Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ)

Лена побежала к речке, налетела на ведро и чуть не растянулась на грязной тропинке. Воду несла торопясь и половину расплескала, потом помогла Стеклову сесть и просто облила его водой. Как только мужчина пришел в себя, он тут же стал отдавать приказы.

— Ружье где? Найди.

— Да тут, кому оно нужно?

— Нож ищи.

— Пошел на хрен со своим ножом и советами! — не сдержалась Ленка. — Заткнись и не командуй! Встать сможешь?

— Шайтан где?

— Да вон он ковыляет, посмотрю его потом.

— Посмотри сейчас, я в порядке, — прошептал Виктор.

Оглядываясь на Стеклова и боясь, что он опять потеряет сознание, девушка быстро осмотрела собаку и облегченно вздохнула.

— Морда у него поранена и плечо, но все не страшно, нос только опух, — сообщила она хозяину и обратилась к собаке. — Иди домой, Шайтанчик, иди потихоньку.

И только теперь со стороны Лена увидела, что Виктор почему-то босой, а потом сообразила, что сапоги остались под медведем.

— Я не смогу его поднять, уже пробовала. Давай, куртку порву и ноги тебе оберну? — предложила она мужчине.

— Ленка, сходи и принеси мне кроссовки. Не бойся, я не скончаюсь. А медведи компаниями не ходят. Я пока полежу, — очень медленно выговорил Стеклов и привалился боком к своей лохматой добыче.

Кромина сбегала к избе, принесла обувь и сухую рубашку.

«Он просто ударился, отлежится и все пройдет», — успокаивала она себя на бегу.

Но когда стянула с Виктора куртку и свитер, то едва не упала в обморок сама, от ужаса… Медведь в последнем рывке «обнял» Стеклова и прочертил на спине охотника глубокие борозды, которые теперь сочились кровью. Лене стало страшно, как никогда в жизни.

«Это же зашивать нужно! Сам он не сможет, а я в жизни не шила ничего крупнее носового платка», — уроки домоводства в её классе девочки путем голосования на родительском собрании поменяли сначала на кружок оригами, а в старших классах — на курсы вождения.

— Я спиной приложился хорошо, совсем не чувствую, — удивлялся Виктор, шатаясь на ходу и опираясь на плечо девушки. — В баню нужно, попарюсь, и все пройдет.

— Сначала дойдем до избы, а там видно будет, — уклончиво отвечала озабоченная Кромина, продолжая вспоминать все свои познания в медицине, почерпнутые в основном из рассказов родителей.

«А шить чем? Нужно ведь шелковые нитки», — внутри у Лены все тряслось от страха, в травмпункт тут не обратишься и «неотложку» не вызовешь. Дорога до избы заняла полчаса, но на подходе к крыльцу девушка уже представляла, что нужно делать.

Шок у Стеклова прошел, и ему стало больно двигаться. Он попытался по привычке приказать что-то Лене, но она не обратила на это внимания, а своими действиями просто поразила раненого. Остановив Виктора на крыльце, девушка бесцеремонно стянула с него грязные кроссовки и брюки.

— Ты с ума сошла? — не мог понять мужчина, которого «сестра милосердия» поворачивала и подталкивала, как беспомощного ребенка.

— Молчи и не мешай мне. Тебе говорить вредно, силы береги. Терпеть придется, — оборвала его Ленка, обтирая мокрым полотенцем пятна крови с груди и рук своего пациента.

«Сам шерстяной, как медведь, и мышцы вон какие, зря я про песок подумала», — отметила для себя девушка и повела Стеклова в дом.

— Ложись лицом вниз на топчан и старайся не двигаться, — но мужчина, оставшийся в одних трусах, стоял, уцепившись рукой за шкаф, и не реагировал на приказ. Он плохо соображал и едва успевал следить за тем, что творила Лена. Она стащила с себя куртку и толстовку, помыла руки, достала фляжку со спиртом и плеснула жидкость на стол, быстро растирая её рукой по поверхности клеенки. Потом налила спирт в миску и сунула туда маленькие ножницы, ножик и несколько иголок. Хозяин попытался возмутиться, когда из коробки с принадлежностями для лова рыбы были вытащены и безжалостно растерзаны две самые любимые мушки, но его никто не слушал. Черные, желтые и зеленые шелковые обрывки ниток от дефицитных наживок плавали в миске со спиртом. На столе была разложена немалая аптечка, собранная все той же Соней.

— Ложись, тебе медведь спину разодрал, зашить надо, — хмуро сказала Лена, включая обе лампы.

— Выпить дашь? — осведомился ошеломленный пациент.

— Ещё чего. Лидокаин есть, а уколы я ставить умею.

— Крестиком шить будешь? — по привычке спорил Стеклов.

— Я тебе в первую очередь рот зашью, — ответила Ленка, повязывая себе голову куском марли. — Не зли меня и не говори ничего, мне и так страшно.

За следующий час она вспотела и даже заплакала от собственной неловкости, стягивая скользкими нитками лоскуты кожи страшных ран на спине Стеклова. Мужчине было легче, уколы подействовали, и острой боли он не испытывал. Под конец процедуры Кромина уже без всякого стеснения обнажила крепкую ягодицу оперируемого и сделала ему инъекцию противостолбнячной сыворотки.

— Соню сфотаешь, фотку повесишь у себя над дверью и будешь молиться на неё каждый день. Понял? А теперь спи, — облегченно выдохнула Лена.

— Я не могу спать. Нужно медведя разделать и убрать, — Стеклов корячился, вставая с топчана.

— Завтра уберем.

— Завтра я не смогу, шок пройдет, и буду пластом лежать, а на запах ещё кто-нибудь притащится. Поставь мне какой-нибудь укол посильнее, и пойдем. Я один не справлюсь.

К вечеру Лена так устала, что не могла даже говорить. Она помогала снимать шкуру с убитого медведя, едва сдерживая тошноту — от зверя остро и неприятно пахло. Потом ей все-таки пришлось бежать в кусты, зажимая рот руками, когда снимали мясо и солили его на корм собакам. Остатки туши стянули в ложбинку и закопали. Яму рыла девушка, потому что Виктор уже едва шевелился. К избе дошли, поддерживая друг друга. И опять Лена обтирала и мыла руки Стеклова, а потом мылась сама в нетопленой бане чуть теплой водой.

И уже выйдя из бани, испугалась. Ей показалось, что из надвигающихся сумерек смотрят не неё сотни медведей. Трясясь от страха и усталости, ковыляла к дому. Упала спать на большой кровати, потому что Виктор уже уснул на её топчане.

Утром он проснулся первым и долго соображал, что вчера произошло. Одеться сам не смог, больно было наклоняться и двигать руками, голова была тяжелой от вчерашнего падения и уколов. Стоял у кровати в комнате и смотрел, как спит Лена — причина всех его бед и несчастий, упорная и трудолюбивая девчонка, смелый и надежный человечек.

«Какие у неё ноги красивые, — подумал Стеклов. — Раз я это разглядел, значит, жить буду».

Он усмехнулся и побрел повидаться с Шайтаном и Белкой, которые, по сути, спасли их всех, задержав на несколько минут медведя…

Лену разбудил скрип двери. Все тело ломило, словно накануне её били. Она вышла на крыльцо и про себя сразу забыла, увидев, как по двору в сторону родника неловко передвигался Стеклов, завернутый в плед. Он не видел Лену и потому не притворялся, что у него все отлично, но судя по походке, чувствовал он себя совсем ужасно.

Кромина хотела окликнуть мужчину и не могла решить для себя — как его называть. Витя, Виктор или Виктор Михайлович? На «ты» или на «вы» обращаться? Но тут её пациент споткнулся и чуть не упал. Через секунду Лена уже была рядом и подхватила его под руку, ворча абсолютно в Стекловской манере.

— И за какой хренью ты во двор выперся? Я же не донесу тебя, если упадешь, — вопрос о том, как называть беспокойного пациента отпал сам собой. — Виктор Михайлович, давай обратно в избу.

— Мне Шайтана посмотреть нужно, — почти оправдывался Стеклов.

— Все с ним в порядке, — сказала, как отрезала. — Шайтан!

На зов прибежали обе лайки. Черный пес держался бодрячком, хотя опухоль на носу ещё не прошла. Но вот у Белки светлая шерсть около губ имела странный зеленоватый оттенок.

— Что это с ней? — опешил хозяин.

— Да ничего страшного, я Шайтана зеленкой намазала, а она его лизала потом. Вот и покрасилась, — объяснила Лена. — Вставай, а то холодно. Тебе снизу не поддувает?