Что мне делать без тебя?

Карен лежал на боку, разметав на смятой простыне руки. По лицу бродили какие-то тени, остающиеся потом под глазами темными пятнами ночных страданий. Вздохнул, что-то прошептал во сне и, почувствовав взгляд, пошевелился. Олеся пересела на кровать, терпеливо ожидая, когда мальчик откроет глаза. Сквозь шторы в спальню настойчиво пробивалось весеннее, уже совсем теплое солнце.

- Леся, - сказал Карен и окончательно проснулся. - Ты меня охраняешь?

- Вероятно, - задумчиво согласилась она. - Но никак не могу уберечь...

- А почему ты так изучающе на меня смотришь? У нас опять что-нибудь случилось?

- Сколько же можно! - вздохнула Олеся. - Скажи мне, Карен, что это за следы у тебя на ногах?

- Какие? Где? - он быстро откинул простыню.

- Вот, - показала Олеся, - и вот, и вот... Что это такое?

Мальчик с изумлением вглядывался в свои бедра.

- Я не знаю, Леся, - ошеломленно произнес он. - Я первый раз это вижу...

Его замешательство было таким искренним, что Олеся сразу поверила. Но на всякий случай снова спросила:

- А ты - прости! - не колешься какой-нибудь дрянью? Сейчас это повальное увлечение...

Карен смотрел на нее удивленным непонимающим взором.

- Я?! Колюсь?! Что ты говоришь? Никогда не пробовал... У меня и в мыслях не было...

Олеся верила, но никак не могла объяснить себе загадочные, таинственные следы.

- Может быть, это вовсе не уколы, - предположил Карен.

- А что? Укусы? Но, в конце концов, ни у вас, ни у меня нет ни клопов, ни блох! Комары здесь тоже не летают, и следы от них совсем другие, и вообще, Карен, почему странные отметинки только в строго определенных местах? Комары так не кусают!

- Да, ты права, Леся, - потерянно согласился мальчик. - Только уверяю тебя, что не имею к этому никакого отношения...

Сознание отказывалось найти хоть какое-либо толковое, разумное объяснение.

- А твое непонятное состояние? - продолжала расследование Олеся. - Откуда оно?

- Я не знаю, - снова растерянно повторил мальчик. - Ты хочешь сказать, что это все как-то связано?

- Я ничего не хочу сказать, - хмуро ответила Олеся. - Просто пытаюсь найти для себя и для тебя приемлемый ответ. Но его нет как нет...

И вдруг Олеся замолчала. Неожиданная и страшная догадка нашлась...

- Карен... Прости меня, но такое можно сделать ночью, когда ты спишь...

Мальчик засмеялся.

- Прости меня, Леся, - в тон ей ответил он. - Но это никак невозможно, поскольку я почувствую и проснусь. И если это делала не ты, тогда кто же? Разве что Полина!

И он снова добродушно засмеялся. Олеся молчала. Ей все уже было абсолютно ясно.

- Можно сделать так, чтобы ты не проснулся... - сказала она и отвернулась к окну.

Карен вскочил. Теперь он тоже понял, что Олеся имеет в виду.

- Ну что ты несешь?! Ты даже не думаешь, что говоришь! Это невозможно, понимаешь, совершенно невозможно! Этого просто не может быть! Я легко найду объяснение своему состоянию и этим... точкам! Я уверен, что оно будет далеким от твоих представлений!

Олеся тупо смотрела в стену. Пусть найдет, если сможет... Как же Ашот Джангиров, влиятельный, незаурядный, известный всей стране человек решился на подобную низость?! Ведь Карен - его любимый сын... Олеся почувствовала, как виски наливаются тяжелой болью, и поднялась.

- У меня очень болит голова... Пойду выпью что-нибудь... Не вино, не беспокойся...

- Ты не спала всю ночь, - остывая, виновато сказал Карен. - Я замучил тебя... И давно уже потерял всякое равновесие...

Олеся покачала головой.

- Ты ни при чем... Но через несколько дней у тебя все пройдет, вот увидишь.

- Правда? - его голос дрогнул. - Ты в этом уверена, Леся?

- Да, - ее вела вперед бесконечная наглость отчаяния. - Я в этом абсолютно уверена. Подожди только несколько дней...

- Я подожду, - оживая, сказал Карен. - Конечно, я подожду... Давай завтракать, Леся. Может быть, твоя голова пройдет от кофе... А потом поедем в спортзал. Мы так давно там не были. У нас ведь сегодня выходной...

- Давай, - согласилась Олеся и распахнула окно. - Как сегодня тепло... Скоро лето...

Вечером Карен заехал домой. Его просто подмывало заглянуть в глаза отца и матери и увериться в ошибке Олеси. Пусть пока ничего объяснить нельзя - это сейчас совершенно неважно. Главное, убедиться в том, что родители не виноваты. Кроме того, Карен обещал познакомить брата с Полиной.

- Ну, мы поедем сегодня в гости? - обрадовался Левон. - Я жду тебя, жду...

- Возьми машину, Карен, Гриша привезет вас и обратно, - сказал Ашот, искоса разглядывая сына.

Кажется, ему становится лучше.

- И не задерживайтесь допоздна: Левон рано ложится спать.

- Я не вернусь назад, папа, - тоже внимательно рассматривая отца, сказал Карен. - Поэтому Гриша привезет назад одного Левку. Как твоя рука? Ты, кажется, снял повязку?

Ашот вдруг быстро опустил глаза. Почему? Что-то здесь не так... Карен с трудом глотнул: проклятый ком снова стремительно разрастался в горле. Чем и где порезал руку отец?

- Все давно прошло, - торопливо сказал он, пряча ладонь за спину. - Чепуха, небольшие царапины... А ты в порядке?

- В полном. Почему ты в последнее время так часто спрашиваешь о моем здоровье? Разве я плохо выгляжу?

- Что-то не очень, - нехотя признался Ашот. - Правда, сейчас значительно лучше. Поужинаешь с нами?

За ужином Карен довольно безмятежно беседовал с братом, и Ашот, переглянувшись с приободрившейся Маргаритой, почти совсем успокоился. Но вдруг Карен весело сообщил:

- Да, напрочь забыл тебе сказать, папа! У нас в квартире появилось привидение. Полтергейст! Довольно вредный и злобный. Он колет меня ночью какой-то дрянью, от чего я теряю силы и способность двигаться. Вот незадача!

Это была чистой воды провокация: Карен только хотел увидеть реакцию родителей. Маргарита опрокинула свой бокал. Ашот снова отвел взгляд, напрягся и сжал под столом кулаки. Левон в испуге вскочил на ноги, округлив черные отцовские глазищи.

- Это правда, Карен? Я буду теперь очень его бояться! А меня он не может колоть? У меня всегда ночью плотно закрыта дверь!

- У меня тоже плотно, - весело ответил старший брат, пристально глядя на мать, которая просто не знала, куда девать руки. - Но ты не волнуйся, до тебя дело еще пока не дошло. А вообще, лучше всего - запирать свою комнату ночью на ключ. И никаких тебе полтергейстов.

- Мама! - завизжал Левон. - Пусть Дуся срочно вызовет мастера сделать замок в моей комнате! Иначе я не буду спать!

- Карен пошутил, сынок, - ответил Ашот окаменевшими губами. - Но не слишком удачно...

- Это ты, папа, пошутил не слишком удачно. Хотя идея выглядела безупречной, - сказал Карен, вставая и неожиданно, одним рывком, смахивая на пол со стола скатерть.

С грохотом и звоном полетела посуда, разлетелись остатки еды, сок моментально запятнал роскошный ковер гостиной. Левон в изумлении уставился на брата. Ашот по-прежнему сидел оцепенев, не поднимая головы. Маргарита тихо плакала.

- Дуся! - крикнул Карен, открывая дверь гостиной. - Пожалуйста, убери здесь, у нас произошла маленькая неприятность. Я уезжаю, папа! Гриша привезет Левку часов в девять или чуточку позже. Желаю вам приятно провести без нас вечер!

И Карен вышел, ведя за руку недоумевающего и встревоженного брата. В квартире повисла удушливая тишина, изредка нарушаемая робкими причитаниями Дуси. Ашот всерьез размышлял, как неплохо было бы сейчас удавиться, но не мог представить себя на том свете без своей рыжей Маргариты и решил с этим делом немного повременить.

Полина встретила Джангировых радостно и торжественно. Правда, ее настроение разом испортилось, едва она узнала, что Сонечку забыли дома.

- Это все из-за меня! - повинился Карен. - Я так торопился, что не дал никому поужинать и, вдобавок, забыл про мышку. Ну не горюй, Поля, я обязательно привезу тебе зверюгу завтра! Или Лев привезет. Теперь он дорогу знает. Леся, мы поужинаем здесь! У тебя, как всегда, ничего нет, но это мы сейчас исправим. Лев, вот тебе деньги, спустись к машине и попроси Гришу доехать до ближайшего супермаркета. Пусть купит все, что захочет, к ужину. Но только побыстрее! И поднимется с покупками сюда, скажи ему номер квартиры.