Адреналин. Коллекция бонусных материалов к серии Потерянная дружба (ЛП)

Я улыбнулся этой шутке, снял свою бейсболку и провел рукой по волосам, после чего надел ее обратно.

– Как я уже сказал... старшая школа. Все мужчины в жизни Куинн будут тосковать по тем дням, когда только я один разрешал ей плавать без спасательного жилета. Они поймут, что я был наименьшей из их проблем.

Фэллон тихо засмеялась, потом подняла взгляд и замерла, посмотрев в сторону трека.

– О, нет, – проворчала она. – Я сейчас вернусь.

Глянув туда же, я увидел, как Кейд затевал драку с каким-то незнакомым мне мальчишкой. Вовремя подбежавшая Фэллон мгновенно встала между ними.

Позади них Джаред и Мэдок неслись к финишу практически "ноздря в ноздрю". Я стал внимательно приглядываться, пока они подъезжали все ближе и ближе, и тут...

Я увидел это.

Всего на долю секунды, совсем чуть-чуть, но я был практически уверен. Джаред сбросил газ.

Он поступил точно так же много лет назад, когда я был еще ребенком, во время гонки с Тэйт. Сомневаюсь, что кто-то кроме меня это заметил.

Мэдок пересек финишную линию. Крики и радостные возгласы заполнили воздух, толпа ринулась на трек вслед за последними машинами.

Не знаю, почему Джаред так сделал. Может, он не хотел побеждать, или хотел позволить Мэдоку стать героем дня.

Или, может, он просто чувствовал вину. Возможно, Джаред расплачивался за каждый синяк, доставшийся Мэдоку от него за годы их дружбы, а с Тэйт – за все пятьдесят оттенков гада, каким он был в школе.  

Опустив глаза, увидел, что Куинн опять за мной наблюдала. И вновь она быстро отвернулась.

Вздохнув, я отчасти начал ощущать ту самую вину. Вину, о которой говорила Фэллон. Куинн знала меня всю свою жизнь. Полагаю, я мог собраться с силами для прощания, несмотря на то, что мне хотелось уехать прямо сейчас.

Подойдя к ней, я остановился и присел на корточки.

– Знаешь, я буду скучать по твоим круассанам, – поддразнил я.

Куинн сильнее нахмурилась, не отводя взгляда от дневника.

– Там, куда ты едешь, в ресторанах вкуснее готовят, наверное.

– Но готовить будешь не ты.

Я пытался утешить ее, но она сопротивлялась. Мне не хотелось, чтобы Куинн злилась на меня, но я знал, что ребенку в ее возрасте трудно понять такие вещи.

К тому же я не все мог объяснить ей сейчас. Она была слишком юна. Ей нужно радоваться, веселиться, не испытывать никаких забот, и мне было ненавистно, что Куинн потратила пусть даже минуту своей жизни, думая, будто я достоин того, чтобы по мне скучали.

– Ну, продолжай тренироваться, ладно? – я подтолкнул ее плечо рукой. – Я могу приехать в гости в ближайшем будущем и буду ждать дегустации твоих новых блюд.

– Ты не вернешься, – пробубнила она.

– Откуда ты знаешь?

– Все люди врут, чтобы других не расстраивать.

Я прищурился, разглядывая ее. Откуда, черт побери, у нее такие мысли?

Куинн наконец-то обернулась и посмотрела на меня своими печальными карими глазами.

– Ты найдешь новых друзей и забудешь про нас.

Не имея ни малейшего представления, что сказать дальше, я покачал головой. Заведу ли я друзей там, куда собирался переехать? Скорее всего. Был ли я уверен, что вернусь? Нет.

В данный момент я не хотел сюда возвращаться, никогда.

Но мне хотелось ее успокоить, поэтому, не задумываясь, я снял свою бейсболку, надел Куинн на голову и хохотнул, когда козырек сполз ей на глаза.

– Я вернусь, – возразил я. – Мне придется забрать свою бейсболку, верно?

Она стянула ее с себя. Ее глаза округлились, пока она рассматривала кепку.

– Ты не можешь отдать ее мне, – ошарашенно прошептала Куинн. Ей было известно, что эта бейсболка принадлежала моему отцу, и как я ее любил. Только по какой-то причине у меня появилось чувство, что я не стану по ней тосковать, зная, что для Куинн это будет что-то значить.

– Уже отдал, – парировал я. – Так что позаботься о ней, ладно?

Я поднялся, послал Куинн последнюю улыбку и, развернувшись, двинулся к своей машине. Мне нужно выбраться отсюда. Я ей врал. Я всем врал. У меня не было намерений вернуться, даже за бейсболкой. Просто я не хотел, чтобы Куинн меня ненавидела. Она единственная по-прежнему видела во мне что-то особенное.

– Лукас! – послышался ее крик у меня за спиной.

Я развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Куинн принялась копаться в своем рюкзаке и вытащила оттуда какой-то маленький предмет. Подбежав ко мне, она вручила мне круглую металлическую коробочку.

– Теперь тебе придется вернуться. – Куинн широко улыбнулась, после чего умчалась обратно на свое место.

Растерянно сдвинув брови, я разжал ладонь и сразу узнал компас, который ей как-то на Рождество подарила мама.

Черт. Он винтажный, настоящая фамильная ценность. Если Куинн не захочет его вернуть, то ее родня захочет. Я не мог оставить его себе.

Перевернув компас, начал его рассматривать и увидел надпись, выгравированную на крышке. "Счастье – это направление, а не место".

Моя кожа вспыхнула от негодования. Слова задели меня за живое сильнее, чем должны были. Они намекали на то, что, куда бы я ни подался, ничего толком не изменится, если я сам не изменюсь.

Нужно вернуть ей компас. Она знала, как сделать непростую ситуацию еще хуже.

Выдохнув, я сделал шаг вперед, намереваясь отдать подарок Куинн или кому-нибудь из ее родных, но потом заметил ее папу, поспешно приближавшегося к ней. Я остановился и стал наблюдать.

Он никогда не посещал Петлю. Черт, что мистер Карутерс тут делает?

– Куинн, – окликнул он. Ослабленный галстук свободно болтался вокруг его шеи. – Собирай вещи, милая. Ты возвращаешься домой.

Она удивленно вздернула голову вверх.

Однако тут же вмешался Мэдок, подошедший к отцу.

– Что случилось, черт побери? Почему ей нельзя остаться?

Мистер Карутерс проигнорировал его, подгоняя дочку, которая встала на колени и собирала вещи в рюкзак.

– Живее.

– Пап, что ты делаешь? – рявкнул Мэдок, начиная злиться. – Мы уже договорились с Кэтрин. 

 Куинн встала, натянула мою бейсболку до уровня глаз, вцепилась в лямки своего рюкзака и потупила взгляд в землю, вероятно, сгорая от стыда.

– Уже почти десять часов вечера, – ответил ее отец Мэдоку, – у нее есть расписание. Завтра у Куинн загруженный день, и я не хочу, чтобы она слонялась по городу допоздна.

– Она не слоняется по городу, – вступился Джаред; его голос прозвучал резко. – Куинн со своей семьей.

– Пап, серьезно, – снова заговорил Мэдок. – Она в порядке.

– В порядке? – бросил мистер Карутерс с вызовом, грозно глядя на своего сына. – Она – юная девочка. Возможно, ты более уверен в своих детях, раз ждешь, что они не поддадутся дурному влиянию, находясь в подобной среде, но я уже вырастил одного подростка, Мэдок.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что мне следовало быть с тобой строже, – его отец заговорил тише, когда Фэллон, Тэйт и Джульетта подошли ближе. – Мне следовало быть рядом, я должен был установить правила и требовать их исполнения. Я не повторю эту ошибку. Куинн получит хорошего отца.

– Я вырос нормальным! – возразил Мэдок, придя в замешательство.

Но у мистера Карутерса заиграли желваки.

– Ты едва не стал шестнадцатилетним отцом.

Мэдок сразу же выпрямился, его лицо исказилось от ярости, в то время как Фэллон закрыла глаза и отвернулась.

Шестнадцатилетним отцом? Что ж, я был не в курсе. Проклятье.

– Это была не твоя вина, – добавил мистер Карутерс. – А моя. Только я не собираюсь повторять эту ошибку. – Повернувшись к дочери, он распорядился: – Идем.

 Мистер Карутерс направился к своей машине, а Куинн медленно последовала за ним. Хотя, она обернулась, и я увидел, как ее глаза наполнились слезами, когда наши взгляды пересеклись. Куинн никогда не плакала. Стремление защитить пробудилось в моей голове; мной едва не овладела злость, пока мы все наблюдали, как она удалялась.