Quench my desire (СИ)

Саша молча отошёл от моего стола, не глядя в мою сторону, позволяя спокойно привести себя в порядок. Справившись с одеждой и пригладив волосы, я встала перед собственным столом, наблюдая, как в метре от меня неожиданно притихший брюнет собирал свои вещи.

– В чём мораль этой истории, Саша? Она показалась мне несколько незаконченной, – и мне чертовски хотелось продолжить её в моей квартире, которую я вот уже второй год снимала у какой-то милой бабушки за скромную плату.

– В ней нет никакой морали, если честно. Но концовку я придумал отличную. Всю долбанную неделю я ходил с мыслью, что меня поимели и выбросили за ненадобностью. Обидно и неприятно, если честно: давит на самооценку, да и меня всегда учили, что трахают либо тебя, либо ты, и позиция оттраханного меня никак не устраивает. Поэтому я решил немного поменять нас с Сонечкой местами. Интересно, ей понравилось в моей шкуре?

Он улыбнулся, бросив ключи от кабинета на мой стол, затем приблизился ко мне и хлопнул пару раз по щеке, прошептав «умница, хорошая девочка».

Я так и не смогла закрыть рот до тех пор, как не услышала громкий хлопок двери.

Я знала две вещи: меня только что отымели морально и физически, а еще, у этой истории обязательно будет продолжение, но уже на моих условиях.

========== Часть 3 ==========

Я наблюдала за Белозёровым практически весь вечер, не стесняясь. Я знала, что он чувствовал мой взгляд на себе, знала, что он обнимал за талию Дашу только потому, что я смотрела. И избегал моего взгляда тоже по этой же причине. Но меня это не раздражало, я, скорее, чувствовала неприятный осадок от усталости.

Мои попытки поговорить с ним не увенчались успехом, и мне реально пришлось почувствовать, каково это – быть полностью игнорированной. В профкоме Саша не доверял мне даже самые пустяковые дела, нагружая других ребят, не обращался ко мне даже в самых крайних случаях, словно меня вообще не существовало.

Я знала, что задела его. Белозёров признался мне в симпатии, в том, что даже хотел попробовать построить отношения со мной, а я просто повела себя как глупая идиотка.

В копилке моих грешков за последнее время прибавилось еще несколько штук (помимо секса в вагоне метро и пресекания попыток Белозёрова поговорить со мной до нашего последнего секса в кабинете профкома).

Во-первых, я, чтобы привлечь его внимание, не раз клеилась к парням из профкома, которым перемены в моём поведении пришлись очень даже по душе. Саша, конечно, всё это видел, но кроме разочаровано-презрительных взглядов я от него ничего так и не добилась.

Во-вторых, из-за меня он получил нагоняй от преподавателя, потому что опоздал на важный семинар. Ну да, я решила запереться вместе с ним в кабинете, но разговор как-то не склеился, к тому же он был взбешен моей выходкой.

Ну и, в-третьих, что стало вишенкой на тортике моих унижений, я завалилась к нему в квартиру пьяной и немного опозорилась перед его родителями (я же не знала, что он всё еще живет с ними). Не помню, что Белозёров им там наплёл, но в итоге, он просто отвез меня на такси до дома, уложил спать и сказал, чтобы я, в конце концов, валила на все четыре стороны, потому что мои игры в «хочу/не хочу» его порядком раздражают.

Самым обидным было то, что для себя я осознала, что склоняюсь к первому варианту. Потому что действительно хочу видеть этого засранца по утрам в своей постели, готовить ему завтраки… ну и что там еще нормальные девушки делают?

А ещё знала, что он тоже хочет, но слишком увлекся собственным превосходством надо мной.

Я закрыла глаза и шумно выдохнула. Сил бороться с его показным равнодушием и навязываться уже не было.

Мы всем нашим небольшим коллективом праздновали день рождения Даши в съемной студии одного из ночных клубов нашего города. Эти студии представляли собой квадратные помещения с застекленными перилами, чтобы можно было наблюдать за танцующей снизу толпой и за происходящим на сцене. Внутри были расположены кожаные диваны, которые вполне могли уместить больше двадцати человек. Огромный плюс – собственный санузел. Туалеты в ночных клубах, обычно, не отличаются чистотой, потому что пить молодые люди в России совершенно не умеют, но здесь всё было создано для нашего комфорта.

Весь народ разбился на небольшие группы, кто-то пил, кто-то раскуривал кальян, а я, уставшая прожигать взглядом Сашу, стояла в одиночестве и смотрела на танцующих людей.

В ушах уже звенело от громкой музыки, но это позволяло отвлечься. Хотя бы немного.

Я практически задохнулась, когда почувствовала тепло сильного мужского тела позади себя. Мне хотелось, чтобы это был Белозёров, но его парфюм я бы узнала из тысячи. И это был не он.

– Как тебе вечер, малыш? – голос принадлежал Ване, одному из парней, к которому я клеилась на глазах у Белозёрова, чтобы позлить. Похоже, мой нелепый флирт пару недель назад показался ему чем-то серьёзным: он не переставал обрывать мой телефон своими звонками, совершенно не реагируя на мои попытки избавиться от него.

Я повернулась к нему лицом, заглядывая в его глаза снизу вверх. Его руки устроились на перилах по обеим сторонам от моего тела, и подобная близость мне совершенно не нравилась.

– Неплохо. Но было бы, правда, лучше, если бы ты перестал меня преследовать, – я улыбнулась, пытаясь сгладить собственную колкость. – Слушай, я…

Я не смогла договорить, потому что встретилась взглядом с Белозёровым. Впервые за весь вечер. Он не отводил глаз, хмурился, показывая своё недовольство. Наверное, он подумал, что я специально устроила это шоу, чтобы в очередной раз привлечь его внимание.

Потому я лишь покачала головой, глядя в его глаза, и устало посмотрела на Ваню.

– Ты не договорила, котёнок, – его уменьшительно-ласкательные прозвища вызывали только раздражение, потому я ни минуты не жалела о следующих словах, сказанных мною.

– Я тебе не котёнок, ладно? Клей более доступных девиц, а меня оставь в покое. Ты мне не нравился и не нравишься сейчас, ты просто был инструментом для мести одному парню, в которого я влюблена, – признаться в этом было не слишком сложно. Сложнее было держать лицо, зная, что Белозёров стоит достаточно близко, чтобы услышать, что я только что сказала. – И я надеюсь, я объяснила доходчиво. Не звони мне, пожалуйста.

Оттолкнув от себя руки незадачливого ловеласа, я направилась в уборную, чтобы немного освежить лицо, которое просто горело от прожигающего взгляда глаз Белозёрова. Невозможно настолько чувствовать другого человека, но по-другому своё состояние я объяснить не могла.

Только в тот момент, когда я увидела отражение Саши, стоявшего позади меня, в зеркале, я поняла, что забыла запереть за собой дверь.

Он опирался спиной о гладкую чёрную стену, выложенную дешёвой плиткой, и снова не отводил взгляда от меня. Так, как я желала весь вечер.

– Я сейчас освобожу уборную, можешь подождать снаружи? – в моём голосе не было ни капли сарказма, только бесконечная усталость. Это не укрылось от ушей парня, потому он, наверное, и нахмурил свои идеальные брови, продолжая смотреть на меня.

– Даже непривычно слышать из твоего ротика обычную человеческую речь без подколов и привычных насмешек. Что с тобой случилось, Соня? – он отступил от стены на шаг, но продолжал стоять в полуметре от меня, не прикасаясь. Тем не менее, по спине побежали мурашки от его близости.

Я развернулась к нему лицом, опёршись пятой точкой о край тумбы с умывальниками. Я сложила руки на ребрах, тем самым привлекая его внимание к вырезу своего платья: я знала, что моя грудь выглядела привлекательно, подчёркнутая простым бюстгальтером с небольшим слоем поролона внутри: Белозёров чуть опустил взгляд, прикусив нижнюю губу.

Ему нравилось.

Нравилось так же сильно, как мне рассматривать его, такого идеального, в светлой рубашке и прямых тёмно-синих брюках, которые обтягивали его задницу так, что глаза было оторвать просто невозможно.

– Я прошу прощения, ладно? Если бы у меня была возможность всё исправить, я бы это сделала. Не стала бы устраивать показательных выступлений, не стала бы подставлять тебя перед родителями и преподавателями, – он был удовлетворён моим ответом, пока я не продолжила. – Ушла бы раньше в тот день, когда ты унизительно оттрахал меня на моём рабочем столе. Не села бы в тот чёртов вагон метро, – а вот такой расклад событий ему нравился куда меньше, потому что он вмиг сделал шаг ко мне, глядя сверху вниз, практически касаясь моего носа своим. – Может быть, тогда ты бы не стал так надо мной издеваться. Мне было гораздо проще раз в две недели устраивать с тобой словесные перепалки, чем теперь ходить и не знать, что мне вообще делать со всем этим дерьмом. С твоим равнодушием, с моими внезапно проснувшимися чувствами. Я устала, понимаешь? Зачем было устраивать весь этот спектакль?