Тридцать ночей (ЛП)

— Как насчёт неявных деталей? Расскажешь ли ты мне немного больше, пожалуйста? — бесстыдно умоляла я с зарождающимся ужасом, что только что потеряла всякую надежду когда-либо испытывать потребность в другом мужчине.

Он усмехнулся и взял мою руку, направившись назад в Пурпурную комнату. Флеминга не было нигде видно.

— Вот пример, который ты сможешь понять. Ты сказала, что приехала сюда 24 августа 2011 года.

— Да, — выдохнула я, ожидая чего угодно, начиная от звука Боинга-777, исходящего из его рта, до ещё большего акцента Британских авиалиний.

— Ну, я очень живо помню, чем занимался в тот день, — он потянул меня дальше в лабиринт. — Было семьдесят шесть градусов по Фаренгейту (~24°С). На завтрак у меня был омлет и четыре ломтика бекона, запечённый на гриле дикий лосось на обед в ресторане "Рингсайд", который стоил двадцать восемь долларов, и спагетти с мясными шариками на ужин. Я сделал четырнадцать деловых звонков, послал сто семнадцать электронных писем и прочитал газету, из которой узнал, что в Китае завершились летние олимпийские игры, и судья Каплан из Окружного Орегонского суда вынес постановление местной компании в вопросе нарушений в лесозаготовке, — он повернул в ряд 422 и потянулся к полке номер шестнадцать за книгой по юриспруденции. — Страница сто двадцать семь, третий параграф сверху, — он подал мне книгу.

Я пробежалась глазами по тексту и вот оно! Заключение судьи Каплан, стенограмма. Думаю, я только что испытала оргазм. Оргазм моего головного мозга.

— Проклятье! Ты совершенно прав! В тот день, когда я прилетела, я купила газету, и так часто перечитывала её на протяжении многих лет. Я помню новости о летних олимпийских играх, только за единственным исключением, что ты прочитал это лишь однажды, — я решила откопать эту газету позже в своём шкафу и снова её прочитать.

— Именно поэтому я выбрал эту дату. Я подумал, что это бросится тебе в глаза. И, конечно же, ты знаешь, что в этот день я купил свой дом. Должно быть, я знал, что ты приедешь.

Он не пытался быть романтичным. Он сообщил это своим обычным способом излагать факты. Но это было самым интимным признанием о его чувствах, которое он сделал. Я не смогла устоять. Я обвила руками его шею, потянувшись к его губам, словно они могли успокоить этот интеллектуальный огонь. Но они лишь добавляли ещё больше горючего в него.

Он рассмеялся.

— Мой дом заводит тебя?

— Нет, ты заводишь меня.

— Элиза, полагаю у тебя фетиш на мужчин со странными мозгами.

— Да, мне действительно кажется, я таковой имею.

— Безусловно, милости прошу.

Он снова прильнул к моим губам, но теперь я вновь была начеку. Я хотела знать больше. Было что-то в том, как он говорил, намекая на проклятие, следующее за благословением.

— Ты сказал, что ты также помнишь каждую эмоцию.

Я попала в нечто, поскольку тектонические плиты в его глазах переместились. Теперь я поняла секрет, который скрывался за этими глазами. Они раскрывались и впитывали и изменялись, потому что он одновременно проживал в нескольких местах и в нескольких временных измерениях.

— Да, я помню эмоции, — его слова были осторожными, его голос звучал жестче.

Я понимала, что в моём распоряжении всего несколько минут, возможно, даже секунд, прежде чем его неожиданное откровение закончится.

Из тысячи вопросов я выбрала наиболее важный.

— Ты когда-нибудь забываешь?

Он улыбнулся, но ямочка на его щеке так и не появилась, нежно прикоснулся пальцами к моей щеке. Он взял книгу из моих рук и не глядя, поставил её на место.

— Нет, Элиза. Я не могу.

— Никогда?

— Некоторые специалисты полагают, что с годами это пойдёт на убыль. Но начиная с возраста семи лет, когда мы впервые обнаружили это, я не заметил никаких изменений.

Его голос затих, стал печальным, как будто воспоминания всех его тридцати пяти лет тяготили его. Независимо от того, насколько удивительным я находила его мозг, до меня только что дошло насколько, должно быть, это было страшное наказание.

— Ты бы хотел забыть?

Он улыбнулся.

— Некоторые вещи — да. Другие — к примеру, то, как ты смотришь на меня прямо сейчас — нет.

Я прильнула к нему и нежно погладила его щетину.

— А вещи, которые ты хотел бы забыть? Это то, что заставляет тебя испытывать подобное напряжение? — рискнула я копнуть глубже.

Как по команде, его плечи превратились в камень. Он закрылся. Моё время истекло.

— Пошли, — сказал он. — У нас миллион книг, один с эйдетической памятью и один нетерпеливый ученый, который хочет прочитать их все. Нагрузи меня работой, — он оставил лёгкий поцелуй на моих губах.

Я поцеловала его в ответ, ощущая нахлынувшую пустоту. Мне казалась, что как только я узнаю нечто о нём — нечто действительно настоящее — моя жажда будет утолена. Но этого не произошло. Так как я поняла, что эйдетическая память, как и его успех и его внешность, были поверхностными. Айден, живший внутри него, всё ещё скрывался.

Мы покинули Пурпурную комнату, идя через лабиринт рука об руку, мой разум взрывался от полученной информации.

— Айден, пожалуйста, могу ли я задать ещё один вопрос?

Он прищурил глаза.

— Только один.

— Если ты помнишь абсолютно всё, зачем изначально нужна была картина с моим образом?

Он резко остановился.

— Потому как я хочу фантазию, — он пожал плечами.

— И что это за фантазия?

Его челюсть изогнулась.

— По существу, это то, что никогда не воплотится в жизнь.

Мой живот снова резко скрутило, когда голосок внутри меня начал завывать. Фантазия. Не настоящая девушка. И настоящей девушке я не смогу дать больше, чем двадцать девять дней. "Беги, глупышка. Беги прямо сейчас и получи какое-нибудь сильное лекарство, чтобы пережить полёт".

Я сглотнула.

— Возможно, ты прав.

Глубокая V-образная складка вновь образовалась между его бровей. Та же вспышка беспомощности, которая блестела в его глазах, когда он смотрел на мои картины этим утром, быстро промелькнула и сейчас. Этого было достаточно, чтобы застопорить мои ноги. Безумие, но я скучала по человеку, который скрывался внутри него, хотя никогда и не встречалась с ним.

— Тогда давай поживем фантазией немного дольше, — сказала я.

Глава 23

Секреты

После ужина, который состоялся у Айдена дома — выбор был простым: либо у него дома, либо в частных залах ресторана "Андина" — я пристально рассматривала кипы книг, прислонившись к стеклянной стене. К моему ужасу, Айден купил все до единой книги, к которым мы прикасались в магазине. Все 178. И как теперь я должна буду всё это увезти с собой в Англию? Как я смогу хоть одну оставить здесь, не взяв с собой? Солнце садилось за Маунт-Худ. Пронзительная боль снова появилась у меня в животе, поэтому я взяла его перьевую ручку и стопу книг.

— Что ты делаешь? — спросил Айден, всё ещё сидя за огромным обеденным столом из морёного дерева. Кончиком пальца он провёл по краю своего бокала.

Я села рядом с ним, раскладывая свои сокровища на столе.

— Подпишем мои новые книги.

Он улыбнулся и протянул руку к локону моих волос.

— Ещё больше ритуалов?

Я кивнула.

— Я всегда подписываю свои книги, на случай если вдруг их потеряю, то может быть однажды случайно смогу их найти.

Я опустила перо в чернильницу с тёмно-синими чернилами и начала с романа "Гордость и Предубеждение". Айден склонился, дабы посмотреть на это, отведя в сторону мои волосы. Его теплое дыхание щекотало мою щёку.

— Хочешь присоединиться ко мне? — спросила я, желая иметь его собственноручные записи на этих страницах, когда всё это закончится.

Наверное, он услышал отчаяние в моём голосе, так как улыбнулся в ответ.