Сладкое зло (От лица Кайдена) (ЛП)

Я наблюдал, как она, бросив взгляд на себя, скрестила на груди руки, явно чувствуя себя не слишком комфортно в тесном черном платье. Было очевидным, что Анна считала размер своего бюста далеким от совершенства. Я никогда в полной мере не видел ее груди, но за всю свою жизнь успел повидать столько… начиная от бюстов невероятных размеров до вызывавших плач слегка проклюнувшихся бугорков. Поэтому я имел вполне ясное представление о пикантных выпуклостях ее тела. Что бы там ни было, грудь никогда не являлась моей любимой частью аттракциона. Сейчас меня гораздо сильнее привлекал ее профиль. Мои глаза гладили изгибы ее спины до самой талии, остановившись на выпуклости округлых ягодиц, пробуждавших во мне глубокое, одурманивающее желание. Какое счастье, что этот чертов костюм предоставлял моему телу достаточно пространства.

Мои мысли немного прояснились, а пульс набрал еще большие обороты, когда я заметил, что она смотрела прямо на меня. Мы смотрели друг на друга целую вечность, прежде чем она наконец-таки помахала мне рукой. Я поднял лапу, не сдержав усмешки, когда увидел ее широкую улыбку. Тут я заметил, что возле Анны стояла еще одна девушка. Мой слух сфокусировался:

- Кому это ты машешь? - спросила девчонка. Она была одета в провокационный наряд Минни Маус.

- Мм-м, той огромной мартышке, - сказала Анна. - Кажется, он пялится... на нас.

"Нет, я пялюсь на тебя," - вертелось у меня на языке.

Они обе смотрели на меня, поэтому я поднял руку и почесал у себя под мышкой, что вызвало у них бурный смех. Я узнал в стоявшей рядом девушке ту самую, которая танцевала вместе с Анной на вечеринке у озера. Мне все еще доставляло невероятное удовольствие вспоминать, как я увел ее у этого задрота прямо из спальни. У него было просто непередаваемое выражение. Теперь эти воспоминания относились к разряду моих самых любимых. Очень жаль, что он не попытался тогда развязать со мной драку. Моим единственным утешением стал факт, что хотя бы Джею удалось пустить этому ублюдку немного крови.

Анна отвернулась от меня и начала жевать ноготь. Она не изменилась. Упрямая девочка. Я пообещал себе, что буду ждать, пока она сама не подойдет ко мне, но терпение иссякало. Я не стану общаться с ней слишком долго. Совсем чуть-чуть. Только, чтобы увидеть. Только, чтобы получить свою дозу. А потом - просто уйду.

Я подошел к ним и стянул с себя голову гориллы, тряхнув промокшими от пота волосами и вдыхая свежий ночной воздух. Глаза обеих расширились. Белый горох Мини Маус подернулся красным. Ее нос был отмечен легкой горбинкой, что придавало ее лицу определенную соблазнительность. Хотя сама девушка, по всей видимости, ненавидела эту свою особенность. С женщинами всегда так, когда дело доходило до нюансов их тела.

Я посмотрел на Джея:

- Салют, приятель, - бросил я, и тот рассмеялся, протянув мне руку для приветствия, которую я пожал с превеликим удовольствием. Он был отличным малым.

- Что нового, старик? - произнес он, больше в качестве приветствия, чем вопроса.

Я заранее подготовил для него шутку о барабанщике, учитывая, что он всегда любил засыпать меня чем-то в этом роде. После того, как я выложил свой перл, Джей захохотал от всего сердца - в точности, как я и думал.

Мы снова переключили внимание на девушек, и я увидел, что цвета Минни успокоились.

- Это моя подруга - Вероника, - произнесла Анна, повысив голос. - А это - Кайден.

- О, я о тебе столько слышала, - заявила Вероника, широко улыбаясь знающей улыбкой. Девочки и их разговоры. Потрясающе. Не было ничего более увлекательного, чем слушать их болтовню. За закрытыми дверями они не оставляли от парней камня на камне. Что-то мне подсказывало, что эти девчонки в плане разговоров были даже жестче других.

Я взглянул на Анну. Мне совсем не нравилась зеленая краска. Она закрывала все ее веснушки. И что это такое у нее на кончике носа? Только Анна могла бы пытаться сделать себя менее привлекательной.

- Милая бородавка, - бросил я, после чего смахнул эту выпуклую штуковину с носа Анны, даже не коснувшись ее кожи. Она ахнула, а двое ее друзей рассмеялись.

- Я говорила тебе, это глупо! - злорадствовала Вероника.

Я наблюдал, как Анна терла пальцем нос, чтобы сгладить краску. В процессе она восхитительно скосила глаза, и я с трудом подавил улыбку.

Мы посмотрели друг на друга. Я привык чувствовать себя неуютно под ее взглядом, потому что всегда ощущал себя уязвимым. Теперь же я приветствовал это чувство - пусть даже на одно короткое мгновение.

Она снова скрестила руки, кивнув в мою сторону:

- Твои волосы заметно выросли.

- Как и твой зад, - вырвалось у меня, не слишком обдуманно.

Вот черт. Что могло на меня найти такого, чтобы я ляпнул девушке комплимент по поводу увеличения ее форм? Друзья Анны согнулись пополам от хохота, и не было в мире достаточного количества краски, которое смогло бы скрыть потрясение на ее лице.

- Приятель, тебе, похоже, может сойти с рук всё, что угодно, - объявил Джей.

- Я имел в виду это как комплимент, - честно сказал я. Проклятье. Почему рядом с Анной я всегда превращался в такую сволочь?

Вероника все еще смеялась, когда схватила Джея за руку и повела его прочь. Тот бросил через плечо предостерегающий взгляд, чем вызвал у меня еще большее уважение. Особенно сейчас, когда я знал наверняка, что он не имел на Анну совершенно никаких видов.

Я тряхнул головой, чтобы убрать с глаз волосы, пока Анна переминалась, кусая губу и разглядывая траву.

Скажи что-нибудь, кретин.

Я понятия не имел, что сказать. Следовало ли мне извиниться за низкопробный комплимент? Нет, лучше не заострять на этом внимание. Я не должен был даже думать о ее потрясающем заде.

- Мой отец дал мне мобильник, - сообщила она своим сладким голоском, снова поднимая глаза. Зеленая краска и ночное небо оттеняли ее карие глаза так, что они казались еще темнее.

Я достал телефон из кармана и стряхнул с него шерсть. Когда я вскинул брови, она начала диктовать свой номер, но дебильный костюм и мои трясущиеся руки никак не могли скооперироваться. Не спрашивая, она забрала у меня телефон и начала вводить свой номер. Этот небольшой акт фамильярности - как будто она имела полное право прикасаться к моим вещам - вызвал во мне странные волнующие ощущения. Мне захотелось перекинуть Анну через плечо и унести ее далеко в лес, чтобы там предъявить на нее все свои права, как пещерный человек, каковым меня часто называл мой отец.

Ладно. Она снова смотрела прямо на меня.

- Как продвигаются дела с твоим отцом и тренировкой? - спросил я.

- Неплохо, я думаю, - ответила она тихо, скрестив руки. - Теперь я знаю свои пределы относительно алкоголя, и всё такое.

Я пытался представить Анну пьющей. Становилась ли она под градусом глупой или грустной?.. Я очень надеялся, что никогда не узнаю точно.

- Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря об опасности... быть вместе, - она шагнула ближе, и я перестал дышать. - Тогда я не понимала, Кай, но сейчас я знаю.

И снова этот взгляд – тот, что лишал меня всех сил и заставлял желать сделать все, что она только захочет. Я отвернулся к сцене, где начала играть музыка, пытаясь восстановить самообладание, но она продолжала говорить.

- Я знаю, видеть друг друга - очень большой риск, но мы можем говорить по телефону, когда твоего отца нет поблизости. Если хочешь.

Если захочу.Она не догадывалась, как сильно я хотел. Но я не мог иметь от нее даже такой маленькой части. Я не был мазохистом.

Или все или ничего. Только вот "все" обеспечило бы нам обоим безоговорочную смерть.

- Это не очень хорошая идея, - произнёс я.

Даже сейчас, когда мы стояли здесь вместе, я ни разу не обеспокоился по поводу шепчущих демонов. Она снова и снова лишала меня элементарной осторожности, превращая в первосортного идиота.

Я отвернулся от сцены по направлению громких криков толпы позади нас, но – пусть все провалится - совершенно не мог сосредоточиться, чтобы понять, что происходило.