Играя свою собственную роль

Еще один дрожащий вздох, и я почувствовала нежную руку, поглаживающую мои волосы.

– О, Кэйд… Ты адски пугаешь меня, и ты это знаешь, не так ли?

– Ты тоже пугаешь меня, – пробормотала я в ответ, и ее рука на секунду замерла, прежде чем продолжить движение.

После нескольких минут я, наконец, подняла взгляд на нее, и обнаружила, что Робин смотрит на меня с нежностью, которая успокоила мои опасения. Она взяла мое лицо в ладони и наклонилась, чтобы поцеловать меня.

– Прости, Кэйд. Я не привыкла к тому, чтобы кто-то оставался на ночь… это просто немного выбило меня из колеи. Давай начнем сначала, ладно?

Робин снова поцеловала меня. Этот поцелуй был намного более увлеченным и, когда она отстранись, она лежала на мне, ее одежда валялась на полу, ее груди были теплыми и податливыми в моих руках.

Она вздохнула и слегка приподнялась надо мной.

– Доброе утро. – Она нежно поцеловала меня. – Я восхитительно провела время вчера вечером, спасибо.

– Я… – Я не знала, как сказать ей, что вчерашний вечер значил для меня. И я была уверена, что мы не готовы к объяснениям в любви, безотносительно моих ночных открытий. Так что, я сердечно согласилась: – Я тоже. – Этим словам сопутствовала довольная улыбка.

Я подняла голову и куснула ее за подбородок, поглаживая большими пальцами напряженные соски, и чувствуя как напрягаются мои мышцы в ответ на ее резкий вдох.

– Боже… – Ее подбородок исчез из пределов моей досягаемости, она прижалась лбом к моему лбу. – Проклятье… Как не жаль это говорить, но мы должны остановиться. У меня рейс в 10:20, автомобиль подъедет через час, а мне еще нужно кое-что сделать…

С тихим стоном я опустила голову на подушку.

– Гадство. – Медленно, огромным усилием воли, я убрала руки с ее грудей и положила на кровать ладонями вниз. – Несправедливо. Это так несправедливо.

– Согласна, – произнесла Робин с очевидным сожалением, чмокнув меня в нос перед тем, как отодвинуться от меня и слезть с кровати. – Мне жаль, детка.

Я драматично вздохнула, но внутренне улыбалась. Я могла бы привыкнуть к этому голосу, называющему меня 'детка' по утрам. Или в любое другое время, которое ей понравится. Я повернулась на бок, с разочарованием наблюдая, как Робин снова одевается, скрывая от моего взгляда свое великолепное тело.

– Я полагаю, мы сможем продолжить это позже, мисс Вард?

Она бросила взгляд на мое обнаженное тело, и улыбку, которая появилась на ее губах, можно было описать только как злую. Очаровательно злую.

– Будь уверенна.

Ее взгляд заставлял мое тело гореть. Я застонала и закрыла голову подушкой, слыша как она, смеясь, выходит из комнаты.

– Все, что я могу сделать для тебя сейчас, – прокричала она, спускаясь вниз по лестнице, – это приготовить кофе… спускайся, как только будешь готова, найди там себе что-нибудь.

Я лежала неподвижно еще минуту, пытаясь взять эти чувства… эти УДИВИТЕЛЬНЫЕ чувства… которые Робин вызывала во мне, под контроль.

За ней приедет автомобиль. Она уезжает. На два месяца.

Я расстроено обняла подушку.

Я не увижу ее два долбаных месяца. Не смогу почувствовать то, что чувствовала этой ночью два гребаных месяца. Не смогу коснуться ее, обнять ее, испробовать ее… "Иисус, она еще даже не уехала, а я уже скучаю. Это плохо, Кэйд".

Приглушенный телефонный звонок прервал угнетающие мысли. Я отбросила подушку в сторону и скатилась с кровати, внезапно осознав, что теряю впустую то оставшееся время, которое могу провести с ней. Быстро собрав свою скомканную одежду, я вытащила из шкафа Робин футболку UCLA и черные шорты, на секунду задержавшись, чтобы вдохнуть знакомый аромат, перед тем как одеть их.

Я начала спускаться вниз, счастливо насвистывая, и чуть не столкнулась с Робин, которая почти бежала вверх по лестнице. Тревога была написана на ее лице. Заметав меня, она резко остановилась, и коротко улыбнулась, разглядывая мой новый наряд.

– Проклятье. Ты хорошо выглядишь в моей одежде. – Она моргнула, и тут же отгородилась от меня. – Но ты должна уехать. Сейчас.

Тонкое замечание о том, что она даже лучше выглядит вовсе без одежды, умерло на моих губах. Я посмотрела на нее.

– Прошу прощения?

Робин пролетела мимо меня в спальню, чтобы вернуться через минуту, и сунуть мне в руки груду одежды – моей одежды.

– Моя сестра только что звонила. Она будет здесь в любую минуту, ты не можешь оставаться здесь.

Я автоматически взяла одежду и позволила ей стащить меня вниз по лестнице, изумленная поворотом событий. Мы были в холле, и Робин бормотала что-то насчет того, что ее сестра выбрала неудачное время, когда я, наконец, вышла из паралича.

Я остановилась и стряхнула ее руку, которой она, отнюдь не нежно, тащила меня к двери.

– Почему?

Робин нахмурилась, нервно глядя на дверь.

– Почему что?

– Почему я должна уходить, если твоя сестра придет сюда. Ты – взрослая женщина, Робин. Это твой дом. Ты можешь приглашать сюда кого заблагорассудится, независимо от того, придет ли твоя сестра или нет.

Ее глаза сузились, лицо стало ледяной маской – буквально за секунду моя возлюбленная превратилась в незнакомку. Она отстранилась и скрестила руки на груди.

– Осторожней, Кэйд. Я не терплю давления. Ночь, проведенная в моей постели, не дает тебе права указывать мне, как обращаться со своей семьей. Я не стану выгонять свою сестру только потому, что ты хороша в постели.

Я моргнула, мой удивленный вздох был явственно слышен.

"Ой".

Удивительно, сколько боли могут причинить несколько небрежно брошенных слов. Часть меня знала – она не это имела в виду. Робин нервничала и была испугана, и пожалеет об этих словах, как только обдумает их. Вообще-то я могла сказать, что она уже сожалеет о сказанном – она закрыла глаза и сжала пальцами переносицу, тихо ругнувшись.

– Черт, Кэйд, прости…

Но от ее сожалений произнесенные слова на стали менее ранящими, и это нисколько не уменьшило моего гнева.

– Христос, Робин, я не просила, чтобы ты выгоняла свою сестру, я просила только чтобы ты обращалась со мной, как с кем-то, кто тебе небезразличен, вот и все. – Ее глаза расширились, когда я судорожными сердитыми движениями стянула футболку и шорты, кинув одежду в ее направлении.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Я расправила собственную мятую одежду и начала одеваться.

– Сюда скоро приедет твоя сестра. Ты же не хочешь, чтобы она увидела меня в твоей одежде? У нее могут возникнуть неправильные мысли. – Закончив одеваться, я горько рассмеялась, распихивая нижнее белье по карманам. – Поверить, блин, в это не могу. Давненько я не выскальзывала утром из чужого дома с нижним бельем в кармане.

Я потянула за подол своей шелковой рубашки без рукавов, пытаясь немного разгладить мятую ткань, и нервно пригладила пятерней спутанные волосы, но это мало помогла. Я выглядела точно так, как и должна была – как человек, которого ночью трахнули, а теперь вышвыривают из дома.

– Спасибо тебе, детка, за то, что превратила нечто потрясающе адски великолепное в плохой молодежный фильм. Теперь я знаю – если захочу как-нибудь почувствовать себя облитой дерьмом, мне нужно просто прийти к тебе.

Робин вздрогнула и сделала шаг вперед.

– Кэйд…

Я махнула рукой, заставляя ее замолчать, и рывком открыла дверь, как раз когда потрясающая белокурая женщина, стоящая на крыльце, подняла руку, чтобы постучать.

– Доброе утро, – произнесла я, вежливо кивнув. – Вы, должно быть, сестра Робин. Рада познакомиться с вами. Я работаю с вашей сестрой и иногда заезжаю, чтобы поздороваться. Я как раз уходила.

– Кэйд… постой. – Робин пыталась взять меня за руку, но я скользнула мимо ее смущенной сестры, обернувшись только на крыльце.

– Безопасной поездки, Робин. Я рада что, по меньшей мере ты, хорошо провела время.

– Черт побери, Кэйд, я не то имела в виду…

Я развернулась и спустилась с крыльца, пылая праведным гневом, даже не вспомнив, пока не дошла до Твайлы, что у меня нет ключей. И бумажника. И сотового. Все это лежит в моем рюкзаке на табуретке в кухне Робин.