Весенний марафон

– Вот, вы знаете, давно берегу, – сказала она, переписывая с листочка адрес – та же улица, что у нее, только соседний дом, раньше они даже были соединены переходом, а потом его перестроили под магазин. – А для вас не жаль. Очень хорошая женщина. И очень одинокая. У нее неплохая квартира в Екатеринбурге. И детей нет. Мне почему-то кажется, что она вас будет беречь. Только знаете что…

– Что? – насторожился мужчина.

– Вы ей сразу не говорите, что вы бедный.

– Я врать не собираюсь! – гордо отрезал посетитель.

– Нет, вы меня не так поняли. Я уяснила, что вы честный человек, это такая редкость по нынешним временам. Просто начните с других своих достоинств, помимо вашей незаурядной честности, ведь они же у вас наверняка есть, я уверена.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул мужчина, аккуратно складывая бумажку и убирая ее в карман пиджачка. На лице его была написана не благодарность, а удовлетворение: ему обязаны были помочь, и помогли, так с какой стати рассыпаться в благодарностях?

Клин клином вышибают, усмехнулась Катерина, когда за посетителем закрылась дверь. Вдруг у них что-то и получится? А нет – так хоть ребенка себе родит. С такой хваткой она и одна вырастит. О той женщине из общаги Катерина почему-то вспоминала время от времени, впечатление от встреч с ней сидело в мозгу, как заноза, хотя объявление ее не опубликовала, и женщина больше не приходила. Интересно, почему она тогда не пришла?

– Да, но вы мое объявление все равно напечатайте. У меня должен быть выбор, – распорядился вернувшийся мужчина и пригрозил: – Если с этой не получится – я еще приду! И еще вот что…

Но к счастью, за его спиной маячил вернувшийся Василий, которому наскучило сидеть в машине, и он решил, что Катеньке может понадобиться его помощь. Решительно отодвинув занудного посетителя (тот сразу сник), он подождал, пока Катерина соберет сумку, и под руку вывел ее из кабинета.

– Спасибо! – с чувством поблагодарила Катерина. – Вася, слушай… Сегодня у дочки день рождения. Можно, мы еще в магазин заедем, а? Гости придут, а у меня шаром покати…

– Без вопросов! – весело откликнулся Василий, и Катерина посмотрела на него с симпатией. Хороший все-таки Вася мужик, жаль, что ему так не везет.

Час спустя, нагруженные свертками и пакетами, они поднялись в квартиру, и Василий, даже не выпив предложенного чаю, вернулся во двор – смотреть машину. Катерина вручила ему ключи и занялась фаршированными перцами – надо же показать маме, что она еще не разучилась готовить и не морит ребенка голодом. (А что перец она купила уже почищенный и нафаршированный, она никому не скажет.) Никого, кроме дедушки, бабушки и Светки с Леной, в гости не ожидалось. А подружек дочери она обещала отвезти в боулинг в ближайшее воскресенье, так что стол накрывать не придется. Но ее родители привыкли праздновать «как положено» – с застольем, тортом со свечами, пением «Каравая», игрой в слова и фанты. Так было всегда, сколько Катерина себя помнила, традиции соблюдались свято и распространялись на дни рождения всех членов семьи, которых стараниями Катерины в этом году стало на одного меньше.

Дочь явилась из школы счастливая и довольная, долго выгребала из портфеля подарки, раскладывала их на столе и хвасталась. Пять разномастных плюшевых зверюшек Катерина одобрила, на диски покосилась – опять, телевизора тебе мало! – опрометчиво выложенный лак с блестками для ногтей немедленно конфисковала, прочее просмотрела невнимательно.

– Мам, а сегодня папа придет, – сообщила Дашка, решив, что вопрос с лаком надо как-то замять. И добавила без вопросительного знака в голосе: – Можно.

– Ну… конечно… – это же твой день рождения, – забормотала Катерина, растерявшись от неожиданности.

Она не видела Олега с Нового года, точнее, с прошлого декабря: он тогда не смог выбраться домой из какой-то очередной Тмутаракани, и она прокричала ему в телефон, что тогда может и не возвращаться вовсе, а она подаст на развод, потому что ей на-до-е-ло!!! И за вещами он заехал, когда ее не было, – деликатный, видите ли, и в суд не пришел… Теперь она не знала, как будет себя вести, что говорить. Но Катерина взяла себя в руки – ведь, соглашаясь на развод, Олег не брал обязательства улететь на Луну, а значит, они рано или поздно все равно бы встретились. Сегодня так сегодня, почему бы нет?

– Дашуль, у нас с папой нормальные отношения, – заверила она дочь. – Мы же интеллигентные люди. И потом, если мы не живем вместе, это не значит, что папа не может к тебе приходить. Конечно, можно.

Тем более что ее разрешения никто и не спрашивал, а Дашка, не дослушав, ускакала болтать по телефону.

Неожиданное известие заставило Катерину бросить хлопоты по накрыванию стола и заняться приведением себя в божеский вид. На незамужней женщине глаз отдыхает – эту истину она и намерена сегодня собой олицетворять.

– Дашка! – закричала она из ванной, вытирая голову полотенцем. – А папа тебе что, звонил? Он где?

– Папа мне каждый день звонит, – сообщила, возникая на пороге, дочь. – Или эсэмэски шлет. Мы с ним в «аське» болтаем. А тебе что, не звонит? Я думала…

Вместо ответа Катерина включила фен и сделала вид, что вопроса не слышала. Скажите, пожалуйста, какое рвение! Когда он жил дома (если так можно назвать его постоянные командировки), Дашкой он не особенно занимался. Звонит он каждый день… А ей, Катерине, ни разу не позвонил после развода. То ли наплевал совсем на нее с ее закидонами вместе, то ли опять деликатность проявляет. Катерина почувствовала себя задетой. Ведь это же она с ним развелась, это она не захотела, а получается, что и он тоже?.. Свинство! Да, и платье полосатое надеть! Оно у нее теперь самое любимое, а Олег его еще не видел.

Гости пришли все разом, как выразилась бабушка, «в одну дверь». После продолжительной и неконструктивной суеты все приготовленное наконец разложили по салатницам и блюдам, сверили количество стульев и тарелок с количеством присутствующих (дед, бабушка, Даша, Катерина, Света, Лена), что удалось не сразу, наконец уселись за стол. Одно место пустовало, и от этого всем было неуютно, но все делали вид, что ничего подобного.

«Вечно так! – вспоминала старые обиды Катерина. – Праздник – я одна, в театр – я одна, в отпуск и то с Дашкой на пару, а он, видите ли, для страны нефть ищет, и хорошо еще, если недалеко, в Ханты-Мансийском округе, а не в Заполярье».

Ответственным за первый тост был назначен, опять же по традиции, дед. Но не успел он открыть рот, как в дверь позвонили.

– Папа! – торжествующе завопила именинница и унеслась в прихожую, уронив по дороге стул.

Катерина выпрямила спину и перевела дыхание: она не думала, что первая спустя полгода после развода встреча будет стоить ей такого нервного напряжения. Веселый кураж, с которым она в январе (сто лет назад!) начинала новую жизнь, мечтая о перспективах и горизонтах, куда-то подевался, выдохся, как не выпитое вовремя шампанское – вроде все в порядке, а вкус не тот.

Олег вошел – и сразу заполнил собой небольшую комнату. Двигался он осторожно, потому что на нем висела запыхавшаяся и совершенно счастливая Дашка. Вся суета повторилась снова, и наконец дед смог начать свое торжественное выступление. Пока он говорил, Катерина исподтишка рассматривала мужа, который сидел к ней боком на другом конце стола и откровенно любовался дочерью. Он похудел, и это ему очень шло, к тому же где-то успел загореть, как завсегдатай солярия (а где еще, скажите на милость, горожанин может приобрести такой приятный коричневый оттенок), и льняная рубашка, глубоко распахнутая у ворота, очень ему шла, делая загар более заметным. Он никогда не застегивал верхнюю пуговицу на рубашке, а галстук неизменно называл удавкой и не надевал даже на собственную свадьбу, что будущая теща сочла наплевательством на традиции и дурным тоном, вспомнила Катерина. Рубашка была стильной и дорогой, Светка бы наверняка сразу назвала фирму, и это Катерину расстроило. Олег не любил ходить по магазинам, и она почти всегда покупала ему одежду сама, на свой вкус, поэтому таких вещей раньше у него не было – она брала ему что-то простое и практичное, чтоб хорошо стиралось и не надо было гладить. Эту стильную непрактичную рубашку, которая отлично на нем сидела, и совершенно непрактичные, голубовато-белесые джинсы, получается, он выбирал сам. Или… Вот тут Катерина впервые поняла, что чувствовал Бабин, когда его родная, своя собственная жена Светка вдруг стала чужой и неподотчетной – а она тогда еще над ним посмеивалась, дура.