Артуш и Заур (ЛП)
Артуш и Заур (ЛП) читать книгу онлайн
Содержание
Алекпер Алиев – активно действующий литератор современного Азербайджана, для кого Слово, как можно судить по его оригинальной прозе и бескомпромиссной публицистике, – есть рабочий инструмент для постижения, прежде всего, истины, зачастую горькой, во имя, это вечная функция подлинной литературы, пробуждения людей от рабской психологии, спячки и равнодушия. Явление такого ряда – редкостное, штучное, ибо распространена преобладающая тенденция превращать Слово в средство для сокрытия правды, когда она, так было и продолжается поныне, облекается в оболочку самоуспокоительной для массового потребления лжи. Носители первого, как правило, люди наивные, очень неудобные для окружающих, часто нелюбимы пассивным большинством, даже по-своему опасны и раздражают как верхи, так и низы. А вторые – себе на уме, но, продав душу, которой, как им представляется, нет, пошли на службу многоликому дьяволу, и он, кстати, находится не только вовне, но и внутри каждого человека, и постоянно его искушает зримыми земными благами – почестями, славой и богатством… К тем и другим так или иначе относится предпосланный к роману эпиграф из великого Гоголя, чья правда кое кому колола глаза и тогда, и теперь, и мысль эта может быть применима к учителям молодого писателя – корифеям нашей литературы, в частности, Мамедкулизаде и Сабиру: их критика дурных сторон народа воспринималась так называемыми патриотами с негодованием, мол, хорошо ли выводить это на свет? Хрестоматийно-азбучные мои посылы о словесно творчестве напомнили о себе при чтении нового произведения Алекпера "Артуш и Заур", чей жанр определён автором как пособие по конфликтологии, в котором… - но тут снова надобны предварительные суждения как этико-поведенческого, так и эстетического, художественного свойства. Есть ли для Слова запретные темы? Как показывает опыт современной литературы, особенно русской, но и азербайджанской тоже, таких тем, если реальны и обсуждаются в обществе, нет. Очевидно, всё дело в том, во имя чего обнажается эта самая истина, каким высшим нравственным целям служит, но и – применительно к искусству – в какую форму облекается, как воплощается, дабы волновала и была прочувствована. Запретность и тотальное неприятие темы, затронутой Алекпером, столь очевидно в условиях не только моей родины, но, пожалуй, всего Востока, включая Южный Кавказ, что публикация азербайджанского оригинала произведения, вышедшего незадолго до русского перевода, вызвала резкую отповедь даже тех, кто его не читал, а лишь знает, к ужасу своему наслышан, что это, оказывается, про любовные страсти двух геев, чьи имена Артуш и Заур дразняще вынесены в заглавие повествования, точно они – Ромео и Джульетта, а применительно к азербайджанской литературе Лейли и Меджнун, Бахадур и Сона, Али и Нино!.. Кстати, напомню, лишь констатация факта, какой скандал вызвала в своё время – отзвуки слышны по сию пору – проблематика "Лолиты" Владимира Набокова. Как мне кажется, повествование Алекпера только по внешним проявлениям посвящено геям, они, представляется, – всего лишь сюжетно-композиционная находка, пиаристая приманка (запретный плод – сладок!), и потому лично для меня важна остросоциальная начинка. Дело в том, что гомосексуальная эта любовь, как союз сугубо частный, и о ней, может, не было б смысла распространяться в иных условиях, случилась во времена трагические и для Артуша-армянина, и для Заура-азербайджанца, оба они – плоть от плоти некоего в недавнем прошлом русскоязычного суперэтноса бакинец с его устойчивым равнодушием к национальному: их, героев, народы верглись из-за Нагорного Карабаха в жесточайшую бойню, стали на долгие годы и десятилетия заклятыми врагами, эти, у которых своя правда в видении и осмыслении конфликта, до единого изгнали тех, а те, тоже считающие себя правыми, изгнали этих, жестокости тут зеркальны, и в результате кровавого противостояния напрочь закрылись пути-дороги между влюблёнными, их обрекли на нестерпимую разлуку. Четыре встречи влюблённых организуют сюжет и композицию повествования: две случились в нейтральном Тбилиси, в Грузии, где даже их венчали на совместную жизнь (на страницах второй встречи мелькнула фраза: после Саакашвили, то есть антиутопическое время как бы продолжается), а две – в ставших враждебными им Армении, куда приехал Заур, и в Азербайджане, где оказался Артуш. Фабульные события вокруг поездок-встреч героев изображены Алекпером достоверно, с конкретными даже именами реальных лиц, документально дотошно, может, излишне подробно, тут и хроника военных действий, мятежи, предательства и обманы, подробности закавказского быта, бесконечные споры-говорильни, увы, бесплодные, множества международных и национальных организаций и комитетов по разрешению этно-территориальных конфликтов. Этот исторический, так сказать, фон, поданный публицистически остро, с журналистским накалом и писательской выдумкой, показывает ужас и безысходность судьбы отдельного человека в ситуации навязанной народам преступной авантюры – частный интимный сюжет обретает символическое звучание, выводит на серьёзные социальные обобщения. Поездка Заура в Армению стоила ему по возвращении в Азербайджан жестоких допросов с пытками (сам Алекпер, и не один только он, после мирной журналистской поездки в Армению был обвинён во всех смертных грехах, вплоть до предательства интересов своего народа) и, сломленный, выступает с резким антиармянским заявлением по телевидению, наивно полагая, что слушатели уловят по его голосу и мимике, что к этому он принуждён. Столь же драматичны и картины приезда Артуша в Баку, тоже в составе официальной спортивной делегации – оказываешься во временах мрачного средневековья: жёсткая слежка, каждый шаг таит угрозу. Роман на изначально отторгаемую тему гомосексуализма, пусть и выступающую в единстве с социополитической проблематикой, да ещё до краёв переполненный оппозиционными мыслями-суждениями, затрагивающими властные структуры, требует не только художнического мужества, но и писательского умения: такое легче начать сочинять, а вот как завершить… - тут надобно чутьё постижения и следования, как говорит теория литературы, правде характеров и обстоятельств. Сюжетные дороги Артуша и Заура оказались тупиковыми, и автор прибег к финалу, может, в большей степени знаковому, аллегорическому, нежели реалистическому: героям удаётся, избежав слежки, уединиться от соглядатаев в древней Девичьей башне, откуда назад ходу нет, а возвращаться – познать унижения и оскорбления, пройти через новые нестерпимые пытки, причём, вовсе не за то, что они – геи (эта тайна, кажется, так и остаётся не раскрытой окружающими), а потому, что азербайджанец и армянин посмели бросить вызов политике и практике вражды народов-соседей, и тогда – разлука навек. Потому спасением может быть лишь самоубийство – герои выбрасываются с вершины башни. Включение в действие Девичьей башни, с которой связана легенда о трагической любви, борьбе за свободу личности, усиливает метафорическое звучание повествования: враждой народов-соседей, толкнувшей молодых на гибель, осквернена святая святых – символ гордости и величия. Вот мысли, с которыми хотелось поделиться по прочтении романа Алекпера. Чингиз Гусейнов Председатель совета по азербайджанской литературе Международного сообщества писательских союзов
Дополнительная информация об издании
В Азербайджане книга о любви двух мужчин стала хитом продаж 09:21 Книга Алекпера Алиева "Артуш и Заур", рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг. В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. "Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет", - рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров - это тоже большой успех. Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане. Автора, книгу которого согласилось напечатать только одно частное издательство, обвинили в отсутствии патриотизма, цинизме и разврате. Поводом послужило не только то, что главными героями являются геи, но и их национальности. Конфликт между Азербайджаном и Арменией из-за контроля над Нагорным Карабахом до сих пор не разрешен. Издание "Кавказская информационная служба" пишет, что в связи с выходом романа на Алиева начались нападки с разных сторон, в том числе со стороны религиозных деятелей. "Меня знают как человека скандального, как писателя скандального, поэтому мне не привыкать. Но такого шквала, конечно, еще не было... Это невозможно! У нас геев нет. Если даже и есть, то никогда и ни за что с армянином он не ляжет в постель", - отвечает со смехом автор. Отметим, что в Азербайджане гомосексуальные отношения перестали быть уголовно наказуемым преступлением лишь в 2000 году. На сегодняшний день в стране проблемами геев и лесбиянок занимается только одна организация - Объединение гендерного развития и просвещения, которое начало свою работу в 2006 году.
Интересные факты
Вскорости после того, как роман поступил в книжные магазины Баку, полиция запретила его продажу. Книжная сеть «Али и Нино», реализовывавшая книгу, была закрыта на несколько дней. По мнению Алекпера Алиева, его книга повествует о последствиях конфликта между Азербайджаном и Арменией, а гомосексуальная история является всего лишь фоном.
Сюжет
Книга Алекпера Алиева "Артуш и Заур" об однополой любви азербайджанца и армянина стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане. Автора обвинили в отсутствии патриотизма, цинизме и разврате.
Сюжет романа прост: армянин Артуш и азербайджанец Заур вместе жили в Баку, вместе ходили в школу, но в то самое время, когда между ними разгорелось чувство, начался карабахский конфликт. И Артуш был вынужден бежать в Армению, Заур же оплакивает свою потерянную любовь, тоскливо бродя по улицам Баку.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Мобрдзандит, батоно. (1)
– Простите, я не знаю грузинский, – сказал по-русски Заур со смущенным выражением лица. – Это кафе «Гордый грузин»?
– Да.
– Я должен встретиться здесь с другом.
– Пожалуйста, садитесь где хотите, – произнесла девушка, пожав плечами.
Заур выбрал круглый столик на двоих в полутемном уголке кафе. Солнечные лучи, кажется, совсем не проникали на эту улицу Старого города. Меланхолическая атмосфера вызывала все большую апатию у чувствующего нарастающую усталость Заура. Он лениво снял куртку, повесил на вешалке и встретился с вопросительным взглядом официантки.
– Кофе. И пепельницу, пожалуйста.
Девушка с заметным равнодушием произнесла «сейчас» и отошла. Заур посмотрел на часы. Шота должен был появиться с минуты на минуту. Хотелось скинуть обувь, но Заур не был уверен, что носки сохранили свежесть. Закурил, задумался о конференции, которая должна была начаться вечером. Ничего нового и значительного не предвиделось, но он знал, что следует проявлять осторожность. Знал, что все сказанное здесь моментально будет передано в Баку корреспондентками газет «Муасир Мусават» и «Великий Азербайджан». Над КЦМИ сгущались темные тучи. Если и тут он будет говорить лишнее, не обуздает свое миролюбие, то ура-патриоты в Баку поднимут шумиху, станут атаковать Акифа Таги и его организацию километровыми статьями. Заур припомнил Диляру из «Великого Азербайджана» и Севду из «Муасир Мусават». Представив последнюю, невольно улыбнулся: «Господи, что может быть естественнее девственности столь отвратительного, уродливого создания? И зачем ей эта зацикленность на разговорах о сохранении чести? О каком предложении может идти речь там, где нет спроса? Знает ли она сама, насколько уродлива?».
Девушка, передав заказ на кухню, вернулась за стойку и перелистывая глянцевый грузинский журнал, попеременно бросала косые взгляды на странного молодого человека, который развалившись на стуле и пуская дым изо рта и ноздрей одновременно, глупо улыбался глядя в потолок.
На пороге кафе появился высокий, длинноволосый Шота. Увидев старого друга, Заур вскочил и подошел к нему большими шагами. Они крепко обнялись. Каждый раз, когда он видел Шоту, казалось, что тот вырос и стал еще выше. Шота, набрав в легкие воздух, закричал:
– Почему не предупредил, биджо?! Я бы встретил тебя на вокзале!
– Да зачем? Увиделись ведь… К тому же ты знал, что я сегодня приезжаю поездом. Так что не надо мне лапшу вешать…
– Карги ра! (2) Не стыди меня.
Заур не отступал:
– Вы все спите допоздна. Вообще, грузины большие лентяи. Если бы не борчалинские азербайджанцы, вы умерли бы с голоду еще в 90-х.
Не успела гордая грузинка испепелить гневным взглядом Заура, как незнакомый ей высокий соотечественник ввел ее в состояние тихого бешенства, потому что вместо должного ответа этому наглому азербайджанцу он согласился с ним:
– Дай Бог им здоровья. Картошка, лук, овощи и фрукты – все это благодаря вашим. А мы целые сутки только и делаем, что пьем. Давай сядем, Заур.
Идя к столу Шота обернулся и что-то сказал девушке по-грузински. Официантка не меняя выражения лица, величественно отвернулась и последовала на кухню.
– Что ты ей сказал? – спросил Заур.
– Сказал, что хотел бы выпить хорошего кофе из рук прекрасной девушки. Да-а-а, мой друг, пора уже учить наш язык! Сто раз за год приезжаешь, – Шота повесил куртку на спинку стула, пригладил волосы, подмигнул и продолжил, – ты уже все тут облазил, даже до Абхазии добрался.
Заур улыбнулся и закурил.
– Абхазия… Самое нелепое место на земле, ей-богу. Не знаю, почему бы не дать им независимость.
Стол затрясся от громогласного смеха Шоты.
– В таком случае и вы должны дать независимость карабахским армянам!
Заур сделал серьезное лицо:
– Дорогой, вот тут ты допускаешь ошибку. Ведь нагорно-карабахский конфликт для вас в некотором смысле является статьей дохода. Ты в этом не должен быть заинтересован. А вот и наш кофе.
С неприличествующим грузинскому гостеприимству пренебрежением девушка поставила чашки на стол и вернулась за стойку, даже не взглянув на посетителей. Заур покачал головой:
– Можно подумать мы изнасиловать ее хотели. Ну и ну…
Отпив глоток Шота полушутливо - полусерьезно спросил:
– Не уходи от темы. Почему это карабахский конфликт для нас статья дохода?
Заур удивленно посмотрел на Шоту:
– Обиделся что ли?
– Да нет, что ты, просто интересно.
– Ну раз интересно – слушай. Армяне и азербайджанцы обычно встречаются в Тбилиси, и Грузия в этом смысле играет роль посредника, моста. Я прав? – И не дожидаясь ответа Шоты, продолжил, - международные организации открывают офисы здесь, и здесь же проводят встречи армянской и азербайджанской сторон, то есть деньги оседают у вас. Вы делаете немалые деньги на диптуризме. Вот я, например, потрачу в Тбилиси минимум 300-400 долларов. Я еще не говорю о том, что газопроводы, нефтепроводы проходят через Грузию. Если бы не война, маршрут, конечно же, сократили бы на 600 километров и проложили бы более выгодный - через Армению. Сейчас прокладывают железнодорожную линию Баку-Тбилиси-Ахалкалаки-Карс, хотя есть готовая Гюмри-Карс, которую просто надо запустить. Я к тому, что грузины кормятся не только за счет борчалинцев. Из-за азербайджано-армянского конфликта международные проекты реализуются именно здесь и спускают деньги вам. А кофе великолепный, слов нет, – смачно причмокнул Заур и обратился к официантке, – отличный кофе, благодарю.
Девушка, всё это время внимательно слушавшая Заура и злая на него как собака, требовательно смотрела на Шоту, будто надеясь, что он, наконец, придет в себя и отреагирует должным образом. Не будь здесь мужчина-грузин, она сама дала бы ответ невоспитанному азербайджанцу. Однако, здесь находился ее соплеменник, и поставить на место выскочку обязан был он. Но Шота только и делал, что улыбался. Он достал сигарету из пачки Заура и закурил, с наслаждением выпуская дым Kent4 в потолок, сощурил глаза, и медленно заговорил:
– Вчера пили с ребятами. К нам в Кавказский Дом французы приехали. До трех ночи просидели в ресторане. О вашем конфликте тоже поговорили. Где-то ты прав. Согласен, что не только борчалинцы… Наш кофе отлично снимает похмелье, правда?
– «Наш кофе»? Вообще-то, это кофе по-турецки. Ты что, пошел по пути армян?
– Ладно, хватит биджо! Вспомнил зов предков?
Заур потушил сигарету и стал рассматривать официантку, которая почему-то вышла из-за стойки и встав к ним в профиль, замерла как статуя уставившись в одну из фотографий на стене. Голубая блузка с белыми цветочками, облегающие брюки цвета хаки, белые ботинки. Большая грудь, готовая в любую секунду прорвать блузку с белыми цветочками и несоразмерно узкие бедра, переходящие в невыразительные ноги, похожие на переваренные макароны. Девушка могла бы считаться образцом безвкусия. Но следовало признать, что в целом грузины и грузинки одевались гораздо лучше азербайджанцев и азербайджанок. Заметив, куда смотрит Заур, Шота улыбнулся:
