Секвойя (СИ)

Когда на вчерашней вечеринке в доме Джастина кончился алкоголь, друзья намекнули хозяину дома, что надо бы заказать еще. Джастин, слишком увлеченный в этот момент игрой в героев гитары, ответил, чтобы они сами этим и занялись. Им не осталось ничего, кроме как потратить свои деньги, которых было не особенно много, чтобы он не подумал, что они наживаются за его счет. Он и так слишком часто в последнее время вспоминал Криса. А они все еще хорошо помнили, как тот закончил.

— Как он, кстати? Ты давно с ним говорил? — тихо спросил Калил, поворачиваясь к приятелю.

— Сегодня утром, — ответил Гунзо, искоса поглядывая на Джастина. Ему приходилось следить за каждым своим словом, чтобы не выдать того, что на самом деле он не прекращал общаться со своим братом. Если бы Бибер об этом узнал, он перекрыл бы другу кислород. После того случая, когда Крис опозорил его перед всем миром, словно мало было неприятностей, которые он ему доставил до этого, Джастин поставил Гунзо перед выбором. Он ясно дал ему понять, что не намерен терпеть их общение. Гунзо, конечно, выбрал Джастина. Карьера брата тогда не ладилась, впрочем, как и сейчас. И Крис вовсе не собирался его содержать, максимум, что тот мог ему предложить — это совместные тусовки. Гунзо сложно было отказаться от роскошной жизни, к которой он привык, и встань он тогда на другую сторону, сейчас он, скорее всего, жил бы с мамой в Техасе. У него не было ни каких-то определенных целей в жизни, ни занятий, ему просто нравилось не напрягаться. Его все устраивало, и он ради этого был готов на многое, в том числе, делать вид, что не общается с собственным братом.

Но они не переставали общаться, и Гунзо очень боялся, что Джастину станет об этом известно. Чего нельзя было сказать о Крисе. С детства наделенный мастерством шантажа, он манипулировал всеми, начиная с матери, заканчивая кассирами в Макдоналдсе. В последнее время Крис все чаще шутил, что если Гунзо будет плохо себя вести, то Джастин очень скоро узнает, как все обстоит на самом деле. Хавьеру это не нравилось, но что он мог сделать? Брату нечего было терять, а вот Гунзо потерял бы все, лишись он благосклонности знаменитого друга.

Калил, стоящий рядом, был в ненамного лучшем положении. Его, в принципе, достаточно обеспеченная семья, не могла дать ему то, в чем он нуждался. На деньги родителей он вполне мог бы жить в небольшой квартирке, может быть, даже в самом центре Лос-Анджелеса. И мог бы одеваться в магазинах масс-маркета, или даже в дисконтах магазинов, классом повыше. Но никогда на деньги родителей он бы не смог купить себе золотые украшения за пару десятков тысяч, которые он так любил. И никогда бы не смог жить в огромном особняке, где можно было устраивать беспрецедентные по уровню роскоши вечеринки хоть каждый день. Не говоря уж о том, что он не смог бы просто так попасть в ВИП-зону этого клуба, если бы он вообще смог его себе позволить. А трудиться на работе, где зарплаты хватало бы только на оплату счетов и небольшой набор продуктов, он не хотел. Да и зачем, если он имел возможность довольно расслабленно жить, изредка посещая студию, когда появится вдохновение? У него была возможность несколько раз в год отдыхать на частных виллах в райских уголках мира; любые допинги, которые только существуют; одежда от-кутюр; шанс пользоваться дорогими тачками друга, одну из которых, как он надеялся, Джастин когда-нибудь подарит ему. И все это за чужой счет.

Одним словом, Калил, как и Гунзо, не любил напрягаться. И поэтому он отчаянно зависел от Бибера. Как, впрочем, и большинство его друзей. Кроме, пожалуй, Брэндона****, который вполне успешно жил на собственные деньги, хотя никогда и не отказывался от щедрых предложений Джастина, однако также никогда и не предлагал ему ничего взамен. Брэндон был самым взрослым в их компании. В свои двадцать восемь, он сделал отличную карьеру, успев поработать со сливками западного шоу-бизнеса. Итан Дюваль был его близким другом, и это именно Брэндон когда-то познакомил Джастина с ним.

Единственным аспектом, в котором Брэндон хоть как-то зависел от Джастина, была его карьера. Он писал очень неплохую музыку, которая, однако, без должного продюсерского труда, так и осталась бы никому не известной. Джастин же был настолько успешным исполнителем, что одно его имя в этом бизнесе решало многое. Не так давно они заключили контракт, согласно которому, Бибер был обязан продвигать творчество Мэйджора. Разумеется, не бесплатно. Но они быстро подружились, и для Джастина были важны не столько их деловые отношения, сколько дружеские, чего нельзя было сказать о Скутере, от внимания которого не ускользало ни единой возможности заработать. Джастин неоднократно предлагал Брэндону переехать в его дом, но тот сказал, что ему удобнее было бы жить отдельно. Джастин списал это на его возраст.

Калил и Гунзо переминались с ноги на ногу, им было неловко просить друга о спонсорской поддержке, чего раньше никогда не случалось. Обычно, манипулировать Джастином было очень легко. Он так старался выглядеть крутым, и так боялся, что кто-то в этом усомнится, что был готов на все, лишь бы пустить пыль в глаза. Это и было его ахиллесовой пятой. Его приближенные, конечно, знали, куда надо надавить, чтобы получить то, что им нужно.

Кроме того, Джастин считал себя конкурентоспособным, причем настолько, что выходил из себя каждый раз, когда проигрывал. Неважно, что это было: покер, пинг-понг, скейтбординг, или гонки. Над Джастином уже посмеивались все, кому доводилось с ним в чем-либо соревноваться. Он так злился, если его дразнили, что в таком состоянии мог много чего сделать. Спровоцировать его — было делом одной секунды.

Даже когда он был наедине с друзьями, его рисовка никуда не девалась, а, казалось, наоборот, только усиливалась: манерное поведение, неестественные жесты, нелепое копирование других. Он, наверно, и сам уже не помнил, какой он на самом деле.

Но он ценил дружбу, поэтому одно упоминание слов друг или брат толкало его на немыслимые подвиги, и он даже не подозревал, что он всего лишь марионетка в руках куда более циничных и умных людей.

Однако в последнее время он изменился. Он стал замкнутым, и его друзьям быстро стало ясно: его безоговорочное доверие к ним подверглось сомнениям. Правда, им не было понятно, почему. Они, кажется, не допускали никаких ошибок. Пока.

— Ладно, так можно и полночи простоять, — выдохнул Гунзо, и направился к Джастину.

На фоне всеобщего веселья, хмурое лицо Джастина выглядело, словно гигантский мрачный Сфинкс посреди однотипной пустыни жизнерадостных лиц, искаженных гримасами безумия. Казалось, даже воздух вокруг него был пропитан негативом. Он даже замечал, как подвыпившие люди, находящиеся навеселе, проходя мимо их веранды, как-то сторонились, когда замечали его. Он чувствовал себя Грю*****. Да, он был не рад быть здесь.

— Эй, угрюмый тип, подвинься! Для моей шикарной задницы здесь слишком мало места, — услышал он вдруг голос Гунзо.

Его друг плюхнулся на диван рядом с Джастином и хлопнул его по плечу.

— Ну, что? Веселиться сегодня ты, кажется, не намерен? — спросил тот.

Джастин поставил локти на стол и уперся подбородком в ладони, устало вздыхая:

— Нет настроения, — процедил он сквозь зубы.

— Да ладно тебе, в твоей крови просто слишком мало алкоголя, — усмехнулся тот, — я налью тебе виски, а потом мы пойдем в главный зал и будем жечь, как в последний раз. Здесь слишком тихо и скучно, — поморщился Гунзо. Он потянулся за бутылкой и демонстративно потряс ею перед носом Джастина, словно только что обнаружив, что она пуста.