Разведены и непредсказуемы

А следующим утром Зинка меня в коридор отзывает: мол, все, минус одна! И блеск у нее в глазах такой нехороший, ровно как у сумасшедшей! Я прямо обмерла вся, испугалась — страсть как! Спрашиваю: а что случилось-то? Ну она мне и выдает, мол, попала наша Стелла под машину! Ни один патологоанатом теперь не склеит, не соберет! Размазало, дескать, бедолагу тонким слоем по асфальту!

Я аж похолодела от ее слов. Тут же поняла, что это Зинкиных рук дело. Как пить дать, сама же девчонку под колеса и швырнула! Она же сильная, зараза, а Стелка против нее все равно что прутик. Стукни посильнее, переломится. Говорю: «Что ж ты натворила?! Теперь точно на тебя все подумают! Кто ж в собственном курятнике гадит, рядом с собственным домом человека жизни лишает?!» А она мне тогда покровительственно так произносит: мол, не учи ученого! «Про то, что Стелка не к себе домой, а ко мне направилась, кроме тебя, и не знает никто. Мы с ней специально вчера на работе подзадержались, чтоб все разъехаться успели. Да и менты ничего не заподозрят:

я дуреху эту в парк гулять повела и в город ее с противоположного конца парка вывела, аккурат на самый проспект. Оттуда до моего дома больше часа ходьбы! Ни за что не догадаются».

Ну, я ей тогда указываю на то, что ее наверняка кто-нибудь из водителей заметил. А она только ухмыляется в ответ. Типа, никто ее засечь не мог, потому что там вдоль дороги припаркованные машины стоят, так что водителям ни черта не видно, кто там ночью по тротуару бредет. Она как заприметила, что по трассе лихач какой-то летит, улучила мгновение и Стеллу в промежуток между припаркованными тачками и выкинула. И я вам даже больше скажу! Она ведь не сразу оттуда ушла! Почему я это знаю? Да потому что кольцо Стелкино, с бриллиантом, Воронцовым подаренное, я потом у нее наблюдала. Собственно, из-за этого кольца мы с ней и повздорили, ну об этом я еще расскажу. Главное то, что Стелла по своей воле ни за что бы ей это кольцо не отдала. Значит, Зинка дождалась, пока перепуганный лихач этот, что Стеллу жизни лишил, смоется с глаз долой, а сама шасть к девчонке и кольцо с ее пальца стянула, еще с теплой. Я ж говорю: жадная она была до омерзения!

Только мы с ней в редакцию вернулись, тут и менты пожаловали. Я стою, ни жива ни мертва, а Зинаиде хоть бы хрен по деревне, ничем ее не проймешь! Ну, долго ли, коротко ли, Любе потрепаться захотелось, осведомленностью своей блеснуть, она и разболтала ментам, что Стелла у Воронцова в любовницах числилась. Они тогда прямой наводкой к Виктору направились. Ну а Зинка шасть за ними следом и тоже куда-то пропала.

Вернулась сияющая, как начищенный пятак. Быстро что-то на компе набила, распечатала и вновь смоталась.

На этот раз буквально в десять минут обернулась. И вновь мне глазами на дверь указывает, мол, поговорить надо. Ну, делать нечего, вышла я за ней. Тут она мне и выдает: мол, не хотела я, чтоб менты до Виктора докапывались, но раз уж у некоторых язык на привязи не держится, то так тому и быть. Это мне даже на руку сыграет. Я, говорит, такую комбинацию затеяла, теперь Воронцов точно никуда от меня не денется!

Оказалось, она решила в его глазах так дело представить, будто это Катя Стеллу сбила на его служебной машине. Ключи-то он ей сам дал, мы все об этом знали. Да и Катька порой на ней домой ездила, это тоже не секрет был. А тут еще Люба парного мяса купила утречком, в холодильник положила. Вот у Зинки все один к одному и сложилось. Подхватила она втихаря это мясо и шасть на стоянку. Охрана ее там знала, так что вопросов ни у кого не возникло. Мало ли что баба могла в своей машине забыть? Она ж ее вместе с остальными тачками парковала, помойку эту ржавую.

Ну вот, убедилась Зинка, что никто на нее внимания не обращает, взяла молоток, тряпку — и к машине Виктора! Фару правую грохнула, по капоту через тряпицу слегка настучала, а потом взяла мясо и повозила по капоту и крылу, словно это кровь человеческая. Еще и на остатки фары специально накапала, чтоб пострашнее выглядело. Осколки с пола собрала — и ходу в редакцию. Мясо обратно в холодильник забросила — ух, как же Любка потом страшно ругалась! — и давай письмо от имени Кати сочинять. Катьки-то самой на работе не было, ей соседи позвонили, что-то там с канализацией стряслось, пришлось девке срочно домой уехать. Даже тут Зинке подфартило!

Ну а в письме она, то есть Катька как бы, прямым текстом Виктора пугает: мол, если еще на какую бабу, кроме меня, взглянешь, с ней то же самое, что со Стеллой, случится! Так что приезжай ко мне вечером, потолковать надо. Письмо это Зина Виктору лично в руки передала, специально с боем через его секретаря пробивалась. Типа, вот Катя попросила и все такое.

Ну, Воронцов, понятное дело, уже всерьез на измене сидел после визита ментов. Уж не знаю я, чего его так переколбасило, видать, не ожидал, что Стелла от него понесет, а может, еще по какой причине. Только когда он «Катину» записку-то прочитал, вконец перепугался. Зинка тут четко все рассчитала, что при таком раскладе он ей звонить не станет, предпочтет с глазу на глаз переговорить. В принципе он бы, конечно, мог сразу ментам сообщить, что происходит, письмо это им отдать и успокоиться — нехай теперь они с его любовницей разбираются, но не стал. Наверное, скандала боялся, хотел сухим из воды выбраться.

Зинка не утерпела, как записку ему передала, снова на стоянку спустилась, уселась в машину свою и ждет. Буквально через пару минут видит — Виктор топает. Огляделся, нашел свою служебную тачку — и к ней. Долго возился там, наверное, кровь смывал, а потом обратно к лифтам побрел. Зинка рассказывала: бледный как смерть был! Тут-то он окончательно и уверился, что Стелкина душа загубленная на Катиной совести: все, как Зина и предполагала.

Про то, что Катя дома сидит, Виктор не знал, а в редакцию к нам предпочел не соваться. Так что мы с Зинкой дождались конца рабочего дня и вместе с ней поехали к Кате. Припарковались неподалеку около ее дома и стали наблюдать, ровно в засаде, когда же Воронцов покажется.

Ну, он даже таиться не стал, идиот этакий. Я-то думала, такси поймает, а он на своей «феррари» приперся, всей окрестной ребятне на радость. Ну и ходу в подъезд. А мы за ним. Из-за двери Катькиной плохо слышно, что в квартире происходит, так что Зинка взяла у меня дубликат ключей да дверь-то тихонько и открыла.

И вот, стоим мы с Зиной в коридоре, ровно как шпионы какие-то, а эти двое в комнате друг на друга орут. И в руках у придурка нашего — пистолет! Видать, решил обезопаситься, больно уж он Катьку испугался.

Ну, как они нас увидели, удивились оба, даже кричать перестали. Катька, правда, тут же что-то заподозрила, как вцепилась в меня и давай трясти: мол, что вы тут забыли, кошелки драные? Потом к Виктору кинулась: дескать, за каким фигом ты дверь открытой оставил? Он вмиг забыл, зачем пришел, и оправдываться начал, типа: да закрыл я ее, точно помню! Про то, что у нас свой собственный комплект ключей есть, никто и не додумался! Ну а мы их тоже, ясен пень, информировать о том не стали.

В общем, галдеж, неразбериха полнейшая. Зина так ласково к Виктору подошла, пистолет у него из руки достала, он и не сопротивлялся даже. Обмяк весь, хлюпик. Сдается мне, даже если бы Катя на него и впрямь с ножом бросилась, он бы и тогда на спусковой крючок нажать не смог, не та натура.

И тут Зинка, хладнокровно так, берет, наводит пистолет на Катю и стреляет. Я аж взвизгнула от неожиданности! Катька хлоп — на пол, наповал! Виктор глаза закатил, едва в обморок не грохнулся. Ну а Зинка к нему подходит и ласково так говорит: мол, ну что, Виктор Серафимович, вот вы и убийца! Он башкой мотает. «Да я вас всех засажу», — бормочет. А она пистолетиком у него перед глазами машет и проникновенно так сообщает: «А у меня против тебя улики есть! Пистолет твой, пальчики на нем тоже твои!» Она ж, кобра эдакая, словно заранее все знала, перчатки нацепила! И это в жарищу-то такую! «Ну а если, — говорит, — все же попробуешь в ментовку отправиться, то учти: против одного твоего слова двое наших! Мы с Раей расскажем, как сидели в гостях у коллеги, а тут ты приперся весь невменяемый, обвинил ее во всех смертных грехах, пристрелил, нас запугал, да и был таков!»