Играя свою собственную роль

Я пыталась замедлиться, чтобы вернуть вещи под контроль, и прервала поцелуй, слегка отодвинувшись. Но Робин воспользовалась этим, чтобы быстро стянуть толстовку и находящуюся под ней футболку через голову – «интересно, она вообще когда-нибудь одевает лифчик?» – скинуть обувку и заняться молнией на джинсах. Через пару секунд она уже была голой, и любые мысли о том, чтобы замедлиться вылетели у меня из головы, потому что она взяла мои руки и опустила их на свою кожу.

– О, да… – Выдохнула она. – Иисус, Кэйд, я нуждаюсь в твоих прикосновениях. Я просто должна чувствовать тебя… – Еще один горячий поцелуй, и она толкнула меня спиной на кровать; Робин тут же упала сверху и, схватив меня за руку, потянула ее вниз. – Внутрь… пожалуйста, Кэйд. Мне это нужно… – Когда мои пальцы коснулись теплой и влажной плоти, Робин застонала, падая вперед и теснее прижимаясь ко мне. Одна ее рука легла рядом с моей головой, другая – опиралась на спинку кровати. Она закрыла глаза и откинула голову назад, двигаясь напротив меня с возрастающей настойчивостью.

«О, мой Бог…»

Это было дико эротично, находиться внутри ее, когда она так двигается надо мною; мои собственные бедра автоматически начали двигаться в ответ, встречая ее движения, заставляя нас обеих застонать. Свободной рукой я обняла ее за талию, ближе притягивая к себе.

– Боже… – полустон-пролувсхлип.

Ее глаза были плотно зажмурены, и я почувствовала неуверенность. Мне нужно было видеть ее глаза, знать, что она здесь, со мной…

– Посмотри на меня, детка. Не закрывай глаза… смотри на меня…

Движения Робин замедлились, она опустила голову, и ее волосы скользнули с плеча, щекоча кожу моей груди. Она открыла глаза, такие темные, что они казались почти черными, и посмотрела на меня.

– Кэйд… – Прошептала она, отрывая руку от спинки кровати, чтобы коснуться моей щеки. – Я… О, Боже…

Ее глаза расширились, когда я мягко погладила ее клитор большим пальцем, и я с изумлением и почти благоговением наблюдала, как она задохнулась, затем начала учащенно дышать, и напряглась всем телом.

У меня нет слов, чтобы описать, как она выглядела в тот момент.

Это было чудовищно личным, столь интимным, что я с трудом убедила себя не отводить взгляд, даже при том, что я сама была причиной этого. Я продолжала поддерживать нежный ритм, пока она не остановила меня, прикоснувшись рукой к запястью. Она медленно опустилась на меня, спрятав лицо у меня на плече. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым.

Я медленно убрала пальцы, обняла ее обеими руками, притягивая ближе к себе, и поцеловала в висок. Я обнимала ее, пока ее дыхание не стало ровным, и она не перестала дрожать; ее слезы высыхали на моей шее, и она расслабилась в моих руках.

– Эй, – наконец произнесла я, целуя ее волосы, – ты в порядке? – Я почувствовала ее кивок, и провела по ее волосам рукой. – Милая…

Робин подняла голову и поцеловала меня, заставляя замолчать.

– Ш-ш-ш… – Она снова поцеловала меня. – Никаких разговоров. Просто позволь мне касаться тебя.

Ее рука уже проникла под мою майку и поглаживала кожу чуть ниже ребер. И я отнюдь не протестовала, когда она села надо мной, через голову стянула с меня майку и швырнула ее на пол. Как бы я не хотела знать, что сейчас происходит в ее голове, что-то велело мне сохранять спокойствие, и позволить ей взять все под свой контроль; она нуждалась в этом и, честно говоря, я тоже.

Так что я молчала, когда Робин выпрямилась, в звенящей тишине пожирая глазами мой обнаженный торс. Я молчала, когда она облизала губы и целовала мою шею и грудь, и когда ее рука стянула с меня шорты. Я молчала, когда она оставляла поцелуи на моем теле, продвигаясь все ниже с бесконечной нежностью, столь отличной от ее прежней отчаянной потребности. Я молчала, пока, наконец, не выкрикнула ее имя, когда ее язык вознес меня на небеса один раз, а потом и второй. И я лежала истощенная на смятых простынях, и ее темные волосы рассыпались по моему животу, и ее губы мягко касались моего бедра.

– Иисус, – выдохнула я, когда снова смогла дышать. Я погладила Робин по волосам. – Иди ко мне, пожалуйста.

Так она и сделала, оставляя по пути поцелуи, и ее волосы мягко скользили по моему телу. Несколько долгих секунд она вглядывалась в мое лицо, и эмоции, которые плескались в ее глазах, я не могла расшифровать. Я чуть не сказала ей тогда. Чуть не выпалила 'Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ'… Но она отвела глаза, поцеловала мой подбородок, положила голову мне на грудь, и момент ушел.

Я автоматически обняла ее, и прикоснулась губами к ее волосам.

– Роб…

– Ш-ш-ш… – Она снова остановила меня. – Я не хочу сейчас разговаривать, ладно? Просто обнимай меня.

Мне ужасно хотелось знать, что происходит, но я не хотела портить момент.

– Пожалуйста, Кэйд.

Я вздохнула и снова поцеловала ее волосы, поглаживая ладонью ее спину. Робин почувствовала мою уступку и положила руку мне на живот, поворачивая голову, чтобы поцеловать мою ключицу. Я закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь чувством ее веса на мне и жаром ее кожи. Я уже почти спала, когда она прошептала что-то, и я пыталась бороться с усталостью, вызванной бессонными ночами, напряженными днями и недавней разминкой в бассейне. Но мягкие поглаживания ее руки на моем животе успокоили меня, и я скользнула в сон.

– Меня не колышет нормальная политика студии, касающаяся толпы прессы у входа в их здание, Конни, – отрезала я. – Я просто хочу знать, сбираются ли они что-то сделать с этим СЕГОДНЯ.

Молчание на другом конце линии сообщило мне, что я опять позволила своему дурному настроению взять верх надо мной. «Проклятье». Сначала этот несчастный парень из обслуги отеля; первый человек, которого я увидела после того, как проснулась в одиночестве. Затем консьержка, которая спросила меня, наслаждалась ли я пребыванием в их отеле. Теперь Конни. Я вздохнула и откинула голову на спинку кожаного сидения лимузина.

– Черт, Конни, прости. Не обращай внимание на бред сумасшедшей на другом конце провода… у нее было несколько плохих дней, и она не хочет ничего больше, чем свалить прочь из этого проклятого города.

Конни тихо рассмеялась, но в ее голосе было беспокойство.

– Ты казалась спокойной, когда я звонила тебе вчера вечером, Кэйд… что-то случилось? Ты же не вышла погулять и не столкнулась с толпой представителей прессы?

– Нет… – «Моя возлюбленная-лесбиянка устроила мне вчера волшебный секс, и свалила, ни слова не сказав, пока я спала. Но она была достаточно милой, чтобы заказать мне на завтрак круассаны и кофе, прежде чем уйти». – …я просто устала и хочу домой.

– Ну, уже почти все. Просто очаруй Брендана Маркуса так, чтобы с него штаны свалились, и тут же можешь возвращаться.

Я фыркнула.

– Я постараюсь, но если он с него свалятся штаны, я оттуда сбегу. Этого ОПРЕДЕЛЕННО не было в моем контракте.

Конни хихикнула, и я усмехнулась, довольная, что она простила мою предыдущую вспышку.

– Тебе еще повезло с Бренданом Маркусом, Кэйд. Он довольно милый…

– …как мишка Тедди? – Закончила я за нее и рассмеялась. – Вообще-то он напоминает мне о бывшем парне, с которым я встречалась в колледже.

– Правда? – Я редко говорила о своей личной жизни или о том что было до того, как она стала моим агентом, и Конни была явно заинтригована.

– Правда, – ответила я и снова рассмеялась. – Но я все равно не хочу видеть его без штанов. И вообще, на что ты меня пытаешься подбить в последнее время? На прошлой неделе подросток, теперь – ведущий ток-шоу…

– Ну, в последнее время твои избранники оставляют желать лучшего… – Конни резко оборвала фразу, и последовала тяжелая тишина. – Ах. Черт. Прости, Кэйд, не нужно мне было ничего говорить, это не мое дело.

Мое настроение, которое только-только начало улучшаться, вновь стало мрачным. Я энергично потерла лоб ладонью. То, что Конни не стала задавать вопросов насчет Джоша, и немедленно устроила официальное сообщение для печати, что мы просто друзья, не значило, что она действительно ПОВЕРИЛА, что мы просто друзья. Очевидно, нет.