Зажечь (ЛП)

Я понятия не имею, как долго просидела на полу, сжимая фото Тая в руках, но когда раздается стук в дверь, и телефон в кармане вибрирует, оповещая о сообщении, я, наконец, прихожу в себя, восстанавливаю дыхание и вытираю щёки. Поднявшись с пола, вешаю фото на стену и направляюсь к двери, проверяя телефон.

Джейс МакАллистер 16:17: Я знаю, что прошло всего несколько часов, но не могу выкинуть тебя из своих мыслей. Это будут десять самых долгих недель в моей жизни. Надеюсь, ты благополучно добралась до дома.

На глаза вновь наворачиваются слёзы, но сейчас по другой причине. Он прав. Эти десять недель будет ужасно сложно прожить. Я вытираю глаза, когда открываю дверь, и Бреди тут же тянет меня к себе, поглаживая по волосам.

— Милая, что случилось? Ты только что вернулась домой. Какого чёрта ты плачешь? — спрашивает он меня.

Качая головой, я отстраняюсь, чтобы мы могли войти в дом. Он забирает переноску Тоби с крыльца и заносит её внутрь. Оказавшись на свободе, Тоби сразу же бежит ко мне. Я сажусь на диван и устраиваю его у себя на коленях, поглаживая мягкую шёрстку, Бреди присоединяется ко мне.

Он с жалостью смотрит на меня, и я показываю свой телефон. Мне хочется засмеяться, когда его глаза расширяются от прочитанного сообщения, и он улыбается.

— Что ж, могу сказать, что выходные прошли хорошо? — Ф киваю, и он складывает ладони вместе. — О, пришло время рассказать сказку, но для начала, нам нужны напитки.

Он подпрыгивает и направляется на кухню, а я отвечаю Джейсу.

Десять недель… Ух, не напоминай. Четыре часа и так достаточно долго. Я собираюсь отправиться в спячку. Разбуди меня, когда будешь здесь. Я знаю, как хорошо ты умеешь будить.;)

Усмехнувшись, я нажимаю «отправить». Бреди возвращается с бутылкой вина и двумя бокалами. Я с непониманием смотрю на него, ведь ещё и пяти нет.

— Я знаю тебя и знаю, что нужно, чтобы развязать тебе язык и узнать все пикантные подробности. Почему ты улыбалась, как влюблённая дурочка, когда я вошёл?

Я снова протягиваю ему свой телефон, и его глаза расширяются от моего сообщения.

— Ты лисица! Ладно, всё. Выкладывай. И хотя мы пару раз созванивались, я хочу, чтобы ты начала с самого начала. Расскажи мне все грязные детали, и будь добра, не пропусти того, как он тебя разбудил.

Я делаю глоток вина и начинаю. Бреди молча сидит рядом, пока я рассказываю о своих пьяных выходках, эмоциональном разговоре на балконе, как мы две ночи спали вместе, и между нами ничего не было. Добравшись до части с дагаутом, Бреди хочет слышать все подробности. Он хочет узнать каждую деталь, а я просто подмигиваю, давая понять, что некоторые вещи посторонним лучше не знать. Вздохнув, он позволяет мне продолжить рассказ. Он внимательно слушает, когда я смутно описываю наш первый раз, и ничего не могу поделать, чувствуя себя школьницей, когда дурацкая улыбка появляется на моём лице, при воспоминании о Джейсе внутри меня впервые за долгое время.

— Боже мой, ты потеряна, — говорит Бреди, прерывая мои мысли.

Я игнорирую его и заканчиваю рассказывать о выходных, переходя к последним словам Джейса в аэропорту.

— Алекса, я никогда не видел, чтобы твоё лицо так светилось. Я знаю, что последние месяцы ты меньше скорбела и стала более общительной, но сейчас ты словно помолодела. В последнее время ты казалась счастливее, но теперь это совершенно другое. Когда ты улыбалась, то улыбка почти никогда не касалась твоих глаз. Но сейчас? Я думал, что улыбка не сойдет с твоих губ. Твои глаза сверкают. И, возможно, это просто красивый загар, но твоя кожа практически светится. Ты отличаешься от девушки, с которой я выпивал на прошлой неделе.

Мои щёки краснеют, потому что он прав и я, наконец, могу признаться сама себе.

— Я счастлива, Бреди. Я не знала чего ожидать по возвращении домой. У меня было что-то типа приступа, когда я увидела фотографии в коридоре. Когда я подошла к нашему свадебному фото, всё произошло.

Он берёт меня за руку и нежно улыбается, и я продолжаю.

— Я была там, плакала на полу, прижимая фото к груди. Но знаешь что странно? Это была скорбь, но не вина. Возможно, немного горе, но думаю, что это было освобождение. Я поняла, что не живу, а существую, и я не хочу быть таким человеком. Я хочу, чтобы у меня была возможность быть счастливой. Я хочу любить. И глубоко в душе я знаю, что Тай хотел бы для меня того же.

— Аллилуйя! Сколько раз я говорил об этом? — спрашивает Бреди.

Я улыбаюсь.

— Знаю, ты говорил об этом, но я тебе не верила. Я думаю, что сама должна была это понять. И эти выходные показали мне, что я могу быть счастлива, я что-то чувствовала к кому-то другому, не испытывая вины.

Бреди придвигается и обнимает меня. Я обнимаю его в ответ, радуясь, что он есть в моей жизни.

— Ох, дорогая, ты заслуживаешь лучшего, и я рад, что ты это наконец-то поняла.

Слёзы снова бегут по щекам, и он вытирает их.

— Больше никаких слёз сегодня. А теперь давай, я знаю, что ты рассказала не все, поэтому выкладывай.

Я смеюсь и продолжаю рассказывать небольшие детали, сохраняя самые интимные в секрете.

Джейс

Я сижу в аэропорту Германии и слышу, как меня зовут по имени. Поворачиваюсь и вижу Нокса, идущего ко мне. Я встаю, и мы обнимаемся, похлопывая друг друга по плечу. Он взял отпуск одновременно со мной, но я не думал, что и возвращаться мы будем на одном самолёте.

— Как прошла поездка домой, мужик? — спрашиваю я, потому что он планировал вернуться в Теннесси, где родился и вырос.

Он вздыхает, пробегая пальцами по волосам, длина которых противоречит правилам. Но это Нокс. Он мятежник в группе. Он довольно мускулистый парень. Его светлые, густые волосы доставляли ему много проблем, и Нокс Веллингтон сделает всё возможное, чтобы отсрочить момент прощания со своей шевелюрой. Как только мы вернёмся, он их сбреет, но ни минутой раньше.

— Как всегда. Родители еле-еле смогли сказать мне несколько слов, поэтому большую часть выходных я проводил с братом, либо встречался со старыми знакомыми.

Я вопросительно смотрю на него и спрашиваю.

— А возвращение старой любви?

Он в ужасе смотрит на меня, словно это худшая вещь в мире.

— Чёрт, мужик, нет. Просто старая добрая американская интрижка. После всего я должен был вернуться на войну.

Я не удивлён, Нокс ещё меньше меня был заинтересован в отношениях. Ну, до этих выходных.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не использовал этот предлог, чтобы потрахаться.

Он ухмыляется, и я понимаю, что именно так он поступил. Последние десять лет он использует этот предлог, и я не перестаю удивляться, сколько раз он срабатывал.

— Вообще-то мне не пришлось этого делать. Она была более чем готова выполнить свой гражданский долг, — говорит он, понимая кулак для удара. Я качаю головой на его комментарий, но соединяю наши кулаки.

— Что насчет тебя, Мак? — спрашивает он, используя имя, которое привязалось ко мне в учебном лагере. — Как твоя встреча? Оставил зарубку с какой-нибудь бывшей одноклассницей?

Я качаю головой, и он разочаровано смотрит на меня.

— Чувак, мы полгода провели в пустыне, и ты не воспользовался шансом, чтобы потрахаться?

— Возможно, я провёл время с кем-то, о ком забочусь, но, чёрт возьми, если я поделюсь с тобой деталями, — ухмыляюсь я, понимая, что веду себя как девчонка.

Он озадаченно смотрит на меня.

— Ты провёл там три дня. Как, чёрт возьми, у тебя появилась та, о которой ты заботишься?

Прежде чем я успеваю ответить, он сужает глаза и словно лампочка загорается в его голове.

— Чувак, ты этого не сделал. Не с ней.

Я киваю и осознаю, что получу от него за это, но мне плевать.

— Чёрт, Джейс, мне пришлось тащить твою пьяную задницу из бара в центре Германии, потому что ты убивался из-за этой девчонки. Я думал, ты покончил с этим. Почему? Почему, бл*дь, ты снова к этому возвращаешься? Она тебя разрушает. Вот, что она делает.