Корабельная медсестра

Похоже, она неравнодушна к этому суровому человеку с холодными глазами, подумала Гейл.

– Его все уважают и любят, – продолжала Джуди. – При всей его сдержанности, он – самый популярный среди судовых офицеров. Вам повезло – вы будете работать под его началом. Вот только... – Она запнулась и нерешительно посмотрела на Гейл. – Я хотела бы предупредить вас кое о чем, если вы не против.

– Конечно, давайте.

– Ну, так вот. Хоть он и не женоненавистник в прямом смысле слова, он никогда не проявляет особого внимания к женщинам. Он со всеми одинаково вежлив и добр, но и только. Одна из сестер пыталась добиться его особого расположения, но после трех рейсов вынуждена была отступить в отчаянии. Мы думаем, что она перевелась на другую линию именно из-за этого. В этом отношении он, конечно, ужасен, если учесть его привлекательность.

Гейл не знала – рассмеяться ей или рассердиться. Но она понимала, что Джуди искренне пытается помочь ей не попасть в глупое положение.

– Вообще-то, глупо с моей стороны было болтать обо всем этом. – Не дождавшись немедленного ответа на свою тираду, Джуди слегка покраснела.

– Не беспокойтесь – нет никаких шансов на то, что я начну сохнуть по вашему доктору.

Джуди облегченно вздохнула и продолжала хвалебную оду Бретту.

– Вы понимаете, что беспокоиться о благоустройстве новой медсестры не входит в круг прямых обязанностей главного врача – сестра Мак Манус вполне может заняться этим, но он весь в этом – никакого зазнайства и всегда готов помочь. Я думаю, что он помогал бы и своему злейшему врагу – если бы у него были враги, что, по-моему, совершенно невозможно.

Гёйл еле удержалась от саркастической ухмылки. Может быть, именно она и станет первым врагом доктора, хотя нельзя было не согласиться с Джуди, когда та говорила о его доброте, и Гейл это хорошо понимала.

Джуди продолжала рассказывать Гейл о ее новых сотрудниках.

– Вам, наверное, придется иметь дело с Брендой Найт, она занимается детьми. Хорошая женщина, только обычно проводит больше времени с пассажирами, чем с командой. На нашей линии начальство это, в принципе, позволяет – с известными ограничениями. Вы пойдете на ужин? Сегодня у нас будет как бы семейное собрание, и я могу представить вас коллегам. Я зайду проводить вас, а то еще заблудитесь с непривычки.

Гейл тепло поблагодарила девушку. Действительно, теперь она чувствовала себя гораздо увереннее в своей роли новой ученицы в классе. Перед тем, как начать переодеваться, Гейл подошла к иллюминатору, и некоторое время смотрела сквозь стекло на огни, загорающиеся на противоположном берегу реки в сгущающихся сумерках.

Думала она – и это вполне естественно накануне долгого путешествия на другой край земли – о доме и всех тех, кого она здесь оставляет. Странным образом, однако, память 1сйл постоянно возвращалась к его загорелому лицу с правильными чертами, прямым тонким носом и жестковатой линией рта.

Она пыталась понять, что все-таки было в том жесте, когда доктор Бретт протянул ей руку у себя в кабинете. «Как будто он почувствовал угрызения совести», подумала Гейл, и эта мысль ее неожиданно воодушевила. Но даже и в тот момент он не улыбнулся, и его глаза оставались холодными. Видимо, он сделал это из простой вежливости и против своей воли. Похоже, что он очень не простой человек.

Гейл почувствовала, что сейчас расплачется. Он все испортил – этот человек, разом погасив в Гейл радостное ожидание приключений и романтику этого плавания.

К счастью, в этот момент появилась Джуди Моррис, и Гейл пошла следом за ней, недоумевая, как она сможет вынести враждебность этого человека, с которым ей придется встречаться каждый день.

На следующее утро Гейл проснулась еще до того, как стюардесса принесла ей утренний чай. Несмотря на новую обстановку и переживания вчерашнего дня, она крепко и спокойно спала ночью на своей крошечной койке. Она не спеша одела свою новую форменную одежду и нашла, что та ей очень идет. Темно-синее платье хорошо гармонировало по цвету с ее каштановыми волосами, а белая форменная шапочка с оборками выгодно оттеняла нежно-розовый овал ее лица.

Гейл предстоял первый день в ее новой должности. Она в последний раз критически осмотрела себя в длинном зеркале, вделанном в дверь стенного шкафа. Уголок ее губ нервно дернулся. Она немного нервничала, но вовсе не из-за работы – в этом отношении Гейл была вполне уверена в себе.

Вчера вечером она больше не видела доктора Бретта. Джуди Моррис познакомила ее кое с кем из судовых офицеров: с главным офицером, вторым радистом, интендантом по фамилии Пламптон и его помощником. Но главный врач, похоже, ужинал где-то на берегу.

Перед тем, как выйти из каюты, Гейл глянула на план внутренних помещений корабля, висящий на стене. Оставалось только надеяться, что она когда-нибудь сможет ориентироваться в этом лабиринте длинных коридоров.

Ровно в восемь Гейл появилась в лазарете. Не успела она войти внутрь, как в дверях появилась высокая женщина в такой же как у Гейл униформе.

– Сестра Уэст? – спросила она, четко выговаривая слова, и с улыбкой протянула руку для приветствия. – Как поживаете? Я – сестра Мак Манус.

– Доброе утро, сестра. – Ответила Гейл. Несколько мгновений они, молча, разглядывали друг друга.

Гейл встретилась взглядом с темно-серыми глазами старшей медсестры, красиво расположенными на лице с мягкими чертами. Ее темно-каштановые волосы были убраны таким образом, что из-под белой шапочки виднелась только узкая их полоска, что делало сестру Мак Манус похожей на монашку. Старшей медсестре, по оценке Гейл, должно было быть что-то около сорока лет.

– Я надеюсь, вы хорошо устроились – сказала Мак Манус. – К сожалению, я задержалась вчера на берегу.

Рассказывая о том, как она опоздала на поезд, сестра Мак Манус не переставала исследовать Гейл своими холодными, проницательными глазами и та была рада, что хорошо подготовилась к подобному осмотру перед зеркалом в своей каюте. Она знала, как много в таких случаях значит первое впечатление.

– Ведь вы никогда прежде не выходили в море? – спросила начальница и слегка нахмурилась. – Медсестра, помогавшая мне в последних трех рейсах, только что уволилась. – В ее голосе прозвучали укоризненные нотки, будто именно Гейл была в этом виновата. – Позже я объясню вам все, что касается ваших непосредственных обязанностей – сейчас же у нас слишком много срочных дел. Я уверена, вы справитесь.

– Я буду стараться, – искренне ответила Гейл. – В конце концов, здесь я буду делать то же, с чем вполне справлялась на берегу. – Улыбка Гейл осталась без ответа.

– Должность корабельной сестры предполагает больше ответственности, – сказала Мак Манус с некоторым нажимом, не отрывая строгого взгляда от Гейл. – Я полагаю, вы проходили стажировку в больнице Святого Амброзия? Это чувствуется по особой самоуверенности, которую они там культивируют.

Она внезапно улыбнулась.

– Я сама оттуда.

– Неужели? – просияла Гейл.

– Не очень-то радуйтесь по этому поводу. Это значит, прежде всего, что к вашей работе будут предъявляться повышенные требования.

Все равно, Гейл была рада. Она почувствовала неожиданную и ободряющую связь со своей больницей. Кроме того, старшая медсестра, скорее всего, была не такой суровой, какой ей хотелось казаться.

Мак Манус сказала Гейл, что к ним поступает первый пациент – он нуждается в послеоперационном уходе. Не договорив фразы до конца, она вдруг замолчала и вопросительно посмотрела на вошедшего офицера: Гейл не сразу узнала в нем Грэма Бретта – он был в униформе и, как это часто бывает с мужчинами, ладно сидящая форменная одежда добавляла ему привлекательности и значительности.

– Пока что нет нужды в специальных процедурах, – обратился он к сестре Мак Манус, потом коротко поздоровался с Гейл.

Она поздоровалась в ответ и напряженно застыла, пока доктор разговаривал со старшей медсестрой.

– Ему вырезали аппендикс всего пару дней назад. Я думаю, мы поместим его сюда для наблюдения, хотя особых проблем пока не предвидится, во всяком случае с медицинской стороны. – Говоря это, он выглядел немного озабоченным.