Моя вторая мама. Том 1

В дверь позвонили, и Джина, глубоко вздохнув, пошла открывать.

– Привет! – Фелипе радостно ворвался в квартиру. – Наконец-то вы вернулись!

Херардо вошел вслед за ним.

– Ты скучала по твоему «Пиноккио»? – обнимая Джину, спросил Фелипе.

Джина высвободилась из его объятий и, отойдя чуть в сторону, вздохнула:

– Мальчики… Не рассчитывайте больше на нас… на «Норвее» мы обе влюбились и… выходим замуж.

Фелипе расхохотался и обернулся к Херардо:

– Я говорил тебе, что они наверняка придумают что-нибудь в этом роде!

Херардо тоже засмеялся.

– Да что это с вами?! – Джина была возмущена их реакцией.

– Хватит выдумывать, Джина, – Фелипе подошел к ней и вновь попытался ее обнять. – Мы так рады видеть вас обеих!

– Мы очень скучали без вас, – подтвердил Херардо.

– Вы, наверное, тоже страшно без нас соскучились? – предположил Фелипе, хитро поглядывая на Джину.

– Дело в том, мальчики… – тихо произнесла Даниэла, – что то, что сказала Джина, совершенная правда…

Возникла пауза. Наконец Фелипе поскреб в затылке и спросил, не принесет ли им Дора по чашечке кофе. Он все еще думал, что Джина и Даниэла пошутили, и считал, что шутка чересчур затянулась.

– Доры нет, – сказала Даниэла. – Сегодня утром, приехав домой, я нашла ее спящей в моей кровати. Какой-то человек, с которым она встречалась, украл все мои драгоценности, да еще и увел мою машину…

Она рассказала все, что услышала от Доры. Фелипе и Херардо вспомнили, что видели в ресторане девушку, поразительно похожую на Дору и, сопоставив факты, пришли к выводу, что это была все-таки Дора. Джина возмущалась тем, что Даниэла выгнала служанку, не подав на нее заявление в полицию. Фелипе и Херардо тоже считали, что нужно заявить в полицию, но Даниэла сказала, что ей не хотелось бы причинять Доре еще большее зло. Она и так наказана. Тем не менее какое-то заявление все-таки нужно было подать, чтобы полиция начала разыскивать драгоценности и машину. Вчетвером они отправились в полицейский участок. По дороге Джина все время пыталась объяснить Фелипе и Херардо, что произошло на «Норвее», но те никак не желали воспринимать все всерьез. В участке, пока Даниэла и Херардо разговаривали с секретаршей, принимавшей заявления, Джина сказала Фелипе, что во время круиза Даниэла познакомилась с одним промышленником по имени Хуан Антонио Мендес Давила. Она добавила, что он очень богатый человек, и что они с Даниэлой любят друг друга…

– А ты с кем познакомилась? – спросил Фелипе. – С братом этого самого Мендес Давила?

– Нет, – сказала Джина. – С одним немцем. Его зовут Ханс. Он скоро приедет за мной.

– А я познакомился с английской королевой! – расхохотался Фелипе. – Она хочет, чтобы мы поженились.

Даниэла и Херардо подошли к ним, и Даниэла, услышав конец разговора, вновь подтвердила, что Джина ничуть не шутит.

– Прекрати ей подыгрывать! – крикнул Фелипе.

– Действительно, хватит розыгрышей! – поддержал его Херардо. – Даниэла, ты не могла ничего обещать другому человеку после того, как дала мне надежду…

– Мне очень жаль, Херардо, – Даниэла виновато взглянула на него. – Но такие вещи случаются помимо человеческой воли.

– Значит, ты действительно связалась с каким-то там немцем? – удивленно спросил у Джины Фелипе.

– Да. У него серьезные намерения, и он… он благородный человек! – сказала Джина.

– Невероятно… – Херардо растерянно смотрел то на Даниэлу, то на Джину. – Не могу поверить, Фелипе…

Они задержались в коридоре полицейского участка. До мужчин только-только начинал доходить смысл сказанного Джиной и Даниэлой.

– Ты не могла так со мной поступить, Даниэла! – воскликнул Херардо. – Ты сказала, что дашь мне шанс, и не сдержала слова!

– Херардо, мне так жаль, – сказала Даниэла.

– Ты такая же, как другие! – кричал, не слушая ее, Херардо. – Наверное, ты и Альберто не очень-то любила! Как быстро ты нашла ему замену!

– Как ты смеешь так с ней говорить? – вступилась за подругу Джина. – Она никогда не говорила тебе «да»! К тому же мы с ней свободные женщины!

Фелипе резко схватил Джину за руку.

– Может, Даниэла и свободная женщина, а ты нет! – крикнул он. – Ты была помолвлена со мной!

– Я?! Ни боже мой! Ты никогда не принимал меня всерьез! Так… еще одно развлечение, кроме лошадок на ипподроме!

– Знаешь, ты кто? Ты… – Фелипе не успел больше ничего сказать. Джина с силой хлестнула его по лицу.

Полицейские, бывшие в коридоре, подскочили к ним, прося успокоиться. Но ни Херардо, ни Фелипе уже не могли остановиться.

– Фелипе прав! – кричал Херардо. – Представляю, чем вы там занимались на теплоходе!

– Как ты смеешь? – задохнулась Даниэла.

Фелипе толкнул ее, и Джина в свою очередь, защищая подругу, набросилась на него. Полицейские схватили Херардо и Фелипе, завернули им руки за спину.

– Мне стыдно, что я имел с вами дело! – процедил Фелипе, – Оставайтесь с вашими немцами, промышленниками, с кем угодно! Мы не поддерживаем отношений с женщинами вроде вас!

Вернувшись из конторы домой, Хуан Антонио сразу спросил, где Моника. Мария сказала, что Моника у себя в комнате. Как пришла из школы, так и сидит там. И отказывается выходить. Даже переодеться не захотела.

– Ничего… Увидит, какие я ей привез подарки, и сразу развеселится, – сказал Хуан Антонио.

– Сомневаюсь, сеньор… – Мария озабоченно покачала головой.

– Пойду к ней, – сказал Хуан Антонио. – Только зайду за игрушками.

С целой кучей игрушек он вошел в комнату к дочери. Моника лежала на кровати. Она слышала, как открылась дверь, но даже не обернулась. Хуан Антонио подошел и присел на край кровати.

– Мне сказали, что ты не хочешь меня видеть… Это правда? – тихо спросил он.

– Мне все равно.

В голосе дочери слышались слезы. Спина ее напряглась. Хуану Антонио стало жаль девочку.

– И подарки, которые я тебе привез, тоже не хочешь, видеть? – спросил он.

– Нет.

– Тогда мне придется их подарить кому-нибудь другому…

– Как хочешь.

Хуан Антонио положил руку на плечо дочери:

– Моника, ты не обнимешь меня?

– Зачем? – Моника села на кровати и сердито взглянула на него.

– Как это зачем? Затем, что я тебя люблю и хочу, чтобы ты обняла меня!

Моника расплакалась и прильнула к нему.

– Папочка!

– Ну-ну… не плачь… – Хуан Антонио обнимал дочь, чувствуя, как вздрагивает от рыданий ее тельце. Нежность переполняла его.

– Значит, ты меня любишь? – спросила Моника.

– Как же я могу не любить тебя? Ты же моя дочь… – улыбнулся ей Хуан Антонио.

I– А как же эта твоя… ведьма?

– Я обещал тебе, что ты больше не увидишь Иренэ.

– А та… другая… Я ее тоже не хочу видеть.

– Моника, я прошу тебя… – Хуан Антонио чуть отстранился от дочери и заглянул ей в глаза. – Даниэла – чудесный человек. Она совсем не такая, как Иренэ.

– Все мачехи одинаковые.

– Это неправда.

– Она будет бить меня. Будет плохо со мной обращаться. А я буду все время плакать.

– Откуда ты все это взяла? Ты знаешь, что Даниэла даже отругала меня за то, что я уехал в круиз и оставил тебя одну? Более того, она сказала, что не хочет встречаться со мной до следующей субботы, чтобы все это время я мог быть с тобой.

– Этого не может быть… – в голосе Моники уже не было прежней злой уверенности.

– Это правда, Моника. Благодаря Даниэле я понял, как мало уделял тебе внимания… Обещаю тебе, я исправлюсь. Мы все время теперь с тобой будем вместе.

Выйдя от Моники, Хуан Антонио пошел к себе в контору. Он не собирался возвращаться сегодня в контору, но и дома заняться ему было нечем. Не хотелось ничего делать. Был только вторник, и времени до субботы было так много, что страшно было даже подумать об этом. Хуан Антонио слонялся по своей комнате. То садился за стол, то снова вскакивал:…