Портреты

– Это... это невозможно. Жози умерла! Она утонула вместе с Дэниелом. Перестань, Макс. Я начинаю всерьез думать, что ты – сумасшедший.

– Она жила в Ницце. Вдруг запаниковала и забрала племянника из Сен-Виктора, того самого племянника, чей портрет написала Клэр, и который так меня заинтересовал. Похоже, она не хотела, чтобы многие увидели его лицо, впрочем, как и ее собственное.

– Я ничего не понимаю, но, если ты уверен, что это была Жози, то она и должна была объяснить тебе все! Вероятно, она сбежала, чтобы избавиться от ответственности.

– Жози не смогла ничего объяснить. Мой милый кузен Роберт убил ее, а Дэниел видел, как это случилось.

София поднесла дрожащую руку ко рту.

– Да, я понимаю, что ты разволновалась. Жози сломала шею, София.

– Н-нет...

– Да, теперь я все знаю, София, – вы с Робертом украли Рембрандта, и Роберт убил Бэнкрофта. Потом по какой-то причине вы отняли у меня сына и заставили думать, что он мертв. А теперь, если ты хочешь спасти свою шкуру, то в твоих интересах начать говорить, а ты ведь всегда дорожила своими интересами.

– Я ничего тебе не скажу! – крикнула София. – Ты не можешь ничего доказать. Слова ребенка никто не станет принимать всерьез!

– Ты все скажешь, София, – холодно продолжал Макс. – Скажешь, если хочешь сохранить жизнь. Я отлично помню, как ты стремилась покончить со мной. Теперь настала твоя очередь. Если тебе повезет и ты перестанешь упрямиться, то тебя обвинят лишь в пособничестве убийству. Тем более за сроком давности тебе ничего не грозит. Лучше признайся сперва мне или тебе придется говорить с полицией. Так или иначе ты заговоришь, и лучше начни с Дэниела.

Как ни странно, Макс своего добился. София с такой силой вцепилась в ручки кресла, что ее изящные руки стали похожи на когти.

– Я же знала, что из-за этой проклятой картины будут неприятности! Я это просто сразу почувствовала, хотя не подозревала, что это Дэниел!

– Итак, – произнес Макс, – это правда. – Губы его побелели от гнева. Он добился от нее признания, и я могла представить себе, что он чувствует.

– Да, черт тебя подери, правда, – ты это хотел услышать?

– Мне кажется... – сказал Макс, – мне кажется, тебе лучше все рассказать по порядку. Все началось с появления Жозефины Ла Саль и кончилось с ее смертью, не так ли? Ты наняла ее няней к Дэниелу, поручив заодно приглядывать за мной.

– Да, – отчетливо произнесла София. Вероятно, она наконец решилась рассказать ему правду и спасти себя. – Это она, подслушав твой телефонный разговор, рассказала нам о Рембрандте. Ты упомянул, что стоимость картины приближается к четверти миллиона фунтов, и говорил так уверенно, будто не сомневался в том, что это подлинник. Роберт решил, что украсть его будет совсем несложно, и попросил Дэвида Бэнкрофта найти частного покупателя. Дэвид сказал, что на черном рынке можно получить за картину полмиллиона. Роберт заставил Жозефину сфотографировать картину. Мы уже распределили роли, но потом Дэвид и Роберт поспорили из-за того, кому какая причитается доля... У Роберта было ружье, они стали за него бороться, и оно выстрелило. Бэнкрофт умер на месте. Нам надо было что-то придумать, и вот Роберту пришло в голову обвинить тебя.

Макс посмотрел на нее с отвращением.

– Он так и не смог отделаться от застарелой привычки. Кто-то позвонил мне, изменив голос. Очень умно. Я на это попался. Потом вы поехали в ресторан, и Роберт бросил тело Бэнкрофта на аллее, а ты как ни в чем небывало пошла в бар и случайно заметила меня, как ты потом сообщила. В это время Жози украла картину из моего дома, воспользовавшись своими ключами.

– Да.

– Да. А можно спросить, что было с картиной дальше?

– Я... я не знаю.

– Не знаешь? Брось, София. Мне в это трудно поверить.

– Не знаю, клянусь тебе. Роберт куда-то спрятал ее, чтобы найти покупателя. Я не знаю, где она, но он ее не продал, это точно. Во-первых, после смерти Бэнкрофта он потерял связи, и потом считал, что надо выждать, чтобы все успокоилось.

Макс покачал головой.

– Вы с Робертом друг друга стоите. Знаешь, София, по-моему, тебе вообще неизвестно, что такое совесть. Жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы это понять. Единственное, что тебе удалось сделать хорошего – дать жизнь Дэниелу, да и то против своей воли. А потом ты ухитрилась от него избавиться. И здесь начинается следующая глава этой славной истории. Вы, конечно, все здорово придумали, но меня все-таки отпустили. И что было дальше? Я хочу знать, почему Жози увезла Дэниела во Францию, и зачем ты убедила меня в том, что они погибли.

– Я хотела как лучше, Макс, – не поднимая глаз произнесла София. Она выглядела сейчас перепуганной, и, вероятно, у нее были на то основания.

– Лучше для кого, София? Для тебя? Или, может быть, для Дэниела? Да, вероятно, для него. Ты решила, что он будет куда счастливее у совершенно чужих людей в крошечной французской деревеньке, оторванный от родных и одинокий. Думаю, когда меня выпустили из тюрьмы, ты поняла, что я снова захочу забрать ребенка, и решила, что лучше уж подстроить его неожиданную смерть, чем отдать мне. Какой великолепный способ причинить мне боль, и до чего это на тебя похоже, София!

– Нет! Макс, все было не так!

– В таком случае, может, ты мне объяснишь, как именно?

– Роберт испугался. Он был уверен, что тебя обвинят. А Дэниел... Я опасалась, что он станет преследовать Дэниела.

– Преследовать Дэниела? – удивленно переспросил Макс, подойдя к ней. – Но почему, почему, София? Зачем ему было преследовать ребенка, которому едва исполнилось три года?

– Дэниел все видел, неужели непонятно? – Видел... видел, как Роберт убил Бэнкрофта? – лицо Макса исказилось от ужаса.

– Да, произошла чудовищная ошибка. Мальчик встал с кровати и пошел вниз, но мы этого не заметили, и он все видел. Мы не знали, что он тихо стоял и смотрел. Я была уверена, что Жози не проболтается, потому что она сама была замешана, но Дэниел совсем другое дело. Он мог сказать что-то тебе, а ты бы заподозрил неладное. Я отослала Дэниела и Жози в Холкрофт. Твой дед был тогда в больнице, они жили одни, и я думала, если в Холкрофте никого не будет, то Дэниел забудет... Но, когда тебя освободили, и я узнала о намерениях Роберта...

– Значит, – Макс стал бледнее смерти, значит, он решил покончить со свидетелями?

– Да, он всегда не любил Дэниела, и я знала об этом, как знала и то, что Жози можно подкупить. Я, может быть, и была плохой матерью, но я не могла допустить, чтобы он причинил зло ребенку, поверь мне. И вот, когда вынесли приговор, я... позвонила Жози. Роберту вполне могло прийти в голову, что я догадываюсь о его намерениях. Ему ничего не стоило устроить несчастный случай, так что мне надо было его опередить. Жози была напугана, и не осмелилась бы меня ослушаться.

– И что же ты ей приказала?

София не смотрела на него.

– Я велела ей взять моторку и, погрузив на нее весельную лодку, отплыть подальше от берега, а потом прыгнуть в воду, как будто Дэниел упал, а она кинулась за ним. Я подумала, что те, кто будут их искать, решат, что тела отнесло течением. Потом она должна была вернуться на веслах к берегу и увезти Дэниела из Холкрофта в старом «Лэндровере», который обычно стоял в дальнем гараже. Никто бы не заметил, что машины нет на месте. Жози должна была доехать до Лондона и пересесть на Дуврский поезд. Я сказала ей, где оставить машину, и потом забрала ее. Жози согласилась забрать Дэниела, сделав вид, будто он ее ребенок, взамен на безопасность и большую сумму денег.

– Понимаю, – произнес наконец Макс. – Ты подарила нашего сына Жози, дала ей денег в придачу и умыла руки.

София взглянула на него с мольбой.

– Макс, это единственное, что я могла придумать. Я боялась иметь дело с Робертом – это было слишком опасно! Я знала, что Жози будет хорошо смотреть за ребенком. И ведь он все эти годы жил нормально и был в безопасности!

– Ни то, ни другое, София. В безопасности – возможно, но только не нормально. Нет.