Хорошие девочки получают все

3

Кирби

La disturbo? (Я вам не помешаю?)

– Грин! Ты где пропадаешь? Почему у тебя не отвечает сотовый?

Не очень приятно, возвращаясь с обеда, столкнуться в холле с рассвирепевшим начальником ростом в шесть с лишним футов, стремительно идущим тебе навстречу. Особенно после самого напряженного начала рабочего дня в своей жизни, когда пришлось уволить сразу троих человек. Меня все еще подташнивает от волнения.

– «Здравствуй, Кирби! С Новым годом! Хорошо провела выходные?» – «Да, Бэннинг, прекрасно, спасибо, что спросил. А ты?» – Я пытаюсь шутить, хотя поддевать начальника – не лучший способ общения с ним, если рассчитываешь сделать карьеру.

Пусть знает – я никому не позволю орать на себя.

– Мне плевать на твои выходные, – заявляет шеф. – Да и новый год начинается не слишком удачно, во всяком случае, для тех троих, кого ты только что уволила. Ко мне в кабинет. Сейчас же. – Он круто разворачивается, явно ожидая, что я последую за ним.

Учитывая, что все-таки Бэннинг – мой босс, решаю повиноваться.

Мы доходим до его углового кабинета, он нетерпеливо машет рукой, загоняя меня внутрь, и хлопает дверью – чуть сильнее, чем нужно. Робко располагаюсь в кресле для посетителей: похоже, взрыв произошел раньше, чем я ожидала.

– О чем ты думала, черт возьми? Нет, не отвечай! Ты явно вообще не думала. Вряд ли хоть какая-то мысль промелькнула в твоей безмозглой голове, когда сегодня утром ты, ни с кем не посоветовавшись, избавилась от всех сотрудников отдела маркетинга. – Он принимается расхаживать по кабинету, потом плюхается в кресло по другую сторону стола и впивается в меня взглядом.

Хочу ответить, но Бэннинг обрывает меня:

– Ничего не желаю слышать. Ты здесь чуть больше четырех месяцев, а уже уволила четверых. Участвуешь в конкурсе «Увольняйте в среднем по работнику каждый месяц, и выиграете путевку на Барбадос»? По какому поводу новая серия казней?

Скрещиваю руки на груди и грозно прищуриваюсь. Каждый раз, встречаясь с шефом, я не менее пяти минут размышляю о том, что Бэннинг Стюарт, президент и главный исполнительный директор компании «Кнут и кружево», удивительно напоминает Хью Джекмана (очаровательного, каким тот был в фильме «Кейт и Лео», а не мохнатого урода из «Людей Икс»); интересно, а смогла бы я уговорить его (Бэннинга, а не Хью) пригласить меня на вальс?

Сейчас не самый подходящий для этого момент, хотя на нем великолепный кремовый свитер крупной вязки и темно-синие брюки.

– Ты закончил? Если твоя тирада завершена, мне хотелось бы дать объяснение своим полностью оправданным действиям.

Он сверкает своими – признаюсь честно – изумительными зелеными глазами. Тесса, мой дизайнер по интерьеру, наверное, сейчас назвала бы такой оттенок арктически-ореховым. Ой, я опять не о том думаю…

– Нет, я не закончил. Моя, как ты авторитетно заявила, «тирада» продлится еще минут десять, не меньше, но давай представим, исключительно для порядка, будто ты понимаешь, что я твой начальник, и у тебя действительно были законные основания, чтобы одним ударом ликвидировать весь свой штат. Что ж, послушаем твои доводы. – Он проводит рукой по темным, волнистым волосам (во избежание недоразумений позвольте добавить: никогда не любила брюнетов, вот блондины – другое дело) и смотрит на меня. – Ну?

– Хорошо. Я предоставила Микки и ее команде дополнительные три недели на подготовку основ плана по продвижению новой линии. Делала им предупреждение за предупреждением, с самого Дня благодарения. Сегодня назначаю собрание, а у них ничего не готово. Пусто. Ничего. Ноль. И никто даже не соизволил смутиться. «Кирби, Рождество ведь было совсем недавно. Кирби, у меня же дочка болела. Кирби, мой пес сожрал все бумаги». Жалкие оправдания! Слишком мелко и слишком поздно.

Встаю, теперь моя очередь расхаживать туда-сюда.

– Мы должны были выпустить эту линию в конце месяца, до моего отъезда в Италию, и я хотела, чтобы перед моим отъездом все было сделано и многократно проверено. Меня не будет три недели, и я не хочу, чтобы мой мобильный разрывался от звонков, когда я буду плавать на гондоле по Венеции с каким-нибудь пылким красавцем в тельняшке. – Я резко поворачиваюсь, вижу, что шеф уставился на мои ноги, и чувствую, как мой и так не слишком управляемый нрав окончательно выходит из-под контроля. – Примерно на три фута выше, если ты заблудился.

– Что? – хмурится Бэннинг.

– Мое лицо. Оно примерно на три фута выше, а не там, куда ты смотрел.

– Ну… Я не… Черт, Кирби, не уходи от темы! И как, скажи на милость, ты собираешься отправиться в трехнедельный отпуск, да еще за границу, уволив всех, кто может управлять работой отдела в твое отсутствие? Твой отпуск отменяется, если только ты не извинишься перед теми тремя сотрудниками и не восстановишь их. – Он вскакивает и делает шаг ко мне. – Кстати, твои ноги не так уж и впечатляют, так что будь поскромнее.

Ха! У меня потрясающие ноги. Я очень, очень много над этим работаю. Три часа занятий пилатесом и двадцать миль трусцой в неделю – думаю, это немало. Но все это совершенно не имеет отношения к делу.

– Я не собираюсь их восстанавливать. Они не сделали буквально ничего за все время моего пребывания в компании. В действительности, если судить по числу поощрений в личном деле каждого, они вообще мало что сделали с момента приема на работу. При этом все они получают громадные премии по случаю праздников, так что на время поиска новой работы денег им хватит.

Сжимаю руки, сдерживая желание толкнуть шефа в грудь, и продолжаю:

– Бэннинг, я хочу точно знать границы своих полномочий. Ты обещал полный контроль над отделом, а теперь указываешь мне, как управлять подчиненными. Тебе это не кажется неразумным? – Не хочу быть уволенной, но и работать так не могу.

Бэннинг, однако, наживку не заглатывает.

– По-моему, у тебя уже нет подчиненных. Либо ты восстанавливаешь всех, либо остаешься без отпуска. Хоть я и согласен, что эти трое работали не очень эффективно…

Ха!

– … я все равно не позволю тебе на три недели покинуть страну, не оставив для страховки никого.

Рядом со мной он смотрится угрожающе огромным, даже когда я в сапогах от Стива Мэддена с трехдюймовыми каблуками. Не слишком приятное ощущение. Раздражает. Однако я стараюсь, чтобы мой ответ звучал примиряюще.

– Послушай, Бэннинг, я целый месяц буду работать за троих и подготовлю все так, чтобы оставшиеся сотрудники могли осуществить запуск товара и без меня. И еще найду новых людей – таких, кто действительно хочет работать и зарабатывать. Мой отпуск не обсуждается – он был одним из условий, на которых я согласилась на эту работу.

Бэннинг погружается в кресло, и на его лице появляется ухмылка, заметив которую маленькие дети с ревом убежали бы к своим мамочкам.

– Вам пора бы понять, мисс старший вице-президент, что в бизнесе все может быть предметом переговоров. Если бы ты помягче относилась к подчиненным, может, они больше старались бы, видя в тебе хорошего человека. Кстати, что случилось с твоей секретаршей?

– Хорошего? А что значит «хороший»? Скучное слово, которое употребляют скучные люди! Моя секретарша не хотела работать на женщину, а уж тем более – на женщину моложе ее. Ее час пробил, когда она отказалась помочь мне сшить документы для заседания совета директоров, заявив, что это, видите ли, не входит в ее обязанности, после того как я сама всю ночь просидела у копировального аппарата. Впрочем, это – давно позади. Приятно, что у моей новой помощницы, похоже, действительно есть мозги.

– Значит, прошлый месяц давно позади? Так это теперь расценивается?

Вновь нарезаю круги по кабинету и чувствую, как во мне пробуждается итальянка. Бабушка бы мной гордилась.

– Я слишком много работаю сама, чтобы мириться с чужой ленью.

Вот дерьмо! Не могу поверить, что произнесла это, – точно так говорил мой отец. Он уже пять лет как умер, а я все еще ясно слышу, как он орет на маму по среди ночи, выпив кружку пива, а точнее – кружек семь.