Пожар любви

Почувствовав уверенность в себе, он засвистел какую-то мелодию и вышел из лифта на площадку пентхауса. Дамьен вошел в просторные чистые и тихие апартаменты, уверенный, что здесь он совершенно один и находится в полной безопасности и неприкосновенности.

…Роскошный седан преодолел незаасфальтированный участок земли и остановился между древним пикапом с облупившейся краской и практичной малолитражкой Фредерики. Стоявшая у кромки поля Фредди поняла, кто это, еще до того, как из кабины вылез Дамьен. Не успела молодая женщина ощутить чувство радости, смешанное с тревогой, как в нее с разбегу врезался плотный близорукий карапуз в майке и мешковатых джинсах. Не ожидавшая этого Фредди зашаталась и села наземь. Карапуз рухнул на нее. Придя в себя, она увидела голубое небо и подумала: разве можно утонуть в земле? Потому что все ее усилия втянуть в себя воздух оставались тщетными.

Внезапно тяжесть, давившая на грудь, куда-то исчезла и в легкие ворвалась благословенная свежая струя. Потом она увидела несколько лиц, в основном маленьких и встревоженных, а одно красивое и улыбающееся. Ее плечи и голову гладили маленькие цепкие ручки.

— Мадемуазель Фредди! Мадемуазель Фредди!

Сквозь толпу детей пробился Эме и встал на колени рядом; в его больших черных глазах застыл страх. Покачивая кудрями, он склонился над Фредди, и при виде ангельских черт мальчика она вновь ощутила суеверный ужас. Если бы не смуглая кожа цвета кофе с молоком и рыжевато-золотистые волосы, горевшие вокруг лица как нимб, он напоминал бы скульптуру Микеланджело…

— Мамочка!

Фредди оперлась на локти и заставила себя улыбнуться сыну; ее сердце изнывало от любви.

— Все в порядке, милый.

— Похоже, из нее просто вышибли дух, — сказал Дамьен, поставив на землю снятого с нее малыша.

Сбитая с толку Фредди уставилась на него во все глаза.

Малыш поправил слишком большие очки с толстыми стеклами. Они тут же съехали снова, и Фредди подумала, что нужно будет купить ему эластичную спортивную ленту, которая могла бы поддерживать оправу.

— Извините, мадемуазель Фредди.

— Все нормально, Бернар. Ничего страшного. Я все равно собиралась сделать перерыв. — Фредди села.

Дамьен протянул руку, и она инстинктивно приняла ее. Он без труда поднял молодую женщину.

Пряча покрасневшее лицо, она отряхнула запачканные травой серые шорты, закатала длинные рукава белой футболки и обратилась к команде:

— Ребята, это месье Берже. Он представляет нашего спонсора, «Бержера телевизьон».

— А у вас там есть машинки с дистанционным управлением? — спросил самый высокий из мальчиков, темнокожий Паскаль.

— Гм… Одна стоит у меня в кабинете, — спустя мгновение ответил Дамьен.

— Потрясные машинки, — сказал Паскаль черноволосой девочке, стоявшей рядом.

— У Жана есть такая, — ответила девчушка, неотрывно глядя на брата.

— Ага, как же. Эта машинка стоит кучу денег.

— Мама Жана купила ее в магазине «Бержера телевизьон»! — стояла на своем малышка.

— Неправда.

— Правда!

— Паскаль, Дениза! — решительно прервала их Фредди, массируя голый живот. — Мы собрались здесь не для разговора об игрушках. Нам нужно принять важное решение. Мы должны придумать название для нашей команды. Месье Берже приехал, чтобы помочь нам выбрать подходящее. Я хочу выслушать ваши предложения. У кого есть идея?

Дети стали переглядываться. Кое-кто пожимал плечами. Другие качали головами. Потом кто-то промолвил:

— «Машинки»! Как насчет «Машинки»?

— При чем тут машинки, балда? — рассердился Эме. — Магазин называется «Бержера телевизьон». «Телевизьон» — это телевизоры и все такое прочее.

— Тогда «Телевизоры»! — крикнул кто-то.

— А что вы думаете насчет названия «Болиды»? — любезно спросил Дамьен.

Дети вопросительно и недоуменно уставились друг на друга.

— Что такое болиды? — спросила Софи, отведя от глаз курчавые светлые волосы. У Софи не хватало переднего зуба. Фредди была убеждена, что у четырехлетних малышей молочные зубы сами не выпадают, но, когда она спрашивала, как это случилось, девочка отмалчивалась.

Фредди наклонилась к Софи, погладила по не слишком чистой голове и объяснила:

— Милая, это огромный огненный шар, который летит по небу. Он очень быстрый и очень горячий. Кроме того, болидами называют самые скоростные гоночные машины в мире.

Паскаль одобрительно кивнул Эме. Тот кивнул в ответ. Бернар принял важный вид, похлопал себя по груди и повторил: «огненный шар и гоночная машина». Дениза захихикала, а беззубая Софи улыбнулась. Остальные малыши сказали «здорово» и «годится».

— Так что мы решаем? — спросил Дамьен. — Остановимся на «Болидах» или будут другие предложения?

— Голосуем! — велела Фредди. — Право голоса есть у каждого. Тот, кто хочет, чтобы команда называлась «Болиды», поднимает руку. Кто не хочет, руку не поднимает. — Руку подняли двенадцать человек, а кое-кто — даже обе. — Значит, «Болиды», — заключила Фредди, хлопнув в ладоши. Когда дети радостно загалдели, она повернулась к Дамьену. Тот был еще красивее, чем ей казалось. Волнистые темные волосы, зачесанные назад, приковывали внимание к его глубоко посаженным карим глазам. На решительном подбородке пробивалась щетина, отсвечивавшая рыжим в лучах закатного солнца. — Сегодня же вечером сообщу об этом представителю лиги, — сказала ему Фредди. — Спасибо, что приехали, но у вас, наверное, есть неотложные дела.

Он пожал плечами.

— Да нет… — Потом улыбнулся и смерил ее пристальным взглядом, заставив вспыхнуть.

Она быстро отвернулась и хлопнула в ладоши, призывая детей к вниманию.

— Возвращаемся на поле! На поле! — Ребятишки послушались и побежали обратно, подталкивая друг друга. — Эме, будь добр, принеси мяч.

Эме сбегал за их единственным мячом, и Фредди начала тренировать удары. Правда, она не совсем понимала, что общего у ноги с мячом, но если им удастся как следует пнуть мяч, это будет шагом вперед. Пока что они чаще попадали по чужим ногам, чем по мячику. Пытаясь не думать о Дамьене Берже, стоявшем у кромки поля со сложенными на груди руками, она поставила мяч на поле и велела Денизе (которая почему-то оказывалась первой в любой очереди) разбежаться и нанести удар. Затем Фредди несколько минут утешала девочку, которая вместо мяча стукнула себя по ноге, упала и ударилась головой о землю.

Когда за детьми начали приходить первые родители (кое-кто из них шел пешком от ближайшей пивной), Фредди добилась немногого, но устала до изнеможения. Честное слово, пасти гусей было бы легче. Внимание малышей рассеивалось куда быстрее, чем ей казалось. Единственным исключением был Эме. Пока она занималась с одним, другие носились как угорелые, играли в салочки, катались по земле и даже бросали ею друг в друга. Фредди была слишком занята, чтобы думать о Дамьене Берже, и вспомнила о нем лишь тогда, когда обняла Эме за плечики и пошла к кромке поля.

Дамьен положил руку на плечо Паскаля и разговаривал с матерью мальчика. Малыш глядел на него во все глаза и широко улыбался. Мать Паскаля пожала Дамьену руку, после чего отвернулась и потащила сына за собой. Довольный мальчик щелкнул каблуками, ботинок слетел, и мать с сыном остановились, чтобы подобрать и надеть его. Фредди заметила, что поношенные парусиновые туфли слишком велики ребенку, но не могла сказать, куплены ли они на вырост или просто в «секонд-хэнде» не оказалось пары меньшего размера. Она заставила себя забыть о Дамьене Берже и начала мысленно подводить итоги первой тренировки.

Ясно было одно: без посторонней помощи ей не обойтись. Одному взрослому удержать шестнадцать малышей в открытом поле невозможно, не говоря уже о том, чтобы научить их чему-то. Интересно, к кому из родителей обратиться за помощью? Судя по всему, проку от этих людей будет немного. У всех матерей есть другие дети, за которыми требуется присмотр, а все отцы работают либо во вторую смену, либо сверхурочно. Некоторые из них даже по-французски не говорят. И все же Фредди чувствовала, что сначала нужно попросить родителей. Потом она обратится за помощью к представителю лиги, а если и тут ничего не выйдет, начнет тормошить друзей. Кто-нибудь да откликнется.