Что мне делать без тебя?

- У тебя чудесный брат. Но вы с ним такие разные...

Карен неопределенно хмыкнул.

- Заключение явно не в мою пользу. Очевидно, я далеко не чудесный.

- Ну что ты! - Олеся стремительно провела пальцами по его щеке. - Ты же знаешь, я очень часто неточно выражаюсь в отличие от тебя. Вы оба чудесны по-своему!

Карен засмеялся.

-Ладно, выкрутилась! Но в другой раз будь со словами поосторожнее, ты действительно обращаешься с ними крайне небрежно. Полина у тебя тоже замечательная, только... - и мальчик запнулся.

- Что только? - с тревогой спросила Олеся. - Договаривай!

Карен пожалел о сказанном. А еще минуту назад поучал Олесю...

- Да нет, ничего... Я просто хотел сказать, что Полина, как бы выразиться точнее, она очень необычная, странная...

- Ты хочешь сказать, что это плохо? И это уже видно со стороны?

- Прости меня, Леся! - расстроенно воскликнул Карен. - И что меня потянуло за язык! Это не плохо, совсем не плохо, это только совсем непохоже на других! А у нас ведь часто непонятное и необъяснимое принимают за плохое. Я просто дурак, Леся, безмозглый кретин, прости меня! Я не хотел сказать ничего ужасного!

Олеся села на диван. Она не заблуждалась насчет Полины, но все же не представляла до конца, насколько очевидными становятся странности девочки, ее неизменная отрешенность, оторванность от реальности, от окружающих. Дочь живет сама по себе, и вот только, пожалуй, Левон... Олеся тяжело вздохнула и сгорбилась. Глаза снова стали мокрыми. Карена уколола привычная жалость: маленькая, несчастная, совершенно беспомощная наедине со своей бедой Леся может рассчитывать только на него, Джангирова, и она вправе на него рассчитывать. Карен грубовато притянул ее к себе.

- Дети приготовили нам ужин, пойдем... Я согласен всю жизнь утешать тебя, Леся... Понимаешь, утешать и вытирать тебе глаза и нос... Это единственное, что тебе всегда крайне необходимо, ты не находишь?

Олеся улыбнулась сквозь слезы. Да, неискренностью Карен Джангиров никогда не страдал, но какой странный у него сейчас взгляд... Почему он вдруг остановился и слегка помутнел, стал стеклянно-невидящим, как бывал раньше когда... Карен машинально водил ладонью по руке Олеси и вдруг резко, непроизвольно вздрогнул и уставился вопросительно и недоумевающе.

Но тут ворвалась возмущенная Полина.

- Сколько можно вас ждать? Мы с Левоном сидим-сидим, скучаем-скучаем, голодные-преголодные! А вы тут занимаетесь не поймешь чем! То ли целуетесь, то ли ссоритесь! У вас, мама, никогда ничего не разберешь!

Олеся встала и взяла Карена за руку.

- Ну, нет! - строго продолжала Полина. - Вы даже не вымыли руки, а нас вечно сначала гоните в ванную!

- Ты всегда была ужасная грязнуля, Леся! - чересчур радостно сообщил Карен и быстро, слишком возбужденно потянул ее за собой. - Еще чуть-чуть, Поля, и мы придем! Потерпи минут десять! - он торопливо закрыл дверь ванной и щелкнул замком. -Раздевайся! Быстро!

- Ты с ума сошел! - прошептала Олеся. - Дети ждут!

- Подумаешь, проблема, подождут! В темпе! Полина сама отослала нас мыться, ну и прекрасно! Очень умная девочка! Открой воду и мой руки! Ну, быстрее же, Леся, быстрее! Ты моешь руки тщательно и долго, поняла?

- Но ты можешь подождать...

- Не могу! - отрезал Карен. - Я не могу и не хочу ждать, ты давно знаешь об этом! Тем более сейчас! Почему тебе нужно все всегда объяснять? Ты не понимаешь самых очевидных вещей!

И он больно впился зубами в ее рот. С шумом льющаяся из крана вода заглушала слова и звуки...

Потом была долгая бессонная ночь. Карен безумствовал не столько от вполне утоленного желания, сколько от вернувшейся возможности властвовать над ним. Он как бы проверял свою силу вновь и вновь, испытывал ее на прочность.

Олеся провалилась в сон почти под утро. Добудиться ее Карен не сумел. Тогда он тоже опустил рядом с ней взлохмаченную голову и закрыл глаза.

Над городом поднималось тихое, задумчивое солнце.

11

Лето проплыло мгновенно, словно за один день. Оно было коротким, стремительным, но ровным, как погода в июле. Надвигались новые дожди. Город пожелтел и сморщился в одну ночь.

Карен поступил в университет и начал подрабатывать ремонтом автомобилей. Уехать на лето они, конечно, не смогли, и даже Левон не пожелал отдыхать с родителями: расстаться с Полиной на месяц оказалось выше его сил.

В середине августа Олеся совсем истомилась от городской духоты и безделья и делала вид, что готовится ко дню рождения Карена: ему исполнялось шестнадцать лет. На самом деле занимались подготовкой в основном дети, а Олеся часами сидела с ногами в кресле, уткнувшись в книгу. Иногда пыталась чем-то помочь, бодро, энергично бралась за покупки и уборку, но ее энтузиазм слишком быстро иссякал, и она все бросала на детей и опять забивалась в свое любимое кресло.

Карен с утра до вечера был в мастерской, где легко и просто, как всегда без всякого труда, завоевал уважение и нашел новых друзей. Возвращался он потный, грязный, долго плескался в ванной, а потом с удовольствием ел в присутствии очаровательно сонной Олеси и солидной хозяйственной Полины. Часто тут же болтался Левон, который теперь как минимум два раза в неделю гонял Гришу за продуктами. Старший Джангиров был счастлив помочь сыновьям любой мелочью и радостно спешил выполнять редкие просьбы младшего сына, в основном касающиеся машины.

- А если отец позвонит тебе на день рождения? - неуверенно спросила Олеся у Карена.

Он с нарочитым удивлением поднял брови.

- Я приму его поздравления по телефону.

- А если он захочет тебя увидеть?

- Не захочет! - холодно отверг такое предположение Карен. - Он больше не имеет права ничего хотеть!

- Я бы так не смогла, - призналась Олеся. - Все-таки это твой отец...

Карен осмотрел Олесю с ног до головы.

- Ты сообщаешь мне такую потрясающую новость после всего, что случилось? - сухо поинтересовался он. - И как ты себе представляешь нашу встречу? Мы с отцом бросимся друг другу в объятия и дружно зарыдаем? Уж лучше бы ты ничего не придумывала, Леся! Твоя богатая фантазия становится серьезным недостатком.

Олеся вздохнула. Мальчик был, как обычно, предельно откровенен.

- Но родители вполне могут просто позвонить.

- Значит, я положу трубку! - подвел итог бессмысленному, на его взгляд, разговору Карен. - Лучше скажи, когда мы с тобой поженимся?

- Когда ты будешь совершеннолетним, - отозвалась Олеся. - Ты знаешь это лучше меня.

- Нет, не знаю, - отказался Карен. - Я думаю, что закон можно обойти, можно уговорить и можно купить. В конце концов, давай обвенчаемся в церкви. Мне кажется, там не спросят, сколько мне лет, хотя я плохо знаком с церковными правилами. Но ты ведь туда захаживаешь, значит, можешь спросить. Почему бы тебе не поговорить со священником?

Олеся молчала, задумавшись. Мальчик постоянно торопил события.

- Ну ладно, придется и это тоже сделать мне самому, - заключил он, взглянув на нее. - Ты совсем зачиталась. Тебе нужно встряхнуться.

- Я больше не хочу, - испугалась Олеся. - Мне уже вполне достаточно всех зимних и весенних встряхиваний.

Карен пересел к ней на кресло.

- Давай пригласим кого-нибудь в гости. Иначе, Леся, ты здесь зачахнешь от духоты и одиночества.

- При чем тут одиночество? Здесь ты, и Полина, и Левон... А больше мне никого и не нужно.

- Нужно, очень нужно! - убежденно заявил Карен. - Поэтому в субботу у нас будут гости!

- Какие гости? Ты что? - всполошилась Олеся, которой не хотелось даже двигаться по комнате. - Я не хочу никаких гостей! И кого ты собираешься приглашать?

- Ну, это тоже мое дело! - провозгласил Карен. - Ты можешь только присутствовать. Знаешь, есть такие женщины в офисах - для представительства. Вот ты тоже теперь будешь у меня исключительно для этой цели, поняла? Наденешь свою любимую распашонку нахальной расцветки и сядешь в кресло - и все. Большего от тебя не требуется. Идея выглядит безупречной.