Душенька

Будет судьба так будет. Нет – и не надо. Мне и одной неплохо живется.

Разумеется, я кривила душой, когда говорила это себе. Одной мне жилось плохо. Я была не из породы эмансипированных женщин, мне не хватало самодостаточности. Для прочного ощущения счастья мне необходим был рядом любимый человек... Желательно мужчина. Это я тоже успела о себе узнать. Поэтому я не оказывала Денису (услышала, как фотомодель называла его по имени) никаких знаков внимания.

И я обрадовалась, когда Денис наконец-то набрался решимости подойти ко мне.

– Этот карамельный чизкейк был настоящим искушением, Евдокси, – сказал он негромко. – Спасибо.

– Если я вам действительно угодила, зовите меня Евдокией или Душенькой, – ответила я ему таким же заговорщицким шепотом. – Терпеть не могу этого прозвища... Евдокси – так болонок называют!

– Душенька мне подходит, – согласился Денис.

В следующий раз он подошел, чтобы пригласить меня погулять. Я согласилась. Мы погуляли по набережной Москвы-реки, чопорно взявшись за руки, как школьники. Это мне понравилось. Денис не был таким порочным и самоуверенным, как другие представители золотой молодежи, на которых я уже успела наглядеться в «Boule de Suif».

Он спросил меня:

– А можно наше второе свидание будет первым?

– Как это? – не поняла я.

– Ну, классическим первым свиданием. С букетом алых роз, шампанским, хорошим ужином. А потом я мог бы отвезти тебя домой.

– Я живу далеко.

– Это неважно.

– Конечно, можно. Прекрасная идея.

И он выполнил свое обещание. Все было, как в красивых романах, которые читала бабушка. И розы, и шампанское, и ужин с шоколадным фондю... А потом Денис отвез меня домой, и вся Перловка сбежалась посмотреть на нас.

– Душка с женихом приехала! – говорили кумушки, сидевшие на скамейках у своих домов, мимо которых мы проезжали. А ехали мы медленно, потому что дорогу, как назло, то и дело переходил выводок гусей или глупая заблудшая курица кидалась прямо под колеса.

Денис, к моему величайшему восхищению, не потерял лица. Он вежливо и приветливо здоровался с ехидно улыбающимися кумушками и говорил курам «кыш», а гусей галантно пропускал. Он довез меня до дома и принял приглашение бабушки выпить чаю. Бабушка была на седьмом небе – наконец-то я привезла показать кавалера! Такого милого, приличного юношу! Симпатичного, и с машиной! Бабушка сияла, а к нашему дому, как муравьи к муравейнику, тянулись соседки. У одной кончилась соль, вторая хотела призанять тысчонку до получки, третья просто шла мимо да и заглянула, четвертая давно хотела что-то спросить, да вот пока шла, забыла, что именно... И каждая острым глазом осматривала Дениса, чинно пьющего на веранде чай и поедающего яблочный штрудель моего изготовления.

– Ты с честью выдержал испытание Перловкой, – полушутя-полусерьезно сказала я ему, когда он собрался уезжать и я вышла его провожать.

– Я же, в общем-то, тоже живу в деревне, – улыбнулся Денис. – В следующий раз поедем ко мне в гости, договорились? Познакомлю тебя с мамой.

И по тому делано-небрежному тону, которым были произнесены эти слова, я поняла – ему очень важно, как пройдет это судьбоносное знакомство. Что ж, если он живет в деревне, я, пожалуй, тоже не ударю в грязь лицом.

Как же я тогда была наивна, боже мой! «Деревня...» Я такую деревню видела только в сериалах про красивую жизнь. Из машины я выбралась, благословляя провидение за то, что не напялила, как сначала собиралась, джинсовые капри и кроссовки. Интуиция подсказала вырядиться в одно из моих лучших платьев и классические туфли-лодочки...

Мать Дениса встречала нас на крыльце. Это была очень стройная дама без возраста, выглядевшая – как ее ни поверни – безупречно. При первом взгляде на нее как-то даже не верилось, что внутри у нее, как у всех нормальных людей, есть внутренности: легкие там, кишечник... Ничего такого прозаического, разумеется, не могло быть внутри у этой фарфоровой красавицы. Быть может, внутри у нее находились сверхточные микросхемы, регулирующие ее жизнедеятельность? Или что-то еще более поэтическое – к примеру, лепестки роз, озаряющие изнутри эту ровную кожу своим теплым свечением? Кстати, лицо Елены – так она приказала мне себя называть – показалось мне очень знакомым. Но где же я могла ее видеть? По телевизору? Она актриса? Это спокойное лицо, четкий рисунок рта, холодные серые глаза...

Впрочем, приняла Елена меня очень приветливо и повела показывать дом. Дом был большой, я таких никогда не видела. Сколько же нужно времени и сил, чтобы поддерживать в нем порядок? Но, разумеется, Елена не сама шустрит тут с метелками и тряпками. У них наверняка есть домработница. Она же, скорее всего, и готовит еду.

Хорошо поставленным голосом хозяйка вещала так гладко и складно, словно заранее разучила свое выступление:

– Эту резную тиковую ширму я привезла из Непала. Вы были в Непале, Евдокия? Нет? Обязательно нужно съездить. Это удивительная страна. В самом сердце Непала есть город Бхактапур, с древних времен известный своими мастерами-краснодеревщиками. Они сотни лет хранят традиции и секреты своего дела, и в Бхактапуре все окна, двери, крыши – все сделано из резного дерева! Поэтому Бхактапур целиком находится под охраной ЮНЕСКО. Мою ширму мастер делал полгода, каждый день, день за днем. Терпение и трудолюбие у непальцев в природе. Она сделана по особой древней технологии, и второй такой нет во всем мире... И никогда не будет, потому что тот мастер не повторяет своих работ. А знаете ли вы, Евдокия, что тиковое дерево – самое прочное на свете? В Средневековье из него строили корабли. Тик невосприимчив к влаге и солнцу, его не трогает жучок-древоточец. Эта ширма еще послужит моим внукам! «Бабушкина ширма», – будут говорить они.

И она посмотрела на меня строго, как будто я была жучком-древоточцем, покусившимся на потенциальную семейную реликвию.

– Я могла видеть твою маму раньше? – спросила я у Дениса, который стоял рядом со мной и с интересом, словно в первый раз, слушал лекцию Елены.

– Разумеется, – удивился он. – На канале ТВТ. Она ведет новости.

Упс! Вот так новости...

Разумеется, я ее сразу вспомнила. Хотя на экране она выглядела намного моложе. И чуть-чуть полнее.

Нас пригласили за стол. Еда выглядела весьма аппетитно и была очень прилично сервирована. Подавала маленькая некрасивая девушка с удивительно большим носом. Это была домработница Ирочка. Она ловко управлялась с блюдами, а я благословляла тот день, когда поступила на работу в «Boule de Suif». Если бы у меня за спиной не было официантского опыта, я бы наверняка запуталась в столовых приборах и оконфузилась по полной. Впрочем, мне все равно кусок в горло не лез при Елене. А на ее тарелке лежал одинокий лист салата, к которому она то и дело осторожно прикасалась вилкой – видимо, это символизировало трапезу.

– Отчего же вы ничего не едите? – спросила она у меня, как и полагается хорошей хозяйке.

– Я на диете, – сказала я, кажется, единственно возможные слова.

За столом воцарилось молчание. Даже Денис, который три часа назад собственными глазами видел, как я выпила огромный молочный коктейль и съела гамбургер, молчал, за что я ему была очень благодарна.

Елена тоже оказалась достаточно тактична, чтобы не воскликнуть что-то типа «давно пора». Она только улыбнулась одобрительно:

– И какой же диеты вы придерживаетесь, дорогая?

Кажется, мне удалось вызвать у матери своего молодого человека живой интерес. Но я ни разу в жизни не интересовалась диетами! Что же мне ответить?

Где коготок увяз, там вся птичка пропадет! Пришлось врать дальше.

– Я сижу на «ледяной» диете. Эта диета предписывает есть все только холодное.

– Мудро, мудро, – закивала Елена. – На переваривание холодной пищи организм тратит калории, – объяснила она почтительно слушающему сыну. – В следующий раз я закажу вам на обед холодный свекольник. А я сижу на диете Протасова. Можно есть только сырые овощи и молочные продукты пятипроцентной жирности. Ах да, еще три зеленых яблока в день. И еще можно одно яйцо, но я от него отказалась. А до этого я сидела на кремлевской диете. Но она меня подвела. Возраст, знаете ли, печень не справляется с таким количеством мяса.