Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ)

— Соня собирала, Тамара ехать готовилась. У тебя гарем?

— Соня — жена моего друга, а Тамару я никогда не видел. Не случилось.

— Что это? — девушка вертела в руках прозрачный пакет с трикотажным изделием бежевого цвета.

— Это термобелье. В холодную погоду хранит тепло и даже греет.

— Мне оно точно не понадобится, я холодов ждать тут не буду, — убежденно сказала Кромина, оглядывая упаковки прокладок, тюбики с кремом для рук и ног, вязаные носки, варежки и ещё какие-то пакеты и коробочки. — Возьму только самое необходимое.

Пока Ленка разбирала «приданое» и мысленно благодарила заботливую Соню, Стеклов занялся дележом одежды. Вытряхнув содержимое своего рюкзака на кровать, выбрал новые майку, трусы и штаны. Тут из кухни донесся возглас изумления.

— Разве такое бывает? — вытаращив глаза Лена вертела в руках пару глубоких резиновых галош необыкновенной расцветки. Почти прозрачная обувка была украшена рисунком из голубых цветочков и зеленых листиков.

— А что? Живенько. К ним вкладыши есть войлочные, — Виктор рассматривал чудо, сработанное резиновой промышленностью братьев-китайцев. — У тебя размер обуви какой?

— Тридцать девятый…

— А это сороковой, в самый раз. Ты иди, одежда в пакете, — сообщил хозяин.

Девушка кивнула. Потом сняла с руки золотой браслет, положила на стол и спокойно заявила:

— Остальное в городе отдам.

Она ушла, а Стеклов так и остался сидеть, удивленный её поступком.

Виктор в очередной раз не подумал, что нужно бы объяснить нечаянной спутнице правила поведения в бане. Поэтому Лене пришлось соображать самой. Подперев дверь без крючка тяжеленной грубо сколоченной лавкой, она прошла из предбанника в саму баню. Железная печка, сделанная из куска трубы метрового диаметра, успела раскалиться, и от неё шел приятный жар. Несколько минут у Кроминой ушло на обнаружение крана с горячей водой, потом какое-то время она разглядывала и мыла потемневший металлический таз с одной ручкой, а потом забыла обо всем. Если трое суток не принимать душ, то уже неважно в какую лохань налита вода.

Распаренная и счастливая, девушка вытащила из пакета вещи и присвистнула.

— Зашибись! В таких труселях я ещё не рассекала, — ужаснулась она, разглядывая боксеры с изображениями пароходиков. — Единственная радость, что даже я сама себя не вижу. Убью Гуцула лично, тварь такая…

Трусы были широкими и длинными, штаны защитного цвета оказались просторны в талии. Ремень от джинсов в шлевки брюк не входил, пришлось им подпоясаться.

Когда Стеклов увидел Ленку, то чуть не упал с табурета от смеха: синяя майка с изображением нефтяной вышки сваливалась с одного плеча; ремень, прежде носимый на бедрах, теперь туго обхватывал талию девушки, а пряжка походила на щиток; выше ремня складками высовывались края штанов; а из-под брючин торчали галоши в незабудках. Но посмеяться вдоволь не удалось.

— Чего ты закатился? Клоуна увидел? Иди лучше свою баню проверь, а то я воду закрыть не смогла, — после этих слов Стеклов с такой скоростью метнулся в дверь, что чуть не снес Кромину по пути.

И уже в бане понял, что она его обманула — кран был плотно закрыт.

— Вот зараза! Издевается, гоняет меня, как пацана! Ну, я тебе устрою…

Несколько дней подряд Виктор нагружал Лену работой. Они ходили за брусникой и грибами, пилили и кололи дрова, строили стену у навеса между избой и баней. Девушка со всем справлялась и не ныла, но постоянно спорила со Стекловым, ругалась по любому поводу, ни в чем не уступала. И всю злость за свое заточение в тайге Виктор испытывал именно к этой строптивой девчонке. Она была частью плана по его устранению из бизнеса, да и просто из нормальной жизни, она была орудием человека, в котором он никогда не сомневался, но который предал его. Лена и сейчас портила ему существование своим скандальным характером, потому мелькавшая иногда в голове мысль о том, что она является такой же жертвой обмана и обстоятельств, не задерживалась надолго.

Устав от постоянных подначек и склок, мужчина решил обломать и успокоить девчонку старым испытанным способом.

Измотав Лену долгим походом по лесу за «дарами природы», он после бани устроил шикарный ужин. Истомленный в чугунке глухарь благоухал пряностями, жаркое из грибов выглядело аппетитно, брусничный морс в литровой банке украшал стол. И самое главное — работала бензиновая электростанция, освещая все пиршество и позволяя слушать магнитофон. Лена потягивала морсик и не догадывалась, что в него влита некоторая порция водки.

Прежде всего, Виктор надеялся, что охмелевшая девушка расскажет что-нибудь полезное про своего Сережу и про то, как она оказалась на Голышихе. А там кто знает… Хамоватое поведение Ленки наводило на мысль о том, что она побывала в постели не одного парня, а может и взрослого мужчины.

— Я что-то замерз сегодня, выпью водочки. Ты будешь? — спросил Стеклов.

— Я не пью, — заносчиво ответила девушка.

— Да тебе и по возрасту не положено…

— Возраст тут не причем. Не хочу — и не пью.

— Ну, как знаешь! А тебе я шоколад сварю. Будешь?

— Чего? — удивилась Кромина. — Где ты его возьмешь?

— Заначка есть. Подожди немного.

От горячего шоколадного напитка, сработанного из какао-порошка, сухого молока и водки Лену развезло. Она смеялась в ответ на шутки, благосклонно отвечала на наводящие вопросы о своей жизни и семье, всплакнула по оставленным в неведении родителям и даже забыла в очередной раз обругать Степнова за свое заточение в глуши. И спокойно позволила Виктору сесть рядом с ней, хотя до этого усаживалась за стол напротив него и по ночам спала одетой на лавке в кухне.

Влить ещё спиртного в уже пьяную девушку не составило большого труда. Смеясь над очередным анекдотом, Ленка прильнула к Стеклову, устроив подбородок на его плече, и последние каверзные вопросы вылетели из мужской головы, оставив после себя лишь желание поцеловать пахнущие шоколадом губы…

Стеклов был уверен, что проведет насыщенную ночь с юной, но опытной любовницей. И почему-то считал, что южные девушки более доступны…

Однако его ночь удовольствий прошла совсем не так, как планировалось. Он усадил Лену на кровать, помог снять ей штаны и толстовку. И даже успел поцеловать девушку. Одетая в свои вещи — зеленый топик и белые трусики, Серегина племянница выглядела очень возбуждающе, но…

Кромина хихикала, мотала головой и мямлила, что ей «щекотно», а потом попросила пить. Он хмыкнул недовольно, однако кружку с морсом принес. Стоял и наблюдал, как Ленка пытается сесть по-турецки, но не может подогнуть под себя вторую ногу. Часть напитка попала в организм жаждущей, часть она пролила на себя, а потом старалась вытереть рукой, но в результате размазала потеки морса по одежде и простыне. Пришлось предложить безобразнице одеть вместо майки клетчатую мужскую рубашку, хотя Виктор был уверен, что её скоро придется снять. В благодарность за это Лена полезла обниматься, пыталась сказать что-то, но язык совсем заплетался. Виктор держал в объятиях девушку, и нормальное мужское желание туманило мозг, но Ленка моментально заснула, положив ему голову на плечо.

Сначала Стеклов сильно разозлился и даже хотел перетащить спящую на её законную лавку в кухне, но потом передумал. Сна не было ни в одном глазу, и «генеральный в ссылке» сидел на крыльце, думая о разном и в том числе о девчонке, из-за которой он сегодня не уснул.

Ей семнадцать лет. Разве она придумала весь этот план с похищением? Добровольно напилась какой-то гадости и как тряпка валялась на берегу? Ради Серегиного благополучия оказалась в лесу с незнакомым человеком, немытая и нечесаная? Не может быть, чтобы Ленка была такой прожженной, циничной и расчетливой. Даже если малолетняя скандалистка и матершинница зажигала у себя дома со всеми подряд, то это дело её семьи. Хорошо, что ничего у них не было.