелой коричневой шторой тайник.

— Вот эта, — она показала ее Мишелю. — В ней Ани обнаружила изумительной красоты бриллиантовые серьги старинной работы. Потом, как я уже говорила, она передала их мне. Я надевала их только несколько раз в жизни. Помнишь, Жюльен, когда нам пришлось побывать на презентации в Голливуде? И вот теперь я хочу вручить их твоей невесте…

Эдит подошла к Мишелю и подала ему раскрытую медную коробочку, обтянутую изнутри слегка потертым черным бархатом. Каково же было удивление Мишеля, когда он увидел знакомые очертания сверкающих крыльев. Это были серьги в форме бабочек. Те же изысканные изгибы, те же мелкие, как рисинки, бриллианты, те же изумрудные глазки… Так вот где он их видел — в ушах у мамы! А он никак не мог вспомнить… Мишель дрожащими от волнения пальцами приподнял одну сережку и заглянул на оборотную сторону. Там были буквы, микроскопические, но все же буквы!

Ни слова не говоря, Мишель положил бриллиантовую бабочку обратно на черный бархат, вернул коробочку маме и стремительно убежал в отцовский кабинет. Родители молча переглянулись. Через минуту Мишель вернулся с лупой в руке. Положив одну из сережек к себе на ладонь, он повернул ее к свету и приложил лупу.