Такой прекрасный, жестокий мир

– Что это со мной? – смущенно пробормотал он. – Конечно, ты не Фелисити. Наверное, ты считаешь меня полным идиотом. Добро пожаловать, Сара. Как тебе понравилась Бельгия?

– Такая же скучная, как о ней говорят. Даже не думайте становиться членом Европарламента. – Сара достала из сумочки книжку. – Я привезла вам сигнальный экземпляр дневников Алана Кларка. По сравнению с ним, даже вы покажетесь паинькой.

Стюарт засмеялся, но тут же задохнулся и стал судорожно ловить ртом воздух.

– Боюсь, что не успею их прочитать.

– Глупости, конечно, успеете. – Она не желала думать о его близкой кончине скорее ради себя. Отрицание смерти делало ее менее реальной, поэтому Сара продолжала строить планы на будущее. – Вы слышали, что Синтия ссылает меня в Эквадор комментировать Кубок Южной Америки? В этом нет никакой необходимости, и я не хочу уезжать так надолго – почти на три недели.

– Ты должна ехать. Не давай ей повода уволить тебя. Держись. И тебе понравится поездка. Эквадор – изумительная страна.

– Хорошо, а пока, надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем на ужине Ассоциации футбольных писателей. Может, я даже позволю вам повлиять на мое голосование.

– Как я могу отказаться?

Стюарт улыбнулся ей своей прежней улыбкой, напомнив, насколько лучше он выглядел всего пару месяцев назад.

Сара с воодушевлением готовилась к ужину футбольной ассоциации. Накануне она разговаривала со Стюартом. Получив высочайшее согласие своих сиделок, он был полон решимости присутствовать на ужине, хотя – к его глубокому сожалению – в инвалидной коляске. Тем не менее Стюарт пребывал в хорошем настроении, поскольку врачи уверяли, что он вступил в фазу – хотя и краткую – ремиссии.

Сара долго обдумывала свой наряд, желая подчеркнуть, что она – не один из «своих парней», а именно женщина, вступившая в ассоциацию. Деловые костюмы она отвергла, как слишком мужеподобные, и наконец выбрала маленькое черное платье, в котором познакомилась с Биллом. До сих пор оно оставалось любимым.

«Неудивительно, что Билл влюбился в тебя», – подумала она, улыбаясь своему отражению и радуясь, что воспоминания вызвали не боль, а просто благодарность за прошлую любовь.

Когда она наносила последний штрих, подкрашивала губы, зазвонил телефон.

– Алло, Сара? Это Дженис. Стюарта увезли в больницу.

Двадцать минут спустя Сара – все еще в вечернем платье – вылетела из такси и помчалась вверх по лестнице ко входу в больницу.

– Вы член семьи? – спросила врач, останавливая ее у двери в палату Стюарта.

Сара испугалась, что ее не пустят.

– Нет. Я друг. Близкий друг.

– Сожалею, но я не могу позволить вам войти. Ему необходим отдых.

Слава Богу, Стюарт еще держится.

– Он сам просил, чтобы меня вызвали. Вы уверены, что я не могу увидеть его хотя бы на минуту?

Врач взглянула на часы.

– Хорошо. Одна минута.

В фигуре на кровати, опутанной проводами приборов и трубками капельниц, с кислородной маской на лице, с трудом можно было узнать Стюарта. Он выглядел таким немощным и несчастным, что в какую-то долю секунды Сара пожелала ему скорейшего избавления. Реальность смерти, унизительная и жестокая, была совсем не похожа на то, что показывают в кинофильмах.

На стуле у стены дремала усталая Дженис. Сара осторожно потрясла ее за плечо.

– Дженис, Дженис, это Сара.

– О, Сара, привет. Я, кажется, заснула.

– Что случилось?

– Еще днем он казался таким оживленным, так радовался предстоящему празднику. Я уже собиралась передать смену ночной сиделке, когда он потерял сознание. Боюсь, у меня плохие новости.

– Что?

– Врачи встревожены. Печень едва функционирует, метастазы.

Сара подошла к постели и ласково коснулась руки Стюарта.

– Он может меня слышать?

Запястье под ее пальцами дрогнуло, как будто Стюарт пытался поднять руку. Он попробовал заговорить, но мешала кислородная маска, а жужжание приборов заглушало слова.

– Это еще не конец, – выдохнул он. – Я еще не готов. Так много надо сказать.

– Тс-с. Не мучайте себя. У нас еще много времени.

Сара просидела у постели Стюарта всю ночь, молясь, чтобы он дотянул до утра.

Сара с облегчением убрала блокнот. Интервью с тренером бразильской команды Альберто Майа состоялось, несмотря на недоверие бразильца к женщине – футбольному обозревателю. Его отношение разделяли многие южноамериканские футболисты, которых Сара интервьюировала всю предыдущую неделю.

Майа, спешивший к своим игрокам, попрощался, и Сара решила потратить несколько часов, остававшихся до вечернего матча, на осмотр достопримечательностей.

Однако вместо того, чтобы восхищаться окрестными горами, она шла вдоль реки, погрузившись в свои мысли. Стюарт продержался ту ночь и уже вернулся домой, но прогноз врачей не предвещал ничего хорошего. При малейшей возможности Сара звонила Стюарту, но он не всегда мог разговаривать. Сгорая от нетерпения закончить работу и вернуться домой, Сара поклялась себе не оставлять больше Стюарта, что бы ни предпринимала Синтия.

Прослонявшись бесцельно больше часа, Сара почувствовала жажду, но в охваченном футбольной лихорадкой городе все бары и рестораны были забиты болельщиками.

Ресторан «Ле Жарден» описывался в ее путеводителе как лучший в Куэнке, и Сара зашла внутрь, надеясь если и не на свободное место, то хотя бы на пару минут спасительной тени.

Официант сочувственно покачал головой, и, когда Сара уже собиралась уйти, кто-то окликнул ее по имени. Это был Майа.

– Пожалуйста, мисс Мур. Здесь есть место.

– Спасибо.

Сара благодарно улыбнулась и села между бразильским тренером и молодым мужчиной, сверлившим ее черными грустными глазами.

– Познакомьтесь, Антонио Нэвес, наш лучший нападающий, – сказал Майа.

– Очень приятно. Вчера вы играли великолепно.

Нэвес проигнорировал ее комплимент, но Сара отнесла его бестактность на счет недостаточного знания английского.

– Что вы думаете о матче против Чили?

– Я не хочу говорить о… – Не закончив фразу, Нэвес вдруг вскочил и направился к немолодой элегантно одетой женщине, только что вошедшей в ресторан. Темные солнечные очки, скрывавшие ее глаза, не могли скрыть ее необычайную красоту. Нэвес и женщина зашептались, явно взволнованные темой своей беседы, затем Нэвес взглянул на Майа и, показав на дверь, вышел вслед за собеседницей из ресторана.

– Какой наглец, – пробормотала Сара себе под нос.

На следующий день Сара рассеянно следила за игрой Бразилия – Чили, в которой Нэвес почему-то не участвовал, и автоматически делала заметки. Думать она могла только о Стюарте, голова раскалывалась от боли.

Как только матч закончился, Сара бросилась в отель. Уже подходя к лифту, она услышала свое имя.

– Сеньора Мур, пожалуйста, сюда. – Портье помахал ей. – Вас к телефону. Сеньора Дженис.

Сара подбежала к конторке. Ее сердце забилось так, словно собиралось выскочить из груди. Она взяла трубку и сквозь окружающий шум едва различила далекий голос Дженис.

– Дженис, вы меня слышите? – На линии стоял треск, и разобрать слова сиделки было невозможно. – Дженис, я вас не слышу. – Сара в отчаянии стукнула аппаратом по конторке. – Он еще жив?

– Он хочет… верну… как мож…

Этих обрывков слов Саре хватило, чтобы все понять.

– Скажите ему, что я вернусь в течение суток.

Она обратилась к портье:

– Подготовьте счет, я выезжаю. Вы можете заказать мне такси в аэропорт? – крикнула она, уже метнувшись к лифту.

Через десять минут Сара вернулась и протянула портье кредитную карточку.

«Если я вылечу первым же рейсом, то должна успеть…»

– Простите, сеньора, – прервал портье ее мысли. – Эта карточка не годится.

– Попробуйте еще раз, – нетерпеливо ответила Сара.

Портье подчинился, но затем покачал головой.

– Карточка аннулирована.