Мужчины свои и чужие

Лиони сняла старые легинсы и рубашку, решив надеть что-нибудь понаряднее, но вовремя остановилась. Бедняга Дуг наверняка натерпелся от какой-то женщины и убежит без оглядки, если увидит ее принарядившуюся и благоухаю­щую французскими духами. Она ведь пообещала не заигры­вать с ним. Впрочем, по правде сказать, Лиони это и в голову не приходило, потому что он был не из тех мужчин, которые ей нравились. Она тоже явно была не в его вкусе, но главное, чтобы он не подумал, будто она флиртует с ним, если она по­старается принарядиться.

Лиони решительно отложила в сторону алую блузку и бархатные брюки, надела мешковатую рубашку и хлопчато­бумажную юбку, причесалась и подкрасила губы. «Теперь, – решила она, разглядывая себя в зеркало, – никто не заподо­зрит, что я расставила силки на Дуга». Без макияжа – или почти без макияжа – она выглядела очень естественно. Она подушилась слабенькими духами и пошла на кухню прове­рить ужин.

Дэнни прервал просмотр фильма по телевизору, чтобы пожаловаться на ужасный голод и заявить, что вредно так долго отказывать себе в пище.

– Ты три часа назад ел пиццу, – заметила Лиони. – Придется подождать, когда придет Дуг.

– Ты хотя бы купила чипсы? – спросил Дэнни, хлопая дверцами шкафчиков в поисках чего-нибудь съестного.

Дуг приехал в половине восьмого.

– К нам гости, – объявила Мел, вводя его в кухню. Он нес две бутылки вина. – А мне вина можно, мам? – спроси­ла Мел. – Скоро Рождество.

Дэнни кивнул Дугу в знак приветствия, продолжая тща­тельно обыскивать нижние полки буфета.

– А пива ты купила? – требовательно спросил он.

– Пиво я купила, а все продукты спрятала, потому что иначе вы все за один раз слопаете, и мне снова придется идти в магазин перед самым Рождеством. Уверена, вы уже жалее­те, что пришли, – сказала она Дугу.

– Ничего подобного, – улыбнулся он, садясь около стола и лаская довольную Пенни. – Если дадите штопор, я открою вино.

Никто не смотрел на его лицо и вообще не очень к нему присматривался; Лиони подумала, что, наверное, именно так и надо.

Ужин удался. Получив по бокалу вина, Мел и Эбби раз­веселились и разболтались. Дэнни явно пришлось по душе присутствие еще одного мужчины за столом. Он даже про­бормотал, что все время чувствует себя в меньшинстве.

– Даже псина – дама!

Они от души отдали должное лазанье, а Дуг даже попро­сил добавки.

Был лишь один неловкий момент, когда Мел с любопыт­ством посмотрела на Дуга и сказала:

– Ваше бедное лицо… Очень болит?

– Уже нет, – ответил он. – Теперь на очереди визит к пластическому хирургу, но вряд ли я на это пойду.

– Я бы пошла, – наивно заявила Мел, сияя глазами. – Обожаю пластических хирургов! Я бы немного подправила себе грудь.

– Какую грудь? – удивился Дэнни. – Надо сначала ее заиметь, а потом уж подправлять.

– Заткнись! – огрызнулась Мел. – Вот тебе никогда не потребуется нейрохирург, потому что у тебя мозгов сроду не было.

Лиони с облегчением увидела, что Дуг улыбается. После ужина Эбби объявила, что заниматься она не будет, поскольку остался один экзамен – искусство, а здесь никаких занятий не требуется.

– Давайте посмотрим видео! – с энтузиазмом предложи­ла она.

Лиони не думала, что идея понравится Дугу, и ожидала, что он начнет собираться домой. Но вместо этого он предло­жил подвезти девочек до магазина, где находился пункт про­ката.

– Я, пожалуй, тоже поеду, – сказал Дэнни. – А то эта парочка выберет какое-нибудь романтическое дерьмо.

– Дэнни! – возмутилась Лиони. – Последи за языком.

– Простите, какую-нибудь романтическую ерунду, – по­правился он.

Они вернулись с комедией, и Лиони стало ясно, что все согласились на компромисс. Раньше Дэнни и близнецы ни­когда не приходили к единому мнению по поводу видео. Мел сварила кофе, Эбби открыла мороженое, и они все приня­лись за десерт, одновременно смотря фильм.

Вечер получился спокойным и приятным. Когда фильм закончился, Лиони удивилась, обнаружив, что уже почти одиннадцать.

– Приходите еще, – пригласил Дэнни, подавая Дугу его пальто.

– Ага! – с энтузиазмом поддержали его близнецы.

– Мне очень понравилось, – сказал Дуг, когда Лиони провожала его до двери.

– Это доказывает, что не все ваши соседи любопытные сплетники, которые проводят большую часть своего време­ни, подглядывая из-за занавески, – засмеялась Лиони. – Приходите еще. До встречи.

– Он художник, – объявила Эбби, когда Лиони верну­лась в гостиную. – Он обещал показать мне свою студию.

– В самом деле? – Лиони изобразила удивление, достой­ное присуждения «Оскара».

– Мировой парень, – заметил Дэнни, направляясь в кухню, чтобы еще чего-нибудь съесть. – Он тебе нравится?

Мать вместо ответа шлепнула его.

– Нет, обжора, он мне не нравится. Мне просто показа­лось, что ему одиноко и будет неплохо пригласить его на ужин, вот и все. Можно быть друзьями без всякой романтики.

– Что уж, спросить нельзя?

«А было бы так просто, если бы мне понравился кто-то вроде Дуга, – подумала Лиони, убирая со стола. – Как удобно назначать свидания человеку, который живет через доро­гу!» Но Дуг, хоть он и очень мил, был совсем не из тех, кто ей нравится. Слишком мрачен; с таким, наверное, нелегко жить. Кроме того, она терпеть не могла рыжих мужчин. «Хотя он скорее шатен, – припомнила она. – Волосы у него цвета потемневших буковых листьев». Сегодня с ним было легко, потому что ему понравилась спокойная семейная ат­мосфера, но иметь близкие отношения с таким человеком тяжело. Во всяком случае, ей так казалось. Он слишком не­гибок и самодостаточен. Совсем не ее тип. Лиони хотелось полюбить мужчину, умеющего жить со страстью, который мог бы каждое утро заключать ее в медвежьи объятия, а не отшельника, похоронившего себя заживо, потому что боится встретиться с миром лицом к лицу.

16

– Мы это заслужили! – заявила Ханна, когда ей наконец удалось убедить подруг пойти к парикмахеру. – Мы много работали и на праздники должны выглядеть прекрасно. Ты, Эмма, должна как-то компенсировать себе Рождество с ро­дителями, а ты, Лиони, вообще едешь на свадьбу.

«Ну а у меня, – подумала Ханна, – будет замечательное Рождество с Феликсом Андретти, будущей телезвездой! Хотя Феликс пока ничего определенного не сказал. Он такой за­бывчивый, что даже свою прекрасную голову обязательно где-нибудь бы забыл, будь у него такая возможность».

Лиони много лет стригла волосы в одной и той же парик­махерской и носила одну и ту же прическу с незапамятных времен – волосы до плеч, вьющиеся, слегка взлохмаченные.

«Дешево и сердито», – говорила она, но сейчас, трогая концы своих золотистых волос, признала, что за двадцать лет домашней окраски они стали ломкими.

– Не помешало бы выглядеть немного получше на свадь­бе, – вздохнула она. – Но, боюсь, ни один парикмахер с моими волосами не справится.

Эмме вообще ничего не хотелось делать. Она давно сми­рилась с прямыми волосами, которые свисали на уши и пада­ли на лицо, закрывая глаза.

– Мне нравится такая прическа, – заявила она. – Она маскирует мой нос. – Ей это сказал отец, когда она была совсем маленькой. Вот Кирстен, его любимице, никогда не приходилось отращивать челку, чтобы прикрыть свой нос…

– Тебе, очевидно, кажется, что у тебя нос, как у слона, – возразила Ханна. – На самом деле у тебя вполне красивый нос, основательный, уверенный. Зачем его прятать? Ты же не хотела бы иметь на лице кнопочку, которой так сейчас гор­дятся некоторые девицы?

– Да, – засмеялась Эмма, – хотела бы. Ты же не роди­лась с таким шнобелем, как у меня.

– Я тоже не без греха, – заметила Ханна, потирая свой собственный слегка орлиный нос. – Зато моим носом очень удобно вынюхивать, что замышляет Джиллиан.

– Что ты собираешься делать в парикмахерской? – спросила Лиони.

– Подстричься, – ответила Ханна. – Я долгое время но­сила волосы длинными, потому что их было удобно забирать в пучок, но надоело. Хочу, чтобы были до плеч и с краснова­тым отливом.