Самый хищный милый друг (СИ)

Катя, наверное, подумала, что хозяин дома — бурлящий гейзер. Но Кирилл знал, что папина гиперактивность и взвинченность является побочным эффектом назначенных ему препаратов, он их принимает в лошадиных дозах. Папуля всегда был энерджайзером, но не до такой степени. С другой стороны, видеть его прикованным к кровати было бы еще мучительнее.

…В библиотеке горел свет, и там Кирилл обнаружил… спящую Катю. Она отлично уместилась в кресле — свернулась калачиком и положила голову на широкий подлокотник. Длинные волосы свешивались вниз золотистым занавесом и сияли в теплом свете настольной лампы. К груди крошка прижимала какой-то французский учебник.

Кирилл присел перед креслом и несколько минут рассматривал спящее сокровище, любовался фарфоровой кожей и нежным румянцем на щеках, красивым лбом и приоткрытыми пунцовыми губами.

Какая же прелестная… Любимая.

Но самое удивительное, что сейчас он может взять ее на руки и унести к себе в спальню, уложить на кровать, раздеть, обнять сзади, покрыть поцелуями гибкую горячую спину и гладкие плечи, ощутить губами атласную кожу и хрупкие позвонки, а ладонями — упругую нежную грудь… Непонятно откуда у него вдруг появилось право все это делать, но теперь ему дозволено многое, и от этого всю душу до краев затапливает ярким и оглушающим чувством.

Глава 27

Кирилл

Разница во времени позволила уже в шесть утра приступить к делам. Кирилл развернулся в полную силу — командовал по телефону, общался по скайпу, рассылал письма. Правда, пришлось уйти с ноутбуком к бассейну, чтобы не перебудить весь дом своими разговорами. А вот на директора тюменского филиала даже наорал — тот, как всегда, отличился.

Потом Кирилл позанимался на тренажерах, прыгнул в бассейн и тут же из него вылетел, вращая глазами и хрипя: не ожидал, что вода будет обжигающе ледяной. Около девяти он уже сидел на террасе с отцом, разговаривая и наблюдая, как в столовой, за раздвинутыми стеклянными дверями, Лейла под руководством мамы накрывает стол к завтраку.

Жерар, наверное, проснулся еще раньше Кирилла — по дому разливался умопомрачительный аромат свежей выпечки. На деревьях щебетали птицы, в голубом небе таяли белые облака, воздух был прозрачным и холодным.

— Что это ты такой довольный, Кирыч? Как сметаны налопался, — подозрительно оглядел сына Андрей Константинович. — Я же тебя вчера разделал под орех. И по телефону ты сейчас зверски ругался.

— А все равно хорошо. Рад, что я здесь, с вами. Еще и погода чудесная.

— И Катюшка рядом, да? — проницательно улыбнулся отец и похлопал Кирилла по руке. — Это самое главное.

— Пап, слушай, насчет того, что сейчас я зверски ругался… А давай я уволю Максима?

— Сын! Сколько можно? Этот вопрос не обсуждается, забудь.

— Он тюменский филиал на хрен разваливает. Надоело мне с ним мучиться. Я бы давно уже нашел нормального мужика, поставил его директором и работал бы спокойно. А приходится возиться с безответственным молокососом и исправлять его косяки. Как же он меня достал!

— Кирилл, ты же в курсе… Илья — мой лучший друг. Он очень просил пацана пристроить, очень! Да, сынок у него непутевый, но что же делать? Надо воспитывать. Ты же знаешь, как мы дружим с Илюхой. Он столько раз меня поддерживал. Да и для бизнеса нашего тоже очень многое сделал, тогда, в старые времена.

— А теперь косвенно вредит компании. Потому что сын у него — придурок.

— Не всем так повезло, как мне. Ты, вот, классный парень, я тобой горжусь. А Илюхе, конечно, хочется своего охламона вытянуть, уму-разуму научить.

— За наш счет! Так не делается.

— Считай, что я возвращаю другу старый долг. Я Илье многим обязан. Ты бы для друга тоже все сделал, правда? Пусть мы даже в деньгах потеряем из-за этого лоботряса.

Кирилл хотел сказать отцу, что дело даже и не в деньгах, а в репутации компании, но промолчал.

— Илья недавно приезжал в гости. Он очень тебе благодарен. Говорит, что ты положительно влияешь на Макса.

Кирилл тяжело вздохнул и размял ладонь, сразу вспомнив, как едва не прибил безалаберного парня. Отца не переубедишь. Видимо, придется и дальше нести этот крест.

— А детишки еще не встали? — выглянула на террасу мама. — Где Катюша и Николай? Завтрак уже готов.

— Сейчас, наверное, спустятся.

Щедро накрытый стол притягивал взгляд и соблазнял — повар, несмотря на все обиды, расстарался на славу. Кирилл ощутил приступ дикого голода. Ночь выдалась активной, утро — динамичным, и поэтому сейчас он уже готов был съесть слона.

— Как же быстро вы уезжаете! — вздохнула мама.

— Да, увы.

— Грустно. Кирюша, пока ты не уехал, проведи с отцом культбеседу. На ужин у нас сегодня тыквенный суп, а отец опять откажется есть. Кирилл, скажи ему, повлияй! Жерар так старается, и все зря.

— Сначала найдите мою ложку, — насупился отец, нахохлился, как попугай. — Устроили в доме бедлам, а я страдаю!

Лейла вскинулась, всплеснула руками и быстро затараторила по-французски. За порядок на вилле отвечала она, и женщина явно была не согласна с такой оценкой своего труда.

— Бардак! Хаос! Разгром! — папуля завелся с пол-оборота.

— Да где же разгром, Андрюша? — испугалась мама. — Все у нас хорошо, красиво.

— А ложку мою найти не можете!

Лейла гундела в ответ обиженной валторной, возражала.

— Андрюша, умоляю, ты только при гостях не устраивай скандал, хорошо? — взмолилась мама.

— Я скандалов не устраиваю, я ничего сверхъестественного не требую. Просто верните мне мою ложку!

— Сейчас спустятся Катя и Коля, пожалуйста, не демонстрируй им свой сложный характер!

— Ха. Ха. Ха. Да у меня чудесный характер! Я ангел с крылышками. А вы превратили дом в вертеп. Ничего найти не можете.

— Отец, ну, пропала ложка, что делать, не жить теперь? — подключился к разборкам Кирилл.

— Она мой талисман, — набычился отец. — Я всю жизнь этой ложкой суп ел. Я привык! Верните мне ее! Куда вы ее сунули?

Откуда ни возьмись в столовой возникла Клеманс и тоже суматошно затараторила. Она обращалась к Кириллу — видимо, убеждала в своей невиновности. Следом за экономкой появился Жерар с хлебной корзинкой. Уяснив, что обсуждается больной вопрос, повар в сердцах бросил ношу на стол — так, что подпрыгнули горячие круассаны и бриоши. Жерар тоже взволнованно вступил в перепалку. Он буйно жестикулировал, его губы кривились от обиды.

— А вы как будто не знали, что она имеет для меня ценность! — бушевал отец. — Следить надо было! Выкинули, небось, с картофельными очистками!

Лейла и Клеманс яростно сопротивлялись.

— Лейла, я знаю, что вы ее искали, что перевернули весь дом… Клеманс, но ведь все вы работаете у нас шесть лет, ну, как же вы от нас уйдете?.. Жерар, мы тебя любим, — успокаивала мама. — Дело вовсе не в том, что ты разучился готовить буйабес!

Повар проклинал судьбу, сделавшую его заложником неблагодарных господ.

Столовая превратилась в вавилонское столпотворение, поднялся гвалт — пять человек говорили одновременно: двое по-русски, трое по-французски, и, похоже, все прекрасно друг друга понимали. Но договориться ни о чем не могли.

Кирилл некоторое время ошарашенно наблюдал за перепалкой, а потом хлопнул ладонью по столу:

— Так. Тишина. Замолчали, — приказал он таким тоном, что все сразу же притихли, а повар и расстроенные мадам пригнулись и на цыпочках двинулись к выходу.

В этот момент в комнате появился Николай. Очевидно, он отлично выспался, вид у него был цветущий.

— Доброе утро! Не опоздал? Так, сейчас девять-ноль-ноль. Хо-хо, да я сама пунктуальность, да, Кирилл Андреевич? Ой, а где Катя? В комнате ее нет. И кровать заправлена.

— Где же наше солнышко? — улыбнулась Елена Михайловна.

Андрей Константинович усмехнулся и посмотрел на Кирилла.

— Я думал, она уже давно тут сидит — круассаны лопает и чай пьет, — сказал Николай. — Может, по саду гуляет? Хотите, сбегаю, поищу?