Весенний марафон

– З-знаете что? В-вы мне выберете любую, к-какую скажете, той и п-позвоню. Я вам д-доверяю.

– Да в общем, все равно, – рассеянно пробормотала Катерина, явно потеряв к нему интерес и здороваясь с вошедшими, которые уходить не собирались, а стояли у Василия над душой, потому что в тесном кабинетике сесть было все равно некуда – свободным было только кресло, в которое по приглашению Катерины уселась девушка. Все четверо выжидательно посмотрели на Василия: мол, давай, мужик, отсюда, пора и честь знать.

– Нет, вы с-скажите, – настаивал Василий.

– Да любое! – Катерина начала сердиться. – Мы с вами все обсудили, странно, честное слово…

Но Василий продолжал сидеть, требовательно глядя на нее.

– Да Боже мой, хоть вот это! – Чтобы отвязаться, сунула ему Катерина одно из писем, потом сложила стопочкой оставшиеся, решительно протянула Василию и встала. – Василий, вы меня простите, пожалуйста, но ко мне пришли.

Василий тоже поднялся и неприязненно оглядел вновь прибывших. Девушка и молодой человек переглянулись и оба посмотрели на Катерину, а второй мужик виновато улыбался Василию и Катерине и, похоже, совершенно не понимал, о чем идет речь.

– А можно я п-прямо от вас п-позвоню? – пошел ва-банк Василий. – А то у меня с-сотового нет.

– Звоните… – пожала плечами Катерина, явно рассердившись, вышла из-за стола и стала разговаривать с гостями.

«А может, все-таки ревнует? – с надеждой подумал Василий. – Потому и злится, что я такой настойчивый?» И набрал номер.

– З-здравствуйте, я по объявлению, в-вы мне писали, – проговорил он в трубку, удивляясь сам себе: если бы он звонил не назло Катерине, а просто так, то у него бы язык не повернулся вот так запросто это выговорить.

А что делать дальше, он и тем более не знал, поэтому безнадежно замолчал, боясь, что начнет заикаться еще сильнее и уж тогда точно не сможет выговорить ни слова. Но ему повезло: женщина на том конце провода немедленно взяла инициативу в свои руки.

– Вы сейчас где находитесь? На Тургенева? Так это совсем рядом со мной, я на Красноармейской. И как раз только что пришла с работы. Знаете что? Приходите ко мне прямо сейчас, что тянуть кота за хвост? – Голос был приятный, певучий, глубокий, как будто бархатный.

«Кого она имеет в виду под котом?» – мрачно подумал Василий, которому совсем не хотелось уходить от Катеньки и оставлять ее в такой компании. Но и задерживаться дольше тоже поводов больше не было, тем более что все смотрели на него выжидательно, и только иностранец глупо улыбался и не знал, куда деть свои большие красные руки, такие же, как у Василия. Наверное, он тоже шофер, вдруг придумал Василий. И ему тоже неловко, понял он. Ох, и хлопотное это дело – бабы! Он положил трубку, подмигнул мужику – мол, не дрейфь, прорвемся, делай, как я, и держи хвост пистолетом – и доложил всем собравшимся:

– Ну ладно, я п-пойду. Свидание у м-меня. Ж-ждет.

– Удачи! – сухо пожелала Катерина и окончательно отвернулась от Василия, опять занявшись гостями.

– До с-свидания! – попрощался Василий, но ему никто не ответил, так как все стали знакомиться, зашумели и заговорили разом.

Он еще потоптался на пороге – и вышел.

…Василий почти попал в точку, угадав родственную душу в иностранце, который теперь сидел на краешке стула, стараясь занимать как можно меньше места, и виновато смотрел на Катерину: в далекой Австралии, в городе Перте, он работал механиком в автомастерской. В Екатеринбург он приехал как раз в День всех влюбленных, свалившись на голову ни в чем не повинным супругам Контеевым вместе с тем небывалым снегом – и это было символично, потому что Ральф Уилсон приехал в Россию за любовью.

Со все возрастающим удивлением Катерина выслушала душещипательную историю австралийского гостя, сочувственно кивая и одновременно корыстно прикидывая, какой отличный текст может получиться в результате. Историю излагали в два голоса: Марина рассказывала, а Костя осуществлял синхронный перевод для мистера Уилсона, но переводил не все подряд, а с купюрами, потому что Марина порой была довольно несдержанна в выборе эпитетов.

Вкратце история была такова. Ральф Уилсон дожил до тридцати четырех лет, так и не обзаведясь семьей. С этим у них там, на другой стороне земли, как поняла Катерина, вообще большие проблемы. Тамошние дамы роются в женихах, как в сору, и замуж выходить отчего-то не желают. Это у нас в России хоть мир, хоть война, а на десять девчонок по статистике больше восьми ребят никогда не выходит. К зрелому же возрасту пьянство и немереная российская дурость, она же удаль молодецкая, еще двух-трех из этой восьмерки вычеркивают, отправляя либо на кладбище, либо на зону. И уже который век подряд стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят… Но тут к ним приезжает Ральф – жениться. И опять, что характерно, все выходит не слава Богу.

Полгода назад Ральф Уилсон разместил в Интернете объявление о знакомстве: честно сообщил, что небогат, живет с мамой и сестрой в доме на берегу океана, перечислил свои увлечения – яхты, ремонт дома, садоводство, изготовление мебели. Написал еще, что он – честный человек, способный помочь в трудную минуту. Соотечественницы на призыв отреагировали вяло, но зато Ральфа буквально засыпали письмами из России. Ральф был потрясен до глубины души: несколько сотен женщин были готовы немедленно выйти замуж за его «прописку», дом на берегу и невиданные для российского мужика хобби. И даже нарожать ему детишек – об этом счастье Ральф мечтал так давно! Он выбрал Машу из никому не известного Екатеринбурга, о котором он даже в Интернете ничего на английском не нашел, а по-русски он не знал ни слова. Маша писала ему нежные письма на отличном английском, находила слова, от которых у Ральфа сладко замирало сердце. Она не жаловалась на жизнь, но Ральф догадывался и сам: едва сводит концы с концами, да и здоровье подводит, потому что у них на Урале много заводов и плохая охрана окружающей среды. И на фотографии глаза у нее были грустные. А на Рождество она прислала Ральфу картину, на которой собственноручно вышила крестиком красногрудую птичку, сидевшую на заснеженной ветке с красными ягодами. Птичку звали «sniegir», а ветку – «riabina» – Ральф запомнил. Картинка окончательно сломила сопротивление миссис Уилсон – она сама неплохо вышивала в молодости и с тех пор ни разу не видела, чтобы этим занимались молодые женщины. От такой невестки отказываться грех. В России тоже, Бог даст, нормальные люди живут. И она благословила сына в дальнюю дорогу.

В кармане Ральф вез англо-русский словарь, а в огромном рюкзаке – все прочее, самое необходимое: теплые вещи, картинку с птичкой и продукты – галеты, лапшу, консервы. Он знал, что в России всегда голодают, это рассказала ему его школьная учительница, у которой он перед отъездом наводил справки. Еще она сказала, что в Росси всегда лежит снег. И там очень красивые женщины: владелец местного супермаркета недавно женился на русской, а Ральф однажды чинил ей машину – и был потрясен ее красотой.

Как он трое суток добирался до Екатеринбурга без сопровождающих и без знания языка, Ральф особенно не распространялся. Нет, было не трудно, – смущенно улыбался он, отвечая на расспросы. Только таксисты у вас берут очень дорого: триста долларов, а ехать от аэропорта до города – полчаса. Но ему говорили, что Россия – загадочная страна, и он был готов преодолеть все препятствия, чтобы найти и увезти к теплому океану свою любимую, его душа, не нагруженная рюкзаком, пела и летела вперед, рвалась к любимой!

Заваленный снегом город потряс его воображение: он никогда не видел снега, только на картинке со снегирем, а такому снегопаду, какой случился в День всех влюбленных, удивлялись и сами горожане – белые хлопья падали плотной стеной, засыпая дороги, киоски, машины. Наверное, из-за снега и взяли триста долларов, догадался Ральф, уважительно наблюдая за отчаянными маневрами водителя такси, который упорно пробивался по заснеженному городу к дому, где его, Ральфа, ждала любимая, ждала его Маша.