Осколки (СИ)

— Господи, Кара, я уже не могу… пожалуйста… ну давай же уже… я хочу тебя!

Но Кара только фыркнула Кэлен в живот и, ни капельки, вот ни на йоту не ускорившись, продолжила свой медленный, томительный, обжигающий путь по её, Кэлен, телу. А когда добралась к самому центру желания, пылающему, изнывающему, и только-только коснулась губами, языком, Кэлен взорвалась, закричала, сметенная, затопленная блаженством… Кара даже не остановилась: взяла её, продлевая, усиливая и без того невыносимо сладкие спазмы, и, едва дождавшись завершения, продолжила ласкать, снова вознося Кэлен к вершине, к пику, к новому, еще более мощному взрыву…

— Боооже… Кара, это потрясно! … Это что-то… Боже…

А Кара снова целовала её, целовала расслабляющееся, еще вздрагивающее тело Кэлен, поднимаясь обратно, вверх, к губам. Легла, придавила собой, прикоснулась губами к уголку рта, заглянула с затуманенные синие глаза:

— Я люблю тебя… ты просто наслаждение, Кэлен…

— Кара… я тебя люблю. Господи, как хорошо, — Кэлен рассмеялась, откинув голову, подставляя шею губам, перебирая пальцами в светлой шевелюре. — Кара… подожди…. А ты?

— Что я?

— Твое удовольствие? Ты… тебе… как?

— Да, — она усмехнулась, поцеловала её губы и опрокинулась на спину, потянула Кэлен на себя, потянула, направляя, её руку.

— Нет… — Кэлен руки устроила на талии Кары. — Не так. Я тоже хочу наслаждаться тобой… — и пошла поцелуями вниз, с удовольствием ощущая, как откликается на её губы это гибкое, горячее тело.

— Кэлен… — теперь Кара запустила пальцы в её волосы. — Ты не торопишься? Ты ведь первый раз…

— Это так заметно? — подняла голову уже от её живота.

— Что я у тебя первая? Да, мне заметно…

— Тебе это как-то мешает?

— Мне? Нет… я просто… опасаюсь, что тебе может не понравится…

— Глупая, — Кэлен продолжила свой путь, оставляя влажные следы на коже Кары. — Я… люблю тебя… что мне… может… не понравиться? .. — добралась, прикоснулась губами к пылающему, желанному. Кара застонала, откинув голову, подалась навстречу губам Кэлен…

— Почему ты не можешь остаться до утра? Игра? — Кэлен расслабленно привалилась спиной к груди сидящей сзади Кары. Они, наконец, сделали перерыв. Наскоро перекусили, а теперь устроились в постели — Кара, привалившись спиной к подушкам, Кэлен — к Каре, и в кольце её рук. Открыли вино. Впрочем, Кара от него отказалась и сообщила, как обычно, глядя в сторону, что уйдет в половине второго, и голова ей нужна трезвая… А Кэлен вино пила. И млела — не от вина, нет. От близости Кары, от её горячего тела, от её ладоней на своем животе.

— Да, игра… — Кара приложилась губами к плечу Кэлен, обожгла поцелуем. — Сама уже жалею… но, понимаешь, я на участие в Чемпионате мира записалась задолго до нашей с тобой встречи. Он давно ведь уже идет. И сейчас очень важный этап. Пропущу хоть одну игру — меня просто дисквалифицируют. Это обидно, у меня высокие шансы выиграть чемпионат. Но, знаешь, — обожгла поцелуем шею. — Ради тебя я готова плюнуть на него. И остаться.

— Спасибо, любимая, — Кэлен улыбнулась, откинула голову. — Не нужно. Нет, я хочу, чтобы ты играла и выиграла, — на самом деле ей вполне хватило этой готовности Кары бросить все ради нее. И Кэлен правда совсем не желала, чтобы Кара жертвовала тем, что для нее, Кары, важно. — Да и потом, мне ведь нужно поспать. В отличие от тебя, я — дневной житель. Утром мне на работу…

— Да… точно. Тогда тем более. У тебя из-за меня, наверно, режим вообще сбился?

— К черту! Могу совсем не спать… Ты того стоишь, — и повернула голову, подставляя её губам свои губы. Получила сладкий, долгий поцелуй. Довольная, счастливая запила его глотком вина.

— Кэлен, не надо жертв, — Кара ущипнула губами её ухо. — Мы увидимся завтра. И послезавтра. И…

— …каждую ночь! — Кэлен рассмеялась.

— Да.

— Кара, а днем ты чем занимаешься? Спишь?

— Да, сплю. Восемь-девять часов. Потом еще час-два прихожу в себя. Знаешь, брожу по дому, как чумная. Потом моюсь, ем, иду на тренировку…

— О, каждый день тренируешься?

— Да, стараюсь.

— То-то я смотрю, у тебя мышцы — просто загляденье. Лучше моих, хотя у нас в обязанности входит поддерживать физическую форму… Железки тягаешь?

— По-разному. День железо, два дня — бассейн, два дня — аэробные тренажеры, два дня — бокс. Ты, кстати, мне тут посоветуешь хороший спорткомплекс? Чтобы все можно было в одном месте…

— Мммм…. Да, подумаю, подберу тебе что-то. Днем пришлю на телефон.

— Хорошо, — Кара снова приложилась к её губам, а потом потянула из руки бокал. — По-моему, ты уже отдохнула, Кэлен.

— Эй! Я не в такой хорошей форме, как ты!

— В такой… и я тебя хочу…

Кара ушла, как и собиралась, в половине второго. Кэлен, проводив её до двери, вернулась в постель и вдруг остро, просто невыносимо остро почувствовала одиночество — холодное, жуткое. Но уже через пару минут, сладко потянувшись, она нырнула в согревающие, счастливые воспоминания о минувших нескольких часах, проведенных с Карой. Кэлен так и уснула — с улыбкой на губах…

День

— Коллеги, прошу минуту внимания, — голос капитана Зорандера выдернул Кэлен из сладких грез о предстоящей ночи. — Представляю вам нашего нового сотрудника, детектива Мэйсон. Перевелась к нам из нью-йоркского департамента полиции штата.

Кэлен подняла глаза и уронила челюсть, а тело откликнулось долгим сладким спазмом: из-за спины Зеда шагнула… Кара. Её Кара! Или… или кто-то очень на неё похожий. Очень, просто невозможно похожий: то же лицо, те же зеленые глаза, те же вкусные сочные губы. И вертикальная складка от левой брови и вверх… Вот только взгляд любимых глаз — чужой. Пристальный, насмешливый, хищный. И на любимых губах — не обещание улыбки, а ухмылка, кривая, жесткая. И светлые волосы гладко зачесаны назад, сплетены в тугую толстую косу. А одежда — боже ты мой! Кожаные штаны цвета горького шоколада в облипочку. Бледно-мятная рубашка, пуговицы сверху расстегнуты чуть не до середины — и в декольте уже уронила глаза вся мужская половина их отдела. Кожаная куртка-косуха оттенка “кофе с молоком”… Кэлен подобрала челюсть, потрясла головой. Это Кара? Или все же… А капитан, между тем, продолжил:

— Прошу любить и жаловать. Особенно ты, Кэлен. Кара — твой новый напарник, — и повернулся к Мэйсон: — Детектив, можете занять стол напротив детектива Амнелл. Ну, осваивайтесь. Добро пожаловать в полицию Филадельфии.

Мэйсон кивнула, пожала его руку и двинулась к своему столу мягкой кошачьей походкой — и все с той же кривой ухмылкой на сочных губах. На Кэлен она лишь бросила взгляд — любопытный, не более — и все! Подошла к своему стулу, сняла куртку, повесила на спинку, села… Какого черта? Кэлен снова тряхнула головой, вскочила, решительно подошла к Мэйсон. Уловила горьковатый аромат «Кензо». Странно… Оперлась руками о её стол, наклонилась:

— Кара! Какого черта? Какого дьявола происходит? Ты детектив??? Из департамента полиции Нью-Йорка?

Мэйсон повернулась к ней, чуть склонила голову. Кэлен отпрянула: черт возьми, Кара смотрела на нее, как на незнакомую! Как будто видит впервые в жизни! С интересом, да, но — с искренним, абсолютно искренним недоумением!!! Вздернула бровь:

— Прости, сладкая. Ты разговариваешь так, будто мы знакомы. Но, хоть убей, как ни стараюсь, не могу припомнить, где и когда мы пересекались?

====== Часть 3 ======

Кэлен оторопела. Оцепенела. И глупо — наверняка же глупо, ну! — таращилась на Кару. Она что, шутит? Нет, не похоже. За три месяца… за почти девяносто ночей Кэлен научилась отличать, когда Кара шутит — даже, если делает это с серьезным, непроницаемым лицом. Сейчас она не шутила. Она, черт побери, не играла! Господи, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ УЗНАЕТ Кэлен! Как такое возможно? Что за бред? У Кары что, память отшибло за ту половину ночи, которую она провела без Кэлен? Ага, да. Кара потеряла память, зато вдруг стала детективом нью-йоркской — а теперь вот филадельфийской — полиции! Чушь. Абсурд.