Сердце Сэмми

Это давалось ей тяжело, но постепенно словно солнце стало выходить из-за туч, освещая самые счастливые моменты их отношений с Ником. Сэмми вспомнила, как проснулась утром в объятиях Ника и ее охватила паника, она испугалась, что Нику ничего не было нужно от нее, кроме прошедшей ночи. Она вспомнила, как Ник во сне притянул ее к себе, а она отстранилась. Вспомнила, как Ник коснулся губами ее губ, а она отвернулась.

Да ведь это она обидела его. Обидела всеми сомнениями после той их прекрасной ночи. Своим страхом, что окажется несостоятельной как женщина для такого красавца, как Ник Эллиот. Из-за этих самых сомнений и страха она оттолкнула Ника и стала торопиться на самолет. И всякий раз, когда Ник пытался поговорить по пути в Даллас об их отношениях, Сэмми меняла тему. Ник снова попытался поговорить в аэропорту Далласа, но Сэмми была слишком испугана, она боялась услышать, что их прекрасная ночь никогда не повторится, хотя ей казалось тогда, что она и так это знает. Поэтому она поспешно перебила Ника и заговорила о строительстве самолетов.

Господи! Как она могла быть такой слепой? Такой чудовищно глупой? И такой жестокой, что смогла дать понять Нику, что ее заботит мнение посторонних, тогда как на самом деле ее страшила лишь собственная слабость.

«И это тоже было очень глупо».

Потому что неожиданно Сэмми вдруг поняла, какой сильной стала за последние три года. И еще она поняла, что имел в виду Ник, когда сравнил ее эмоциональное состояние с финансовым. Он был абсолютно прав. Несколько лет Сэмми складывала про запас не только деньги, но и свою способность любить. Она подсознательно использовала долги Джима и его предательство как предлог, чтобы не тратить деньги, не признаваться в своей любви к Нику. И тем самым как бы продлевала власть уже мертвого Джима над своей жизнью. Но теперь с этим покончено! Она не будет больше откладывать про запас ни деньги, ни любовь.

Сэмми откинула покрывало.

Пора начать наконец пользоваться и тем, и другим! Первое будет очень легко исполнить, а вот второе… Захочет ли Ник быть с ней теперь, после всего, что она ему наговорила?

И еще один вопрос по-прежнему волновал Сэмми — была ли она той женщиной, которая действительно способна увлечь Ника Эллиота?

Сэмми сжала кулаки. Была ли она женщиной? Да, черт возьми, она женщина в полном смысле этого слова. И пора доказать это себе и окружающим.

В субботу в два часа дня, не обращая внимания на предательское сердцебиение, Сэмми звонила в дверь квартиры Ника Эллиота. Современный жилой комплекс, где жил Ник, сильно отличался от дома Сэмми — здесь все было отделано со вкусом, во дворе разбит газон, ведущий к пруду, где плавали утки. Сэмми ни за что не нашла бы это место, если бы Генри не объяснил ей подробно, как ехать.

За дверью было тихо. Сэмми позвонила еще раз. Ник должен быть дома: на стоянке стояла его машина.

После третьего звонка дверь вдруг распахнулась. Взглянув в лицо Нику, Сэмми почувствовала жгучую боль. Сначала в глазах его мелькнуло удивление, затем слабый лучик надежды, потом усталость и недоверие, наконец Ник сумел овладеть собой и лицо его стало безжизненной маской.

Впрочем, Сэмми не могла бы с точностью сказать, что выражало ее лицо, пока она смотрела на Ника. Копна его роскошных темных волос выглядела так, словно он причесывался в последнее время исключительно пятерней. Щеки и подбородок покрывала щетина, придававшая Нику странный, почти опасный вид. Дальше взгляд Сэмми упал на его грудь.

И она тут же почувствовала дрожь в коленях. Ей потребовалось взять себя в руки, чтобы не упасть к нему на грудь, мускулистую грудь с порослью черных вьющихся волос, которые хотелось без конца гладить до боли в ладонях.

На Нике не было ничего, кроме длинных мешковатых тренировочных брюк. Слишком длинных, по мнению Сэмми.

Сэмми заставила себя снова перевести взгляд на лицо Ника. Ей надо было сосредоточиться, чтобы все сделать правильно.

— Здравствуй, Ник, — сказала Сэмми.

Несколько секунд он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, затем спросил:

— Что ты хочешь?

В голосе его не было даже намека на осуждение или на какие-либо другие эмоции. Он был абсолютно спокойным и ровным. У Сэмми защипало глаза. Она глубоко вздохнула.

— Мне надо что-то показать тебе, Ник. Можно я войду?

Не дожидаясь ответа, Сэмми прошла мимо Ника в квартиру, так не похожую на ее собственную.

В квартире Сэмми почти не было мебели, она была какой-то безликой, почти холодной. Что касается жилища Ника, оно было теплым, настоящим домом. Замечательный ковер, диван и стулья с обивкой в приглушенных коричневых и зеленых тонах служили прекрасным фоном для трофеев, привезенных Ником из путешествий по земному шару.

На полочке журнального столика со стеклянной крышкой кусок застывшей черной лавы лежал рядом с белой веткой окаменевшего коралла. На стене над диваном висела удивительная картина, изображавшая небо, увиденное глазами пилота. Небо было ярко-синим, ясным, а на уровне глаз рисовавшего виднелись два небольших облачка. Сэмми могла бы поручиться, что большая часть книг, стоявших на полках вдоль противоположной стены комнаты, была посвящена авиастроению и вождению самолетов.

— Ты что-то хотела мне показать?

— Да, — подтвердила Сэмми. — Но на это надо смотреть с балкона.

Сэмми быстро прошла через столовую к балконной двери. Да, Генри проинструктировал ее прекрасно.

— Вон там, — сказала она, показывая на левый угол стоянки.

— Ты имеешь в виду вон тот «корвет», который поставили сразу на два места?

— Это чтобы никто не поцарапал краску. Машина выпуска восьмидесятого года с откидным верхом. — Сэмми медленно повернулась к Нику. — Я купила ее сегодня утром.

В глазах Ника сверкнул огонек, но тут же погас, уступив место настороженному, недоверчивому выражению. Что ж, по крайней мере теперь глаза его больше не были пустыми.

Сложив руки на груди, Ник оперся плечом о стеклянную дверь балкона.

— За этим ты и пришла — чтобы показать мне свою новую машину?

— Да. — Сэмми нервно сглотнула слюну. — И еще чтобы сказать тебе кое-что.

— Что же именно?

Сэмми снова сглотнула. Ладони ее вспотели, сердце учащенно билось.

— Что я люблю тебя.

Ник изумленно застыл на месте. Хорошо ли он расслышал? Или просто принял желаемое за действительное?

— Что ты сказала?

Глаза Сэмми потемнели.

— Я люблю тебя.

Несколько мгновений, показавшихся Нику бесконечностью, он стоял, прижавшись к двери, опасаясь двинуться, чтобы Сэмми вдруг не исчезла.

Но это была не сказка. Она действительно была здесь, стояла прямо перед ним и говорила, что любит его. Полные слез глаза и дрожащие губы ясно говорили Нику, что Сэмми признается ему в любви от чистого сердца.

— Сэмми. — Ник крепко прижал ее к груди. Слишком крепко — ей наверняка было больно, но он просто не мог остановиться, не мог ее отпустить. Сэмми тоже буквально вжалась в его тело. Да, ей хотелось, чтобы он сжимал ее крепче и крепче.

— Я думал, что потерял тебя, — повторял. Ник между поцелуями. — Я думал, что никогда не услышу, как ты произносишь эти слова.

Объятия Сэмми зажгли в его крови огонь.

— О, Ник, прости, что я была такой глупой.

— Потом, — прошептал он, не отрывая рта от ее губ. — Все это ты скажешь мне потом.

Нику надо было задать ей сотню вопросов, сказать ей сотни вещей, но не сейчас. Сейчас не время для слов. Пришло время доказать Сэмми, как много она для него значит. Она была его миром, его жизнью. Еще ни одна женщина не значила для Ника больше, чем полеты, но упоительная жажда высоты меркла перед его чувством к Сэмми, становилась почти неважной.

Ник поднял Сэмми на руки и стал целовать ее лицо, шею, везде, куда только мог дотянуться, пока нес ее к кровати. Отбросив покрывала, он осторожно опустил ее на простыни. Крепко сжав шею Ника, Сэмми потянула его за собой.

— Да, — прошептала она.