Заплати другому

Как раз после ужина и зазвонил телефон. Он сидел бок о бок с ней на диване, думая, до чего же он знаком, этот ее запах. Может, что-то от духов, что-то просто от ее кожи или, может быть, ее кожа пахла, как духи. Тут ему не угадать. Еще он думал, что в самый раз бы выпить, но вслух этого не высказывал.

Тут зазвонил телефон, и Крис молил, чтобы звонили не ему.

Салли сняла трубку, и лицо у нее потемнело. Она прикрыла микрофон ладонью:

— Ты дал номер моего телефона?

Крис отрицательно помотал головой:

— Служба переадресации.

Чего бы ни были они близки достичь, все мигом исчезло с его горизонта. Он понял это. Оно с треском сломалось в воздухе между ними, и он почувствовал это.

— Какая-то молодая особа, тебя.

— Это не то, о чем ты думаешь.

Салли вручила ему трубку и вышла из комнаты. Он некоторое время сидел, тяжко дыша, с трубкой в руке. Ему было слышно, как Салли, пройдя на кухню, забренчала тарелками в раковине, чуть-чуть резче и громче, чем следовало бы. Всегда у него кончалось тем, что он становился с ней самим собой, истинная его жизнь делалась слишком явной, а потом все рушилось.

— Алло?

— Крис Чандлер?

— Да-а. Кто это? — Он старался сдержать раздражение, но, возможно, не получилось.

— Терри, из продовольственного. Помните, из Атаскадеро? Я звоню вам совсем не вовремя?

— Э-э, нет, все отлично, Терри. Что стряслось?

— Ну, вы ж сказали позвонить вам, если я что вспомню. Только это, наверное, пустяк. Возможно, ничего не значит. Но я и вправду кое-что вспомнила. В тот последний раз, когда ее видела. Помнится, она была в таком хорошем настроении. Помню, сказала ей, что ее садик выглядит поистине прелестно. И у нее аж все лицо засветилось. И она сказала: «О, разве он не чудесен?» — или что-то в этом духе. И еще сказала: «Все это соседский мальчик сделал». Она назвала мне его имя, только сейчас я его забыла.

Крис молчаливо выждал время, надеясь на что-то еще. Ее садик был важен для нее. Это ему было уже известно.

— Ну, я ж говорила, что это, наверное, пустяк.

— Нет, я рад, что вы позвонили, Терри. Правда. Если еще что-то вспомните…

— Вроде, это все, думается. Пока. Просто то, что она вся счастьем светилась из-за своего садика.

— Рад, что вы позвонили, Терри. Правда, рад.

— Ну, не стану себе счет за разговор накручивать. Пока.

Крис повесил трубку, медленно щурясь, и увидел стоявшую в кухонной двери Салли.

— О, Боже, Салли, это не то, что ты думаешь. Я ни с кем не встречаюсь. Просто позвонила одна их тех, у кого я брал интервью для этой истории.

Салли не вышла из дверного проема. Он подумал: верила ли она ему, верила ли, верила ли хоть когда-нибудь. И, если честно, следовало ли ей верить.

— Стараюсь решить, лучше это или хуже, — сказала.

Но потом улыбнулась, вернулась и подсела поближе. Он поднял телефонную трубку и убрал ее с рычага.

Осенило как раз тогда, когда он в постель укладывался. Только тогда до него и стало доходить. Рубашку долой, брюки расстегнул, следовал как привязанный за ее нагим телом. Не пытаясь думать ни о чем другом, не сознавая, что возможно нечто иное, о чем думать можно.

Откуда-то из подсознания вылезло, озвученное неприветливым голосом Ричарда Гринберга, или Грина, или дьявол его разберет, как его фамилия. Три фразы эхом прозвучали, когда в них меньше всего нужда была.

«Уверяла, что не платила ему, что он бесплатно работал. Ну да, верно. Мальчишки обожают это делать».

Он вновь отпихнул от себя эти слова. Салли потянула его вниз, ее губы двинулись по его шее. Ее руки обшаривали его голую спину. Такое знакомое, то, по чему он до боли истосковался.

— В чем дело? — спросила она.

— Ни в чем. Все путем. Ты что?

— Похоже, ты где-то далеко.

— Нет. Я точно здесь. Боже, я так по тебе соскучился.

Он целовал ее. Ричард был прав. Она заплатила мальчишке за садик. Должна была. Что к данной ситуации не имеет никакого отношения. Без пользы. Итак, она радовалась просто тому, что ее садик стал ухожен. Это не значит ничего. Нога его скользит меж ее ног. И как он жил без этого так долго? Утверждала, что не платила ему, он бесплатно работал. Большое одолжение для мальчишки. Для кого угодно. Это какой же мальчишка сделает такое бесплатно?

— Крис, тебя здесь нет.

— О-о. Разве?

Он перекатился на спину — и понял. Что-то мистическое в этом откровении, ведь он же просил миссис Гринберг знак подать. Дайте мне силу увидеть что-нибудь. И все то время оно было у него прямо перед глазами. Каким мальчишкой надо быть, чтобы сделать такое бесплатно? Как раз таким мальчишкой, кто продолжает делать это без денег много времени спустя после того, как хозяйка умерла.

У него перед глазами было предыдущее звено, а он унесся.

Незачем было спрашивать мальчишку, знает ли он про ее завещание. Что за глупый способ подступиться к делу! С чего бы это мальчику знать про ее завещание? Зачем ему это? Никто не знает, как кто-то собирается «заплатить другому». Ему надо было бы спросить разносчика газет, знает ли он что-нибудь про Движение.

— Разносчик газет, — выговорил Крис вслух.

Салли встала и стала одеваться.

— Крис, катись домой сейчас же.

— Мне жаль.

— Значит, нас двое.

Он сидел на крыльце домика миссис Гринберг. Погода не менялась, а если и менялась, то, чествуя его, снова вернулась к жаре. Соседка через дорогу то и дело поглядывала в кухонное окно, словно бы благое дело делала, не упуская его из виду. «Только представить, каким же безумцем она меня сочла бы, — подумал Крис, — когда б узнала, что я за три тысячи миль сюда прилетел посидеть тут. Дважды».

Подошел — пешком — разносчик газет, обходивший маршрут на своих двоих с матерчатой сумкой через плечо. Рыжий парнишка с веснушками.

Он кинул газету к соседнему дому.

— Эй, парень!

Паренек замер, видимо, струхнул. Не отозвался.

— Я не кусаюсь.

— Мне не велено разговаривать с незнакомыми.

— Я хочу лишь узнать, что стряслось с другим парнем.

— Каким другим парнем?

— Разносчиком газет, который был здесь в прошлом месяце.

— Он приз получил.

— Какой приз?

— «Лучший разносчик газет года».

— Так, и где же он?

— Ему премию дали, недельный отпуск с оплатой.

«От, лажа». Крис вспомнил про почти опустошенную кредитку «Мастеркард» в кармане своей рубашки. Она его еще неделю здесь не продержит. Рыжий паренек старательно спешил унести ноги.

— Как его зовут, ты знаешь?

— Тревор.

— Тревор, а дальше?

— Я забыл. — Поравнявшись с дорожкой к дому миссис Гринберг, паренек пустился бегом и скрылся вниз по улице.

Крис зашагал в противоположном направлении. Проходя мимо соседского газона, подхватил брошенную на него газету. «Атаскадеро ньюс-пресс». Он запомнил номер дома редакции на главном потоке движения, Эль-Камино-Реал.

Когда открыл дверцу арендованной машины, его шибануло волной жара.

Когда он отыскал редакцию, та оказалась закрытой: рабочий день закончился.

Спал он беспокойно и урывками, а когда проснулся после восьми утра, жара уже поджидала его, наяриваясь для ниспослания ему кары. Крис чувствовал, как она набирается сил. Он не помнил, когда ел в последний раз. Позавтракав в «Денниз», вновь отыскал редакцию газеты. Наплел там про вручение какой-то национальной премии предприимчивой молодежи. Коллеги снабдили его именем и адресом — без вопросов. Он дважды заплутал, разыскивая дом, пришлось наконец остановиться, чтобы заправиться бензином и купить карту.

Шел уже десятый час, когда он постучал в дверь. Еще не замер звук его стука, как до Криса, уже вполне проснувшегося, дошло: мальчишки-то дома нет.