Сборник (СИ)

— Думаешь, хоть кто-то поверил в спектакль, который вы с ним здесь устроили? Я же прекрасно понимаю — ты просто хотела меня уесть! Заставить ревновать!

Странно, что я совершенно не ощущала ни замешательства ни каких-либо сильных переживательных чувств — ведь вот же он, мой дорогой и желанный мужчина, которого я совсем недавно потеряла! Я как будто наблюдала за нами со стороны — слегка заинтересованный зритель. И этот самый зритель с любопытством спросил:

— И что? Удалось?

— Разумеется, нет! Я с самого начала тебя раскусил! Ты совершенно не умеешь врать и притворяться!

— Зато ты справлялся за двоих. «Ах, у меня совещания! Ах, у меня столько работы! Ах, мама приболела, ночую у нее…», — передразнила я. — Знаешь, ты был прав, когда назвал меня дурой. Спасибо. Благодаря тебе я поумнела. И благодаря тебе нашла мужчину, который мне нужен и которому нужна я.

— Этого… своего… Иванова? — с отвращением произнес Валера. — Как же, он давно на тебя слюни пускает! Но я всегда верил, что он просто твой друг. Выходит, ты врала? Все время врала? А теперь еще смеешь выставлять меня предателем и подлецом?

Я пожала плечами.

— Думай, что хочешь. Мне все равно.

Я попыталась уйти — красиво и независимо, но Валера преградил мне дорогу.

— Ты… Скажи правду! Хоть раз правду!

— Какую?

— Давно вы с ним?..

Эк его… Даже логика, которой Валера всегда так гордился, захромала на все четыре лапы: то он уверяет, что раскусил наш с Денисом спектакль, то требует признания в страстях невозможных…

Я улыбнулась ему сомкнутыми губами.

— Всегда.

Валера на мгновение потерял дар речи, и к лучшему, потому что за его спиной мягко произнесли:

— Мущьчина, пропустите девушку…

Валера резко обернулся. Денис с улыбкой посмотрел на меня, потом с той же ласковой улыбкой — на Валеру:

— О чем базар, девочки и мальчики?

— Не твое дело! — отрезал Валера, разворачиваясь к нему всем корпусом. Денис глядел на него сквозь ресницы, чуть приподняв голову. Валера, наоборот, набычился. Росту они были одного, Денис — посуше. Я уперла руки в боки: впервые в жизни в такой ситуации мне не хотелось бросаться разнимать, успокаивать и улаживать. Да я была бы рада, если б они сцепились — пусть не из-за меня, пусть из-за здорового самцового тестстерона, из-за желания оказаться самым сильным и самым главным! И плевать я хотела на свое приличное воспитание и высокие моральные принципы! Лариску мне бить совершенно расхотелось, а вот Валеру — совсем наоборот…

Не переставая улыбаться, Денис посмотрел на меня:

— Все в порядке, малыш?

Ведь терпеть не могу такое обращение, но как прозвучало! Я улыбнулась ответно:

— В полном, любимый.

— Тогда идем? Алена тебя уже спрашивала.

Он обогнул Валеру, как стоящий на пути столб, непринужденно приобнял меня за талию и повлек к входу в зал. Валера произнес что-то. Денис повернул голову и сказал, глянув на потолок:

— Потом, родной. После.

Мы зашли в зал, и я спросила:

— А почему потом?

Получилось это у меня как-то обиженно, и Денис рассмеялся:

— Ну хочешь, вернемся?

— Да ладно… — проворчала я.

— Ты, правда, в порядке? Я тут упустил его из виду… Долго он на тебя наезжал?

Денис длинно выдохнул, и я только сейчас поняла, что он вовсе не так спокоен, каким хотел казаться — и будь Валера чуток поагрессивнее, или задержись мы там подольше…

— Ты знаешь, — медленно сказала я. — А ведь я, действительно, в порядке.

Я открыла глаза. Проморгалась и поняла, что, слава богу, голова у меня не болит, и что сегодня, слава богу, еще выходной. Я повернулась, устраиваясь поудобнее на подушке. Подушка была гладкой, твердой, теплой. И плавно подымалась и опускалась.

…Ё!..

Я села так резко, что в голове бултыхнулись мои размякшие мозги, а в глазах потемнело. Но и сквозь разноцветные точки я разглядела лежащего поперек кровати мужчину. Мужчина лежал на спине, закрыв лицо локтем, и негромко посапывал. Этот еще откуда?

— Эй… — тихонько сказала я, заглядывая в его лицо снизу. Денис — это был он, слава богу… или не слава?.. — не проснулся. Не прореагировал он и на мое тыканье — сначала деликатное, кончиком пальца, а потом и на основательные тычки кулаком. Я уже была готова отправиться за ведром холодной воды, невзирая на то, что кровать все-таки моя и сушить ее потом будет проблематично. Но надо же немедленно выяснить, какого черта он в ней делает? Или, хотя бы — какого делал…

Потеряв всякое терпение, я звонко отшлепала на его твердом животе заячью барабанную дробь. Денис произнес что-то невразумительное, повернул голову и нехотя приоткрыл веки. Уперев руки в боки, я гневно взирала на него. Денис сонно поморгал, открыл глаза пошире и тут же зажмурился.

— Ну?! — грозно сказала я.

Денис пару раз слабо махнул на меня ладонью и пробормотал в ответ:

— Уйди, кошмар ночной!

Я со всей злости саданула его кулаком под ложечку. Денис охнул и сложился ножичком — не очень натурально, на мой взгляд, потому что я здорово отбила руку о его пресс.

— Чего дерешься? — возмущенно вопросил он, потирая живот.

— И еще получишь! — рявкнула я. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Спал я здесь, — буркнул Денис. — Пока ты мне доброго утра не пожелала. И так каждый день? Тогда я твоего Валерика понимаю…

— Вставай! — потребовала я. — Ну!

Денис, кряхтя, перевернулся на живот, со стоном зарылся лицом в подушку.

— Ну?!

— Ой, ну не вопи ты так… — он полусполз с кровати и вернулся с пустой бутылкой из-под водки в руке. С изумлением воззрился на меня.

— Все выпила?!

Я от возмущения потеряла дар речи. Денис взглянул на меня, и поспешно посоветовал:

— Дыши!

— Что?

— А то сейчас лопнешь.

Чтобы не лопнуть, я молча взяла подушку и пару разу огрела приятеля по голове. От души.

— Вспомнил-вспомнил! — закричал он из-под подушки. Я отняла подушку и подозрительно уставилась на него.

— Ну?

— Ты сама меня позвала.

— А вот и не угадал, — мрачно сообщила я, снова замахиваясь. Денис отбил подушку. Сказал с претензией:

— Сама позвала, а теперь дерешься!

— Врешь.

— Не вру!

— Врешь. Не могла я тебя позвать!

— А кто же тогда позвал? — заинтересовался Денис. Я задумалась. Я всегда считала, что фраза «ой, ничего не помню, что вчера было!» придумана для отмазки. Но я действительно почти ничего не помнила. Триумфальное возвращение — да, помню. Что отмечали вином успешное окончание нашей операции — помню. Потом нырнула в холодильник за непочатой бутылкой водки…

Я, сосредоточенно хмурясь, смотрела на Дениса и видела, что у него все сильнее округляются глаза.

— Ты что? — вопросил он с ужасом. — Ты что, ночью воспользовалась моим беспомощным состоянием? Тем, что я не мог сопротивляться? О, горе мне, ГОРЕ!

От возмущения Денис даже сел, и, словно защищаясь, заслонил голый торс отобранной у меня подушкой. Он так комично изобразил ужас старой девы, наконец потерявшей невинность, что я даже хмыкнула. Денис немедленно бросил в меня подушкой.

— Нет, чтоб дать опохмелиться, кидается на мужика с утра с допросом — как, когда, в какой позе…

— Иванов — убью! Отвечай на вопрос!

— А ты про что спрашивала-то? — поинтересовался Денис, спуская ноги с кровати. Встал и посмотрел на меня, насмешливо склонив голову набок. Его взгляд скользнул по мне, задержался на груди, и вернулся к моему лицу — уже с явным усилием. Только сейчас сообразив, что из одежды на мне только трусы и полупрозрачная маечка, я скрестила руки. Глаза Дениса заискрились, я сурово предупредила:

— Без комментариев! Ну?

Денис вздохнул и покаянно поковырял ножкой ковер:

— Оль, ты меня прости.

— Ну!

— Обещай, что бить не будешь…

— Бить не буду, — пообещала я сквозь зубы. — Просто убью — и все!

Денис честно старался удержать взгляд на уровне моего лица.