Радости и тяготы личной жизни

Несмотря на то, что еще двое ребятишек из «школы» Кингов вышли уже в большой мир, Джейд не была полностью уверена, смогут ли они полноценно жить там, где поблажек не будет.

Сценическое освещение – красные, желтые, белые прожекторы – щедро использовались во всех мизансценах; когда необходимо, из-за кулис показывались и педагоги-помощники. Пусть не профессионально, но актеры играли от души и вдохновенно.

Эми, конечно, была слишком юна, чтобы получить большую роль в спектакле. Но это отнюдь не лишило ее зрительского внимания. Джейд трепетала от гордости и волнения за дочку, когда ее девочка, одетая в костюм «дерева» – коричневый комбинезончик и пышное зеленое платьице, покорила аудиторию. Не в состоянии спокойно справиться со статичной ролью «дерева», Эми мимикой выражала свои эмоции: страх, когда появлялся на сцене Волк, всепоглощающий ужас, когда он съел Бабушку, недоверчивость, когда Красная Шапочка вошла в бабушкину избушку, отчаянную радость, когда наконец пришел дровосекизбавитель.

Когда мальчик-»Дровосек» начал выгонять из избушки опозоренного Волка, Эми, вся во власти необузданных чувств, вышла из роли и тоже принялась выгонять злодея со сцены, отчаянно махая на кровожадного Волка своими руками-цветками».

– Ты была бесподобна! – воскликнула Джейд, когда после оваций они с дочкой встретились за кулисами, где устроили угощение с соками и выпечкой. Пальцами Джейд делала выразительные знаки. – Я так горжусь тобой!

Личико Эми сияло от счастья, горели возбуждением сапфировые глазенки.

– Ты видела? Видела, как все флопали?

Не все звуки, особенно шипящие, свистящие, шумовые, давались Эми идеально, но врачи и педагоги уверяли Джейд, что речь девочки развивается прекрасно.

– Видела, конечно.

– Мне так это нлавитта, – призналась Эми. – Отень. Когда я выласту, я буду алтисткой. Злители будут все флопать мне. Плавда?

Живое, буйное воображение Эми открыло перед нею такие просторы, такие возможности, о которых она не подозревала, обитая в спокойном мире сверстников – товарищей по несчастью.

И вот сейчас Джейд, глядя на свою гордую, сияющую дочку, поняла, что так же, как ей самой удалось избежать убогого, бессмысленного прозябания в Гэллахер-сити, так же и Эми, несмотря на глухоту, удастся достичь в жизни всего, чего она захочет.

– Конечно, все будут тебе хлопать, – согласилась Джейд и захлопала в ладоши сама. – Вот так хлопать, вот так, вот так.

Эми взяла ее за руки.

– Фатит флопать, – сказала она, – а то длугие лебята подумают, фто я больфе, фем они, понлавилась.

Эми была чутким, смышленым ребенком, с интуитивно развитым чувством справедливости и очень-очень добрым. Как рассказывала Джин Кинг, на прошлой неделе они всей «школой» отправились за мороженым, и, выходя из магазина, Эми увидела женщину, склонившуюся у пустого картонного ящика на другой стороне улицы. Женщина неожиданно начала выкрикивать обидные слова в адрес ребят. Эми, которая, естественно, не слышала этих оскорблений, перебежала через улицу и протянула бездомной фунтик клубнично-сливочного мороженого. Та оцепенела, сначала молчала, а потом взялась быстро копаться в огромном потрепанном пакете со своим скарбом.

Через минуту Эми вернулась к своим товарищам и, сияя от удовольствия, показала всем пустой пластиковый стаканчик, который та женщина подарила ей в благодарность за мороженое.

Усевшись с дочкой за малюсеньким столиком, уплетая вместе со всеми домашние кексы, прихлебывая фруктовый морс, Джейд подумала о Рорке, о том, как она приведет его на встречу с Эми. Она была уверена, что он с первого взгляда полюбит свою дочь.

– Выглядишь чудесно, – сказала Нина на следующий день после спектакля. – Греция явно пошла тебе на пользу.

Джейд таинственно улыбнулась.

– Точно.

– И кто же это за таинственный и сексуальный рыбак-островитянин?

– Как тебе понравилось вчерашнее представление? – намеренно переменила тему Джейд.

– Я сожалею, что мне пришлось уйти с праздника, который устроили после спектакля, но само действо – просто потрясающе! Эми – очаровательна. Развивается как сорняк на огороде.

А сколько вдохновения! Я уж не говорю о способностях к импровизации на сцене... Ладно, ты от вопросов-то не уходи. Кто же этот мужчина?

– А ведь она, правда, делает успехи, – с горделивой улыбкой сказала Джейд. – После спектакля она сообщила мне, что собирается стать актрисой, когда вырастет.

– Неужели? – Нина явно была сбита с толку.

– Ее педагог говорит, что в стране есть несколько театральных трупп с глухими артистами, – продолжала Джейд. – Но даже если бы их и не было, Эми, возможно, организовала бы их.

– Упорство она унаследовала от матери, – заметила Нина.

– Предпочитаю называть это целеустремленностью, – засмеялась Джейд и налила себе и Нине еще по чашке кофе. – Я видела Рорка.

Нина чуть не уронила свою чашку.

– В Греции?

– В Греции, – подтвердила Джейд.

– Ну, вот и объяснение, откуда у тебя эта улыбка Моны Лизы. И что, все сложилось неплохо, как я понимаю?

– Лучше, чем неплохо. Чудесно. Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что влюбилась?

– Скажу – наконец-то. Расскажи-ка все по порядку. Что Рорк сказал, узнав о том, что он – отец девочки?

Виноватый румянец залил лицо Джейд.

– Я ему ничего не сказала.

– Что-о? – подалась вперед Нина, готовая взорваться, однако в этот момент снизу позвонил консьерж Мартин.

– Да, Мартин?

– В холле ожидает мистер Гэллахер.

Рорк. Значит, он закончил свои дела быстрее, чем рассчитывал.

– Пригласите мистера Гэллахера подняться к нам, Мартин. О нет, не уходи, – заметив, что Нина встала, сказала Джейд. – Я хочу познакомить тебя с Рорком.

То, с каким удовольствием произносила она это имя, говорило о силе ее чувств.

Джейд распахнула дверь, едва раздался стук... и ахнула. Сердце сжалось. Перед ней стоял Кинлэн Гэллахер. Как он нашел ее? Что ему надо?

– Значит, это вы.

Не обращая никакого внимания на явное неприятие Джейд, на ее недоброжелательное лицо, Кинлэн оглядел комнату и спросил:

– Что же ты не приглашаешь меня войти, Кэсси? После такого долгого пути, что я проделал для встречи с тобой?

Ей хотелось с треском захлопнуть перед ним дверь, но надо было выяснить, для чего же он явился и не известно ли ему об Эми. Джейд посторонилась, впуская его.

– Что вы здесь делаете, Кинлэн?

Нина сразу почувствовала напряжение, воцарившееся в комнате, услышала, каким натянутым стал голос Джейд.

– Я могу остаться, – предложила она.

– Нет. Все отлично.

Лицо Джейд стало каменным. Нина взглянула на недоброе выражение гостя. Она колебалась.

– Правда, – настаивала Джейд совершенно незнакомым для Нины тоном.

– Если что – позови, – быстро проговорила Нина, пожимая Джейд руку.

– Вес будет хорошо, – повторила Джейд и вдруг подумала: кого она уверяет в этом? Нину?

Или себя?

Только Нина вышла, Джейд бросилась на Кинлэна.

– Какого черта вы сюда заявились?

Но Кинлэн был крепкий орешек.

– Да вот увидел недавно твой портретик на обложке «Спорте илюстрейтед», Кэсси, и подумал, что судя по тому, как ты выставляешь свои соски в мокром лифчике на обозрение каждого Тома, Дика и Хэрри, ты, хоть и стала богатой и знаменитой, от мамочки своей ничем не отличаешься. Вот почему, услышав, что ты с Рорком опять закрутили роман там, на островах, просто не поверил своим ушам, не может мой сын дважды в жизни совершить глупость.

Значит, Кинлэн узнал ее. Интересно, а много ли еще народу знает о ее новой жизни? А ведь она так тщательно пыталась расстаться с прошлым, даже скрыть его. Конечно, не ради себя.

Ради Эми.

Джейд взглянула на часы. К счастью, Эдит повезла Эми на занятия в клинику совсем недавно, и раньше, чем через полтора часа они не придут.

– Где я, что я делаю и с кем ни в малейшей степени вас не касается.