Я люблю свою работу?

– Ладно, прости. Я – говнюк, – он грустно улыбается. – Слушай, давай еще один вечер проведем вместе. Обещаю быть… Паинькой.

Он даже выглядит искренним, но я сильно сомневаюсь в том, что это не очередная игра.

– Зачем тебе это нужно?

– Приелось мое окружение. И я уже говорил, что ты мне нравишься. С эстетической точки зрения.

И как я могла забыть, что он – тот еще эстет? Меня не покидает ощущение, что Шаров снова затеял какую-то гадость.

– Зачем это нужно мне?

– Потому что тебе скучно. И ты хочешь развеяться.

Скучно? Я и забыла, каково это! Последний месяц моя жизнь похожа на дурдом – скучать не приходится! Я не хочу развлекаться. Я мечтаю о том, чтобы все оставили меня в покое. ВСЕ! Кроме Терехова. Вьющиеся смоляные волосы, легкая небритость, узкий разрез черных глаз… Через мое тело снова пропустили разряд тока. Почему, ну почему он не звонит и не пишет?

– Мои знакомые выступают в одном пабе. В четверг в девять.

– Я подумаю. А сейчас – у меня дела.

Если он что-то скажет, то я точно пошлю его к черту! Но, к моему удивлению, Шаров лишь улыбается в ответ, убирает руки в карманы брюк и уходит.

В 18-45 я в сопровождении хостес прохожу к столику, за которым сидит Алексей Константинович.

– Добрый вечер. Вы один?

– Добрый. Пока да – все застряли в пробках.

Занимаю место напротив него и ставлю на стол бумажный пакет с подарком для Сонечки.

– Как твои дела?

– Неплохо, спасибо. А ваши?

– Соня странно себя ведет. Устраивает истерики, учиться не хочет. Сегодня утром поругалась с нами и обещала уйти из дома.

Сонечка всегда слушалась родителей, безропотно подчиняясь каждому их велению: музыкальная школа по классу скрипка – пожалуйста! Верховая езда – как можно отказаться! Китайский язык – конечно! Особая диета ввиду предрасположенности к полноте – куда же без нее!

– Наверное, это переходный возраст. Не расстраивайтесь.

– Она тебя боготворит. Пожалуйста, поговори с ней.

Алексей Константинович смотрит на меня с мольбой, но мне не хочется ему помогать. Какой в этом смысл? Проблема вовсе не в Сонечке, а в ее родителях – я это прекрасно понимаю. Что за глупость – пытаться реализовать свои несостоявшиеся амбиции на детях? Почему бы не дать ребенку свободу выбора? Почему бы не приказывать, а просто направлять? Не в этом ли задача старшего поколения?

– Пожалуйста, – повторяет он.

Разве у меня есть выбор? Непозволительная роскошь, когда речь идет об интересах друзей семьи!

– Конечно, – изображаю улыбку. – Я обязательно с ней встречусь на неделе. Не переживайте.

– А вот и твои родители!

Мамá, как всегда, великолепна: идеальная укладка, легкий макияж, аккуратный маникюр. На шее – нитка жемчуга. Она одета в коралловое платье-футляр с рукавами ¾. Замечаю обращенные в ее сторону взгляды присутствующих мужчин: заинтересованные, восхищенные, даже похотливые – грузный тип за соседним столиком даже забыл о своей молодой спутнице и пожирает глазами мамá. Она в очередной раз произвела впечатление – в этом ей, настоящей леди, нет равных. Как невыносимо тяжело быть дочерью совершенства!

– Алексей, здравствуй, – она улыбается. – Мари. Ты в брюках?

– Я только что из офиса. И добрый вечер.

Не обращая внимания на мое крайнее возмущение, она садится рядом и затевает с Алексеем Константиновичем светскую беседу обо всем сразу и ни о чем конкретно. Папá, избавившись от большого букета белых роз, погружается в изучение винной карты. Мне не остается ничего иного, кроме как последовать его примеру.

Спустя десять минут к нам присоединяются Ольга Михайловна и Сонечка. Виновница торжества выглядит расстроенной, хотя и пытается это скрыть. Еще бы! В шестнадцать лет нет ничего ужаснее, чем сидеть в дорогом ресторане с друзьями родителей и выслушивать фальшивые комплименты в свой адрес. В действительности родители считают тебя лишь на пару дюймов выше планки посредственности, и эту пару дюймов приписывают отнюдь не твоим стараниям, а своим генам. Что до их друзей – то восторги в твой адрес являются всего лишь проявлением любезности: плевать они хотели на тебя и все, что с тобой связано. С возрастом учишься относиться к этому философски, но в шестнадцать лет каждая мелочь приобретает вселенский масштаб.

– Прошу меня извинить: нужно сделать звонок, – с улыбкой встаю из-за стола.

– Я с тобой! – Сонечка вскакивает с места.

– У Маши дела, – возражает ее отец.

– Нет, все в порядке. Пойдем.

– Спасибо, – полушепотом произносит она, когда мы пересекаем зал.

Хочу ответить, но замечаю в нескольких метрах от себя знакомое лицо – это Максим, муж Уховой. Он сидит за столиком с какой-то рыжей особой, премило ей улыбается и даже держит ее за руку. Подонок! Олю он даже в кино не выводил, а эту непонятную девицу притащил в один из самых дорогих ресторанов Москвы! Говорю Сонечке, чтобы ждала меня в гардеробной, а сама направляюсь прямиком к Ухову.

– Добрый вечер, Максим. Отдыхаешь? – криво улыбаюсь.

И тут его спутница поворачивается. Я сплю? Или сошла с ума? Или это двойник… ЛАНДЫШЕВОЙ?! Сердце учащенно бьется, чувствую, как кровь приливает к вискам. Какого черта здесь происходит?! «Что за глупые вопросы? Ситуация более чем недвусмысленна!», – здравый рассудок ударяет кулаком в ладонь.

– Какая встреча, – с сарказмом произношу я. – Выздоровела?

Она опускает глаза. Мерзкая стерва! Воткнуть бы вилку в ее до неприличия оголенное плечо! Жаль, что не получится ее уволить! Хотя… Интересно, как бы повел себя Орел, узнав о неверности своей любовницы. А еще можно поделиться маленьким секретом с Гошей – он найдет ему применение.

– Вы пока поговорите, а я ненадолго отлучусь, – Максим испаряется в мгновение ока.

Ничего удивительного! Трус! Подонок! Развлекается с подругой своей жены? Давно ли? Да как эта стерва могла предать Олю?! «Спокойно! Не будем устраивать сцен в ресторане – отложим на потом!», – здравый рассудок перекладывает бейсбольную биту из правой руки в левую. Так бы и врезала ей! Но нужно взять себя в руки: сцены в общественных местах – не мой конек.

– Я тоже пойду. Счастливо оставаться, – мой взгляд полон презрения.

– Ты не имеешь права меня осуждать – ты ничего не знаешь! – сквозь зубы произносит Ландышева.

– О, – изображаю жалость. – Избавь меня от подробностей. Увидимся на работе, когда твой иммунитет справится с продолжительной болезнью.

– И что ты сделаешь? Расскажешь Оле?

– Оле? – злорадно улыбаюсь. – Или твоему покровителю? Представляю, как он расстроится, когда узнает о неблагодарности за продвижение по карьерной лестнице. Или ты рассчитываешь, что наследство Максима избавит тебя от необходимости работать? – изгибаю бровь. – Впрочем, я задержалась. Счастливо оставаться!

Делаю глубокий вдох: холодный воздух наполняет мои легкие, и даже становится немного легче. Думала, этот вечер никогда не закончится!

– Мари! – Сонечка подбегает ко мне. – Ты занята сегодня?

– Наши родители жаждут продолжения? – изгибаю бровь.

– Нет. Я… – она опускает глаза. – Можно я поеду с тобой?

– Тебе разве не нужно в школу завтра?

Я, конечно, обещала ее отцу оказать содействие в возникшем конфликте, но на данный момент в мои планы не входят нравоучительные беседы. Разве мне не хватает своих проблем, список которых пополнился интрижкой Ландышевой и Максима? К тому же, я настолько запуталась в своей жизни, что просто не имею морального права давать советы другим. Лучше Сонечке посетить моего психоаналитика – он ей поможет.

Родители выходят из ресторана, продолжая вести беседу о прелестях Dream Ville. Похоже, Алексей Константинович все-таки решил приобрести дом, недавно выставленный на продажу.

– Софья, нам пора ехать! – в приказном тоне сообщает Ольга Михайловна.

«Ну что ты за сволочь такая?! Неужели тебе наплевать на эту малышку?», – чувство вины возмущено до предела. Сонечка с мольбой смотрит на меня. Нет, психоаналитик ей не поможет. А вот ее родителям не мешало бы воспользоваться его услугами!