Симпатичная москвичка желает познакомиться

— Степашкину?!

— И у него такое тело… — Жанна мечтательно заулыбалась.

— У Степашкина?! А ты уверена, что ты ничего не путаешь?

— Саша, а разве я похожа на человека, который может такое перепутать? Я же не ты.

Я была так поражена, что даже не обратила внимания на хамоватую фразочку, которой она надеялась интеллигентно меня уколоть.

— Чего мне еще надо? Он красивый, секси, богатый…

— Ты ошибаешься, он небогат, — улыбнулась я, — он же не главный редактор «Вога». Заштатный писака рангом повыше обычного журналиста.

— Ну да, а это ты видела? — она потрясла передо мной какими-то отпечатанными на ксероксе листками.

— Что это?

— Список пятисот самых успешных бизнесменов России. Конечно, твой Степашкин в последней сотне, но это все равно что-то значит.

— Откуда у тебя эта профанация? — я недоуменно вчиталась в список фамилий, набранный мелким шрифтом, и действительно под номером 432 углядела Степашкина М. Л.

— Этот список — моя Библия, — понизив голос, призналась Жанна, — одно время я даже пыталась найти по нему мужа. Но это сложновато. Все же на жирного хряка я не согласна, будь у него хоть сотня миллионов.

С заявлением насчет сотни миллионов я бы поспорила. Уверена, что если бы на жизненном пути Жанки и в самом деле попался бы свиноподобный обладатель огромного капитала, то она, переступив через свои запросы, все же составила бы его счастье.

— А тут получилось наоборот. Я увидела по телеку классного мужика, увидела знакомое название газеты и сразу подумала, что в любом случае надо попросить тебя нас познакомить. Ну и на всякий случай, смеха ради заглянула в этот список. Ну а уж когда твой Максим там обнаружился… Я решила, чего время-то зря терять?

Первое: я была так растеряна, что даже не могла ничего сказать в ответ, только глупо хлопала ресницами.

Второе: даже если моя «заклятая подружка» попросила бы меня свести ее с моим знакомым нищим горбуном, я все равно придумала бы предлог, чтобы ей отказать. Слишком уж много я от нее натерпелась. Хотя, говорят, что злопамятность нынче не в моде.

Третье: неужели Жанна и правда считает Степашкина, того самого Степашкина, который каждый день мозолит мне глаза, классным мужиком?!

Вот что однажды случилось со мной в те покрытые плесенью времена, когда в моде еще был рейв, а Кайли Миноуг только начинала задумываться о круговой подтяжке лица.

Был у меня однокурсник по имени Роман, который всю университетскую пятилетку развлекался тем, что с завидным упорством пытался добиться моего расположения. А проще говоря, был безнадежно в меня влюблен и совершенно не собирался скрывать своих чувств.

Ох и натерпелась я от него, скажу вам.

Его изобретательность была явно достойна лучшего применения. На лекциях он заваливал меня записками с лирическими любовными признаниями (иногда в стихах). В столовке он покладисто платил за мой кофе, а также за обеды всех моих многочисленных подруг. Иногда он ни с того ни с сего припадал на одно колено и нес какую-то ахинею, что, мол, все равно ты будешь моей. Он в буквальном смысле за мною следил, чтобы вычислить мой домашний адрес и потом подбрасывать в мой почтовый ящик шоколадки, дурацкие открытки и прочую дребедень, тонко намекающую на серьезность его намерений.

Его рожа маячила передо мной постоянно — то мы якобы случайно сталкивались в метро, то вдруг выяснялось, что по выходным он имеет привычку затариваться продуктами в супермаркете возле моего дома (хотя жил сей романтик даже не на другом конце Москвы, а в славном городе Домодедово).

И ладно бы при всем этом он был широкоплечим капитаном университетской сборной по волейболу — тогда бы я отнеслась к его навязчивым ухаживаниям совсем по-другому. Но нет — то был долговязый хлюпик, который носил очки с диоптриями, а в перерывах между лекциями скромно мусолил в уголке томик Бродского или Рембо.

И вот уже на самом пятом курсе в нашу группу перевелась с вечерки новенькая девушка Юля. Когда это небесное создание — кукольное личико, обрамленное даже не копной, а целым стогом медно-рыжих волос, длинные ножки, модные туфельки — впервые вплыло в аудиторию, мы все даже притихли от неожиданности, настолько она была хороша.

Курсовые бабники оживились, а признанные красавицы, наоборот, тяжело вздыхали.

Но что вы думаете — не прошло и двух недель, как сногсшибательная Юлия была замечена на какой-то кинопремьере в обществе моего романтичного Романа. А еще через какое-то время весь журфак гудел об их внезапно вспыхнувшей страстной любви. Ходили даже слухи о том, что Рома сделал красотке предложение, которая та с восторгом приняла.

Я была в недоумении.

Ведь эта Юля при желании могла заполучить в автономное пользование любого университетского обитателя, включая преподавателей и аспирантов. Почему же ее королевский выбор пал на тщедушного, страшненького, застенчивого моего экс-поклонника?

Однажды я не выдержала и спросила ее об этом напрямую.

На что Юля, распахнув синие глазища, ответствовала:

— Да он же самый лучший мужчина из всех, кого я знаю. Он жутко умный, романтичный и настроен на серьезную карьеру. У него такой живой ум. У него уже есть два собственных интернет-магазина, представляешь, как он развернется, когда не надо будет тратить время на учебу? И потом, с ним я чувствую себя как за каменной стеной.

Образ субтильного Романа с каменной стеной как-то, честно говоря, не вязался. Скорее его можно было сравнить с переносной соломенной ширмой.

— Он такой сильный! — восхищалась Юля.

Я прыснула в ладошку.

— Он?! Сильный?!

— Конечно, — серьезно подтвердила она, — Рома с детства увлекается восточными единоборствами. У него черный пояс по карате, третий дан. А сейчас он помешан на кунг-фу.

От Юленьки я отошла озадаченная. И в тот же вечер встретив Романа в коридоре, вдруг взглянула на него совершенно другими глазами.

Я вдруг заметила, что вовсе он не хиленький, просто жилистый и сухощавый. И что за уродливыми очками прячется вполне милое правильное лицо. Вы будете смеяться, но я ощутила даже некоторые признаки раскаяния — надо же, считала себя такой проницательной и у себя под носом не рассмотрела такого кавалера.

Вот и сейчас — сначала я удивилась и не поверила Жанке, но, поняв, что она вовсе не шутит, задумалась. И попробовала посмотреть на ненавистного начальника ее глазами.

И вот что я увидела.

Никто не спорит, данные у Степашкина хорошие. Первое — он высок и в прошлом — обладатель второго разряда по большому теннису (во всяком случае об этом свидетельствует гордо вывешенная над его рабочим столом грамота) — то есть, фигура у него хорошая. Второе — раз при его появлении у Жанны заблестел глазок, значит, есть в Максиме Леонидовиче тот тонкий налет особенного лоска, который отличает богача от обычного человека. Все-таки он рулит всеми финансовыми делами газеты, лично подписывает контракты с рекламодателями, и, возможно, еще и где-то выгодно прокручивает заработанные барыши.

Но в целом… В целом это же не готовый принц на белом коне, а сырой материал, требующий серьезных моральных вливаний! И даже после этого — кто даст гарантию, что когда-нибудь Степашкин перестанет быть скучнейшим снобом и превратится в нормального адекватного человека?!

Вот что ответила мне Жанна, когда я рискнула поделиться с нею данными наблюдениями.

— Какая же ты еще наивная, Сашуля! — она говорила так снисходительно, будто была старше меня не на пять лет, а на целых пятьдесят. — Ты разве еще не поняла, что прекрасных принцев просто не бывает? А любой мужик — это податливая глина, из которой умная женщина может вылепить что угодно. Весь вопрос в том, чтобы отрыть глину покачественнее.

— Жанна, но он же невыносим!

— Откуда ты знаешь?

— Как это откуда? Да я работаю бок о бок с ним почти десять лет!

— Вот именно! — Жанна назидательно подняла наманикюренный указательный пальчик вверх. — Работала. То есть, и мнение твое однобоко. Ты же не видела, как он веселится. Как трахается, в конце концов.