Одиночество вдвоем

Я пожала плечами.

— Есть Мэтью и Бет, но я им звонила. Может, Билли, его старый школьный друг.

— Именно там он и должен быть. С кем-то, кто действительно его знает.

Я могу представить ответ Билли: «О, жена. В чем дело? Подумай, сколько денег будет загребать ребенок. Это шутка. Где твое чувство юмора?» И он попробует поднять настроение Джонатану рассказами о своих самых последних приключениях, связанных с выпивкой, типа того, как он заснул с сигаретой и был разбужен обозленным пожарником, выбивающим его входную дверь.

Нет, вряд ли он у Билли.

Элайза сделала слабую попытку привести в порядок неряшливо висевшие на кресле платья. Электрокамин бросал слабый желтоватый свет. Бен выполз откуда-то из-за дивана с расческой, забитой спутанными волосами, и стал лизать ее.

— Он объявится. Чтобы так исчезнуть — это просто острая реакция. Некая уловка, желание привлечь внимание и заставить себя искать.

— Я должна была сказать ему с самого начала.

Элайза обмотала вокруг себя свой балахон.

— Именно это и сводит его с ума. Обман. Не сама работа фотомодели.

— Могу я остаться? — неожиданно спросила я.

Она взглянула на Бена, который с любовью смотрел на каминный огонь. Она вспомнила, как однажды, давно, во время мимолетной сексуальной встречи ее любовник визжал на полу, якобы в состоянии экстаза. Элайза была вне себя от радости при виде его восторга, пока не заметила, что большой палец его ноги зажат между перекладинами камина.

— Ненадолго. Он вернется. Ему надо остыть, — добавила я.

В гостиную пробрался кот Элайзы и направился к подоконнику в холле. Я не любительница кошек и не выношу их выкрутасы с выпущенными когтями на своих коленях. Такое поведение вы не потерпели бы от приятеля, не говоря уже о животном с рыбьим запахом. Зачарованный видом кота Бен, весь подобравшись, пополз за ним.

Дверь спальной комнаты Элайзы была открыта, и из нее показался Дейл в тесно облегающих полосатых брюках, являя собой чрезмерное изобилие бледной мужской плоти.

— Эй, я так и думал, что у нас гости, — произнес он и отшатнулся от высоко задранной и сильно вонючей задницы Бена.

Кот утихомирился.

— Пойду оденусь. Налей себе чаю, — сказала Элайза и направилась в спальню в сопровождении Дейла: брюки прилипли к его ягодицам, как пластиковая пленка.

Я покормила Бена на крыше дома, где отсутствовали розетки и кипящие чайники. Он увлеченно жевал банан. Удобная все-таки вещь — банан: аккуратно упакован, легко разминается. Интересно, подумала я, дети и в самом деле ценят свежую зелень, которую используют для их питания? Что они получают в матке? Непрерывно льющуюся неидентифицируемую жидкость, поступающую по кожаной трубке. Потом они родятся и вот уже едят папайю, манго. Говорят даже о запеканках с большим количеством яиц.

Мне нравится сидеть на крыше. Испытываешь ощущение свободы и отстраненности от всего. Десятки лет назад кто-то пытался украсить крышу терракотовыми горшками, в которых теперь торчали засохшие стебли, а деревянные желоба для стока воды заполняли земля и птичий помет. Даже ограждение отсутствовало. Через проем выпрыгнул кот и стал красться к нам, жадно уставясь на бутылочку Бена. Кот обошел вокруг меня и приблизился. Я порылась в сумке с продуктами, которую захватила с кухни Элайзы. «Бери что хочешь», — сказала она. Я обнаружила в сумке засаленное яблоко и сдобную сухую булочку, оставленную, возможно, со времен Пасхи. Отломила кусок и бросила булку вниз, она упала на землю со стуком камня.

Я набрала рабочий телефон Джонатана на своем сотовом.

— Он не работает по выходным. Кто это? — поинтересовался голос средних лет.

— Его жена, — выпалила я.

В поисках дополнительной еды я нетвердым шагом спустилась по расшатанной лестнице, крепко прижимая Бена к груди. Услышала приглушенное хихикание из комнаты Элайзы вместе с редкими глухими звуками и сильным скрипом кровати. Скрип усиливался, после чего раздался причмокивающий звук, который похож на тот, когда наконец удается откупорить банку с корнишонами. И шепот.

— Ты думаешь, она слышала?

— Нет, она на крыше кормит ребенка.

— Надолго она здесь?

— Возможно. Не волнуйся. Она моя подруга.

Если я останусь, мне придется вернуться домой и взять детскую кроватку или лечь вместе с Беном на надувной кровати Элайзы в комнате для гостей. «Руководство по уходу за ребенком» предупреждает, что привычки ребенка, связанные со сном, легко нарушаются: «Не будьте слишком безрассудны, когда собираетесь в отпуск в первый год вашего ребенка. Может ли ваше временное пребывание предоставить ему необходимые удобства? Нахождение в непривычной обстановке может вызвать излишний стресс».

Я не могу остаться, хотя и пытаюсь сделать вид, что это обычное воскресное утро, словно я просто так зашла без предупреждения. Я никуда не зашла без предупреждения. В моем ежедневнике пестрят записи времени и места встреч для распределения ролей и работы, не считая пометок о предельных сроках и неотложных делах. Люди, у которых куча дел, редко забегают без предупреждения. Я выработала отвращение к неожиданным визитам. Однажды «войлочная мама» возникла у нашей двери, загородив свет своими массивными плечами. Я приготовила ей кофе с холодной водой, и она быстренько слиняла.

Дейл спросил, какую газету я бы хотела почитать, и позже вернулся с охапкой газет, но не с той, которую я попросила. На нем засаленные джинсы, волосы под хиппи, завязанные хвостом. Он распределил газетные листки: себе взял первые страницы, Элайзе вручил сплетни с цветными вставками, мне — часть с путешествиями, деньгами, бизнесом и всякой другой неинтересной ерундой. Бен схватился руками за спортивный раздел. Я прочитала статью о медовом месяце: «Курорт “Амонд Бич”, Бермудские острова, предлагает собственные частные прибрежные зоны отдыха и сорок акров садово-парковых участков для уединенного времяпрепровождения. Идеальное место, чтобы оттянуться после лихорадочной свадебной подготовки. Только для семейных пар».

Дейл читал международные новости, хмуря брови и изображая из себя взрослого человека. Элайза изучала статью о свитерах, связанных из квадратиков. Все делают вид, что не озабочены едой, несмотря на то, что Элайза грызла с хрустом хлебцы «Хула-хуп». На ней все еще был шелковый халат. От Дейла пахло, как от обратной стороны подросткового пухового одеяла. Чай, который я приготовила, был с коричневой пеной. Бен спал на моих коленях, утомленный сухим теплом электрического камина.

Звонок не разбудил Бена. Элайза открыла дверь. Халат задрался, открывая ее крапчатые бедра. Джонатан казался каким-то скукожившимся. Дейл высунул голову из-за газеты и доброжелательно кивнул, словно увидел еще одного неожиданно появившегося друга. Столько нежданных визитов. Элайза попыталась привести в порядок халат, он лишь задрался спереди, демонстрируя темно-красные трусики и жгучее желание быть где-нибудь в другом месте.

Мы уселись на крыше, так как идти больше было некуда.

— Что случилось с твоей рукой? — спросил Джонатан.

Повязка запачкалась и пропиталась кровью, а стикеры в виде ежиков сползли.

— Порезалась ножом. — Какое-то мгновение он ошеломленно смотрел, как будто готов был сорвать крышу. — Случайно, — добавила я и решила попытать счастья. Разве мы не можем забыть все? Мы ведь собираемся пожениться через две недели. У нас куча дел, которые надо переделать. Ты когда-нибудь думал, что это будет так сложно?

У него был озадаченный вид, словно сумасшедший незнакомец обвинил его в том, что он спрятал его бытовые отходы в их мусорном ведре и грозил вызвать полицию.

— Те же фотографии, — добавила я. — Мы же не хотим этих формальностей, изображать приятно позирующую пару с шампанским в руках. Почему бы нам не взять кого-нибудь вроде Дейла? Он может прийти, ведь так? Он не включен в список приглашенных, мы его только составили, но…

Он отошел от меня. В конечном счете, учитывая, что мы на крыше, далеко он не мог уйти. Я последовала за ним, мельком бросая взгляд на вереницу плоских крыш, маленькие, неухоженные парки, на играющих в футбол ребят прямо напротив вывески с надписью: «В мяч не играть».