Девушка моего шефа

Лев что-то соображал. Я знал, он порой злился на меня за мое словоблудие, хотя, думаю, больше из зависти. Когда-то мне завидовал весь факультет, а там были еще те Цицероны.

— Ты ей пока ничего не говори, — сказал Лев. — Может, она на самом деле будет против. Да и эта Татьяна, как мне кажется, мегеристая баба. А твоя как, не очень вредная?

Я расхохотался. Лев смотрел на меня с удивлением. Потом заулыбался сам.

— Ладно, не будем с этим делом спешить. Но дело в том, что я обещал показать Марише Италию.

— Когда?

— В конце августа. Всего две недели. У меня язык не поворачивается сказать Лине правду. Тем более, что…

— …В сентябре вы едете в круиз.

— Да. — Он снял свои мафиозные очки и взял меня за руку. — Тебе придется пожить в «Лесной розе». Иначе Лина соскучится. К тому же оттуда и позвонить будет непросто. Ну и как?

— Ничего не поделаешь — работа. — Я вздохнул. — Там по крайней мере есть с кем сразиться в бильярд?

— Спасибо. — У Льва растроганно поблескивали глаза. — Ты настоящий друг.

— Нравится?

У Полины были длинные прямые волосы удивительного пепельного оттенка, в которые она воткнула несколько мелких белых розочек. Сиреневое платье — Лев отвалил за него почти тысячу баксов — было его прощальным подарком.

— Очень. — Я даже зажмурил глаза. — Он так просил, чтоб ты прошлась в нем по подиуму. Думаю, ты первая женщина, у которой хватило ума сказать Льву «нет».

Она рассмеялась и присела в реверансе, обнажив загорелую ногу. Дело в том, что платье выбирал я. Думаю, Лев и не подозревал об этом глубоком разрезе сбоку.

— Он бы не разрешил мне носить его. — Полина подмигнула. — У тебя замечательный вкус.

— Нас увековечили для потомков. — Я махнул рукой в сторону дома. — От объектива не скроешь ничего.

— Он не увидит эту пленку до отъезда. А потом мне хоть трава не расти. — Полина скинула туфли и закружилась по траве. — Буду танцевать и веселиться ночи напролет. — Она подскочила и положила руки мне на плечи. — Ты хорошо танцуешь, Голубой Метис?

Я сделал шаг назад и обернулся. К тому времени я знал, где спрятаны камеры. Соответственно знал и те места, которые оказались за пределом съемочной площадки. Электронщики, оборудовавшие «Лесную розу», были либо недалекими ребятами, либо отнеслись к этому делу халатно.

Я пошел по тропинке вправо. Там, за голубыми елками, была круглая площадка. Полина засмеялась и, подхватив обеими руками подол платья, бросилась туда вприпрыжку, в два счета обогнав меня.

— Предпочитаю рок-н-ролл, но могу сделать исключение. Для красивой девушки. — Я обнял ее за талию и слегка прижал к себе. — Аргентинское танго.

Она чудесно пела. Танцевала еще лучше. Я на ходу скинул туфли. Очень жаль, что наш танец не запечатлелся на пленку для потомков.

— Ты чудо, — прошептала Полина и, покачнувшись, увлекла меня за собой в заросли флоксов. — Ой, мое парижское платье!.. Как ты думаешь, его можно стирать?

— И гладить тоже. — Я уперся руками в землю и посмотрел ей в глаза. И в ту же секунду вскочил на ноги.

— Ты куда?

— Предлагаю глотнуть холодного пива.

Она томно потянулась, потом быстро встала и крепко прижалась ко мне сзади.

— Погоди минутку…

Ее сердце билось где-то на уровне моего пояса. Очень сильно билось. Еще бы — мы танцевали минут пятнадцать без передышки.

— У меня в Москве невеста, — сказал я.

— Она не увидит. — Полина вдруг резко толкнула меня в спину обеими руками, и я чуть было не пропахал носом. — У тебя на самом деле есть невеста?

Она стояла, уперев руки в бока, и смотрела на меня в упор. Меня неприятно поразило выражение ее лица — оно было хищным и каким-то надменным.

— Это голубая мечта нашего общего друга. Я привык выдавать его желания за действительность.

— Макс хочет женить тебя? — Она тряхнула волосами и, взяв меня под руку, увлекла в сторону беседки: — Зачем, интересно, ему это нужно?

— Завидует моей свободе.

— Я тоже завидую. — Она на какую-то долю секунды прижалась щекой к моему плечу. — Как ты думаешь, Макс часто вспоминает обо мне?

— Утром и вечером, а еще во время ланча и файв о’клока. Да, я забыл: он пообещал думать о тебе, когда будет писать доклад для своего шефа.

— Он сейчас не пишет никаких докладов, — сказала она и жадно припала к запотевшей кружке с пивом.

— Хочешь сказать, Сундук будет импровизировать?

Она подняла глаза от кружки. Они были темные и очень грустные.

— Как ты думаешь, если бы я была женой Макса, он бы завел любовницу? — спросила она слишком серьезным тоном.

Я пожал плечами. Я искренне не знал ответа на ее вопрос.

— А ты?

Это прозвучало не менее серьезно.

— Не люблю спать на двух перинах. Помню, бабушка говорила, что мужчина, который спит в слишком мягкой постели, рано становится импотентом.

Полина вскочила с табуретки, чмокнула меня в щеку и тут же вернулась на место.

— Я не поеду без тебя в этот круиз. Я уже сказала об этом Максу.

— Он проглотил?

Она кивнула.

— Ничего себе. Так можно и безработным остаться.

— Он тобой ужасно дорожит. — Полина поставила пустую кружку на стойку и глянула на меня в упор. — Только честно: ты спал с его Мариной?

— Даже если бы я этого захотел, у меня бы… ничего не получилось от страха.

— А если захочешь со мной? Получится?

В беседке, насколько я знал, «жучков» не было. Правда, в зарослях неподалеку болтались секьюрити с радиотелефонами.

— Нет, — сказал я, затравленно озираясь. — Не захочу.

— Почему?

— Не в моих это правилах — заниматься сексом на рабочем месте.

— А если это не секс, а…

Лев оказался прав — мне на самом деле пора жениться. Сейчас на горизонте возникла бы моя милая супружница и прочитала мораль на тему моего безнравственного поведения. Уж лучше добровольно сдаться в плен какой-нибудь сварливой бабенке, чем очутиться во власти…

Я разбежался и, как был, в шортах и в майке, нырнул в бассейн. Мне, как и Льву, нравятся бассейны с прохладной водой.

— За руль сядешь ты.

Лев загорел и словно покрылся матовым блеском. Рядом с ним я чувствовал себя бледной поганкой.

Мне нравилось водить его «мерс». Тем более, что мы оба любим космические скорости.

Они привезли с собой кучу кофров. Хорошо, я догадался встретить Льва на двух машинах.

— Куда? — поинтересовался я, нахально обгоняя гаишника в «девятке».

— Отвезем Маришу домой, потом в офис.

— Ясно.

— Ты сказал по телефону, есть срочные депеши.

— Да.

Я видел в зеркальце расплывшееся лицо Марины. Три года назад она была клевой бабенкой. Роскошь и безделье далеко не всем на пользу.

Впрочем, вполне возможно, что во мне еще не умер люмпен.

— Хорошо отдохнули? — спросил я, обращаясь в Марининому отражению.

Ответил Лев:

— Скукотища. Рим похож на гигантскую толкучку. Но магазины там суперклассные. Правда, Мариша?

Она ответила кивком и сдавленным вздохом. Мне показалось, Марина чем-то расстроена. Кардинально, а не по какому-то пустяку.

— Откуда депеши? — Лев повернул голову в мою сторону. — Небось, из Нового света?

— Именно.

Я ни разу не был в офисе в его отсутствие. И по телефону с ним не разговаривал.

— Боюсь, придется заняться этим с места в карьер. У них сейчас сколько времени?

— Семь утра. Они начинают в десять.

— Чертовы капиталисты. — Он повернул голову в сторону Марины: — Ужинать не жди. Вообще я бы тебе советовал переночевать у родителей. Утром заберу вас вместе с Вовкой.

— Но я хотела…

— Я сам проветрю квартиру. Там наверняка душно. В Москве, как ты знаешь, жаркое лето.

— Ты когда за нами приедешь?

Лев с полминуты изучал циферблат своих новых «своч».

— В девять тридцать. В десять тридцать совещание. Давай на Ленинский, — распорядился он и откинулся на подголовник кресла.