Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП)

Слава богу.

— Мне то же самое. — Указываю на Логана: — И платит он. — Я улыбаюсь официантке. Она не выглядит удивлённой. — И ещё рутбир [3], — добавляю я в последнюю минуту.

Стоит мне это произнести, Логан поднимает два пальца. Она кивает и записывает. Потом спрашивает его:

— Раздельный счёт?

Он указывает пальцем себе на грудь, она снова кивает и уходит.

— Здесь тебя знают? — спрашиваю я.

Он кивает. Думаю, самым лёгким в общении с ним будет тишина.

Официантка возвращается с двумя стаканами рутбира, двумя соломинками и чашкой с чипсами и соусом сальса.

— За счёт заведения, — сообщает она, когда плюхает всё это на стол.

Я набрасываюсь на еду, как будто в жизни такого не видела. Сейчас я уже с трудом могу вспомнить, ела ли вчера. Со мной такое бывает. Я так занята выживанием, что забываю поесть. Или не могу себе этого позволить.

— Как твой брат? — тихонько спрашивает официантка.

Он царапает что-то на доске и показывает ей.

— Химиотерапия — штука тяжёлая, — говорит она, потом просит: — Передай ему, что мы молимся за него, хорошо?

Логан кивает, она сжимает его плечо и уходит.

— У твоего брата рак? — спрашиваю я как-то совсем грубо. И не понимаю этого, пока слова не повисают в воздухе. Он морщит лицо и кивает.

— С ним всё будет в порядке? — задаю я вопрос. Перестав есть, наблюдаю за его лицом.

Логан пожимает плечами.

— О, — говорю я, — мне жаль.

Он кивает.

— Это тот брат, с которым я уже встречалась? В тату-салоне?

Он мотает головой.

— Сколько же у тебя братьев?

Он поднимает четыре пальца.

— Старшие? Или младшие?

Логан поднимает руку над головой и вытягивает два пальца. Потом опускает руку, как будто показывая кого-то меньше ростом, и снова вытягивает два пальца.

— Два старших и два младших? — спрашиваю я.

Он кивает.

Мне хочется задать ему больше вопросов.

Он пишет что-то на доске, и я тяжело вздыхаю и, сдаваясь, закидываю голову назад. Это просто пытка какая-то. Пусть лучше мне вырвут зубы щипцами, чем я буду читать. Но у его брата чёртов рак. По крайней мере, могу и попытаться.

Я смотрю на доску, и слова расплываются перед глазами. Тогда я пытаюсь разложить их на слоги, но и это очень сложно. Отталкиваю ему доску обратно.

Он хмурится и стирает слова с доски. Потом пишет одно единственное слово и поворачивает ко мне.

«Ты». Он указывает на меня.

Я показываю на себя:

— Я?

Логан кивает и снова очищает доску. Пишет ещё два слова и показывает их мне.

— Не можешь, — произношу я.

Он снова кивает и пишет слово. При этом делает промежутки между буквами, чтобы они не смешивались у меня в голове. Но это по-прежнему сложно.

Я запинаюсь на последнем слове, но всё-таки говорю его:

— Читать.

И тут только до меня доходит, что я только что сказала ему, что не умею читать.

— Я умею читать! — протестую в ответ.

Он пишет ещё слово. «Хорошо».

Логан знает, что я умею читать. Я удовлетворённо выдыхаю.

— Я умею читать. Не очень хорошо, но…

Мои слова замирают.

Он быстро кивает, как будто говоря мне, что понимает. Затем указывает на меня, на доску, двумя пальцами изображает пару глаз, а потом показывает мне палец вверх.

Сердце моё стучит так быстро, что тяжело дышать. Я ведь прочла проклятые слова, не так ли?

— По крайней мере, я могу говорить! — вырывается из меня.

И тут же я хочу взять свои слова обратно. Но уже слишком поздно. Его лицо вытянулось, и я хлопаюхлопнула себя ладонью по губам. Логан мотает головой, закусывает губы и поднимается.

— Прости меня.

Мне жаль. Правда жаль. Он уходит, но не берёт с собой свой рюкзак.

Когда он исчез из виду, к столу приближается мужчина. Это красивый чернокожий, с высокой причёской из натуральных волос. Все называют его Боун, но я не знаю его настоящего имени.

— Кто этот олух, Кит? — спрашивает он.

— Не твоё дело, — отвечаю я, отпивая от своего рутбира. Потом набиваю рот чипсами, надеясь, что Боун уйдёт до того, как вернётся Логан. А в глубине души я надеюсьверю, что он вернётся, и я смогу извиниться.

Логан проскальзывает на своё место. Он смотрит на Боуна, но не приветствует егоздоровается с ним. Просто смотрит.

— У тебя есть местоТебе есть, где переночевать сегодня, Кит? — спрашивает Боун.

— Ага, — отвечаю я. — У меня всё отлично.

— Я бы мог использовать пристроить такую девушку, как ты, — говорит он.

— Запомню.

Нет смысла злить Боуна. Он уходит.

— Ты в порядке? — спрашиваю я Логана.

Он кивает, откидывая кудри со лба.

— Мне жаль, — говорю я ему. И это так. Действительно так.

Он снова кивает.

— Это не твоя вина, что ты не можешь говорить. И… — мой голос затихает. Я никогда ни с кем это не обсуждала. — Это не моя вина, что я не умею хорошо читать.

Он кивает.

— Я не тупая, — поспешно заверяю я.

Логан опять кивает и машет рукой, чтобы заткнуть меня. Он прижимает палец к губам, словно хочет, чтобы я молчала.

— Ладно, — ворчу в ответ.

Он пишет на доске, и из меня выходит стон, очевидно, я сдаюсь. Не хочу делать этого, но ситуация становится невыносимой.

— Мне нужно идти, — говорю я и тянусь за сумкой.

Логан забирает свою доску и кладёт в задний карман джинсов. Думаю, он понял. Я скорее сыграю в «двадцать вопросов», чем снова возьмусь читать.

Он открывает рот, и я слышу звуки. Логан останавливается, сжимает зубы, а потом что-то произносит, но это похоже на шёпот в пещере.

— Ты можешь говорить? — спрашиваю я.

Он заставил меня читать, когда сам умеет разговаривать?

Логан качает головой и закусывает обе губы. Я замолкаю и жду.

— Возможно, — произносит он. Слово выходит очень тихим и мягким, как все его гласные и согласные. — Только не говори никому.

Я рисую крест над своим сердцем, которое почему-то раздулось, не знаю почему.

— Как тебя зовут? — спрашивает Логан. Он показывает жесты, когда говорит. Его речь прерывиста, он вынужден останавливаться между словами, как я, когда читаю.

— Меня называют Кит, — говорю в ответ.

Он мотает головой.

— Но как тебя зовут? — снова спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой.

— Не скажут.

Он снова кивает. Официантка приносит бургеры, он кивает ей и улыбается. Она снова сжимает его плечо.

ПослКогда она ушла,е её ухода я спрашиваю его:

— Почему ты разговариваешь со мной?

— Я хочу. — Логан вздыхает и начинает есть свой бургер.

— И ты ни с кем больше не разговариваешь?

Он мотает головой.

— И никогда не разговаривал?

Он снова мотает головой.

— А почему я?

Он пожимает плечами.

Мы едим в тишине. Оказалось, что я голоднее, чем думала, и моя тарелка быстро пустеет. Логан больше ничего не говорит. Он доедает свой обед и отодвигает тарелку на край стола. Потом берёт мою, кладёт её поверх своей и оборачивается через плечо, чтобы подозвать официантку. Мне почти жаль, что наша трапеза закончилась. Непринуждённое молчание, что мы разделили, длилось более получаса. И вроде мне даже понравилось.

Когда официантка замечает его, Логан поднимает два пальца. Он просит два счёта. Могла бы догадаться. Я вытаскиваю деньги из своего кармана. Но он накрывает мою руку своей и отрицательно качает головой. И тут появляется официантка с двумя огромными кусками яблочного пирога. Я не ела яблочный пирог с тех пор, как ушла из дома. На глаза наворачиваются слёзы, не знаю, как их остановить.

— Чёрт, — говорю я сама себе.

Логан протягивает руку и вытирает подушечками пальцев под моими глазами.

— Это всего лишь пирог, — произносит он.

Я киваю, потому что не могу говорить из-за кома в горле.

Глава 3

Логан

Какая-то чёрная гадость заструилась из её глаз, и я стираю это своими пальцами, а потом вытираю пальцы о джинсы. Она плачет. Но я не знаю почему. Мне хочется спросить, но я уже и так сказал достаточно.