Harlow Hemmings (СИ)

Первой оторвавшись от мужчины, я напоролась на его самодовольную ухмылку, и вся моя страсть мгновенно превратилась в лед.

- Гарри, ты не можешь делать это всякий раз, как захочешь, чтобы я согласилась с тобой, - твердо выговаривала я, пытаясь совладать с дыханием; сердце колотилось с бешеной скоростью, и я чувствовала себя такой ничтожной под его жестким взглядом.

- Я поцеловал тебя не потому, что хотел убедить тебя, - выдал он, наконец.

- Тогда почему?

- Просто хотел, чтобы ты замолчала, - решительно сказал он, и я, не удержавшись, ударила его в грудь.

- Отпусти меня, Гарри, - громким шепотом кричала я, хотя не сомневалась, что мы уже привлекли к себе внимание и сотрудников, и других посетителей автосалона. Как я ненавидела его высокомерие!

- Харлоу, хочу напомнить тебе, что мы пришли сюда…

- Ты хочешь, чтобы у меня была машина? Хорошо, - отрезала я и направилась к приглянувшейся машине у входа, Гарри же молча последовал за мной. Когда я остановилась перед желаемым автомобилем, он в удивлении повел бровью:

- Это то, что вы в Чикаго называете автомобилем?

- Да, - упрямо сказала я, скрестив руки на груди. – Я хочу ее. И потом верну тебе деньги за нее.

- Меня не заботят деньги.

- Забавно, - прошипела я. – В пятницу мне казалось, что ты очень даже заботишься о деньгах, когда шантажом вынудил меня остаться здесь.

Вина в его глазах кричала, что я выиграла.

Стайлс махнул рукой продавцу, и через полчаса мы закончили подписывать бумаги.

- Когда вам доставить автомобиль, мисс Хеммингс? – поинтересовался у меня продавец.

- О, думаю, что смогу отогнать его домой прямо отсюда.

- Конечно.

Гарри без единого слова следовал за мной, все еще смущенный тем, что я предпочла красный Мини Купер роскошному Ягуару.

***

В компании меня поджидал еще один сюрприз: новый стол с ноутбуком и на вид очень удобное кресло. Единственная проблема заключалась в том, что он стоял не в холле, как стол Тэйт, а в самом кабинете Гарри.

- Почему именно здесь? – я с подозрением оглядывала мебель.

- Потому что я хочу быть уверен, что ты должным образом выполняешь свою работу, и не хочу терзать кнопки селектора всякий раз, как ты мне будешь нужна, - ухмылялся он.

- Ты самый эгоистичный человек, которого я когда-либо встречала.

- Ты имеешь полное право называть меня так, - он бесстрастно отвернулся к своему компьютеру.

В этот день мы остались на сверхурочную работу, впрочем, как и в остальные дни недели. Я занималась документами, отвечала на электронные письма, подтверждала или отменяла запланированные деловые встречи, назначала новые. И сбилась со счета, сколько раз пришлось бегать в другое помещение к копировальному аппарату. Голова уже болела от постоянных телефонных звонков и разговоров, так что к концу дня я стала несколько раздраженной.

Кроме того, у меня лежали несколько приглашений на благотворительные балы и рауты, требующие ответа Стайлса, которые нужно было ещё и втиснуть в расписание; статья о компании, ожидающая одобрения. В последней было так много грамматических ошибок и откровенно неверной информации, что я сначала восприняла ее за жестокую шутку - вероятно, Гарри хотел проверить мои и интеллект, и терпение. Так что, внеся в текст необходимые изменения, я отправила статью обратно, перечислив все исправленные ошибки. Через пару минут из редакции мне позвонила женщина, принося извинения за доставленные проблемы, и поблагодарила меня за помощь.

С деловыми встречами в конференц-зале Гарри справлялся без меня.

В среду пришла высокая шатенка, та самая, с которой он флиртовал на вечеринке, и они вместе ушли обедать. Позже Тэйт сказала, что ее зовут Элеанор Колдер, и она журналистка. В офис Стайлс вернулся с сияющими глазами и широкой улыбкой на лице, которые мгновенно исчезли, как только его взгляд упал на меня. Пытаясь показать свое безразличие, он сразу отвернулся к монитору.

Теперь Гарри каждый день ходил на обед с этой женщиной; и каждый день во мне что-то умирало, когда я видела его раскрасневшиеся щеки после их встречи. Мне было грустно, что это не я заставляла его улыбаться, отчего с полной силой вернулось знакомое чувство несостоятельности. Это был лишь один из многих признаков изменений.

Стайлс стал отстраненным и слишком профессиональным - исчезли его язвительные комментарии, все произносимые им слова теперь относились только к работе. Я поглядывала на него иногда, но он совершенно меня игнорировал. Даже оставаясь работать внеурочно, мы прощались и расходились своими путями.

Дома я продолжала работать с бумагами, потому что просто не успевала все отследить.

Кроме того, я должна была закончить с декором и приглашениями на воскресную вечеринку Джоанны, а она была очень требовательным клиентом. Томлинсон пыталась подтолкнуть меня в сторону чего-то ошеломительно драматического, но я хотела остаться верной своему воображению и сделать празднование простым и естественным. Всякий раз, думая о Луи, я чувствовала тошноту, представляя его среди подсовываемых Джоанной корзин с розовыми лилиями, украшенных золотыми ленточками. Со своими приторно сладкими романтическими фантазиями она просто обязана стать организатором свадеб.

Утомленная, я рано засыпала вечерами, чтобы на следующий день вновь засидеться на работе с равнодушный боссом, который обратит на меня внимание, только если я где-нибудь напортачу. Что, конечно, произошло, но всего один раз: я забыла перезвонить в галерею, чтобы подтвердить, что Стайлс принял их приглашение на благотворительный бал.

Он кричал на меня так громко, что выбежав из кабинета в дамскую комнату, я рыдала там добрых десять минут, прежде чем взять себя в руки. Туда за мной и пришла Тэйт, на самом деле не понимающая, отчего я так злюсь на Гарри; да и невозможно трудно было бы объяснить ей все, ведь она очень лояльно относилась к начальнику, оттого я просто промолчала. В итоге, каждое из приятных чувств, что я испытывала к нему, медленно покинули меня, словно между нами ничего никогда не было.

***

К концу недели я поняла, что мне нужно отдохнуть. К счастью, мне позвонила Нора, приглашая составить компанию им с Найлом в «Пабе», и я радостно согласилась. По крайней мере, тетей она была отличной, и лишь ее я могла назвать своей семьей.

После недельного ношения дизайнерской одежды мне хотелось чего-то удобно обычного. Я остановилась на джинсах, кроваво-красной футболке и кожаной куртке. Распустив волосы, я просто позволила им спадать волнами на плечи, а ноги, ноющие от ежедневных десятичасовых пыток каблуками, порадовала балетками. Я была рада встретиться с Норой и Найлом, и мы прекрасно проводили время, благо еда была вкусной.

Чуть позже к нам присоединилась и Тэйт.

- Ты в порядке? – спросила она с беспокойством в голосе.

- Да, все нормально, - я не хотела вступать в муторный разговор о нашем боссе в присутствии тети.

- Хорошо, но если я понадоблюсь, я всегда к твоим услугам.

Ну, вот как я могла быть честной с ней, когда она так превозносила Гарри?

Заиграла долгожданная музыка и Нора с Найлом отправились на танцпол. Я осталась за столиком с коллегой, которая настороженно и внимательно меня разглядывала.

- Пойду, возьму выпить что-нибудь, - сказала я напряженным голосом и, оставив ее, заняла первое же попавшееся место у барной стойки. Собираясь сделать бармену свой заказ, я услышала за спиной мужской голос.

- Ты не против, если я к тебе присоединюсь?

Я оглянулась, и улыбка расцвела на моих губах.

- Конечно, Луи.

В конце концов, он был хорошим парнем.

- Давай развлечемся, - произнес он неестественным голосом. – После недели, проведенной дома, мне нужен хотя бы один вечер без матери.

О, я отлично его понимала - иногда матери перебарщивают с чрезмерной опекой, думая, что их дети все еще малы. И было очевидно, что Джоанна Томлинсон как раз из этой когорты.

Оглушенные музыкой, мы молча потягивали наши напитки,. Взгляд парня был всё ещё несколько отстраненным, когда он решился заговорить: