Люси в небесах (ЛП)

Спустя двадцать пять минут я узнала все о бутик-отеле, который Нейтан помогает строить на побережье, а еще он убедил меня, что я была права, решив отфутболить Сюзанну с Эдвардом в Хенли и вместо этого пойти в театр со своими подругами. До разговора с ним я сомневалась, правильно ли поступаю. 

— Зачем проводить выходные с едва знакомыми людьми, когда можно оттянуться с друзьями, которых не видела сто лет? 

— Какая умная голова на таких молодых плечах. 

— Хватит надо мной издеваться, — смеется он, а я думаю: «Вообще-то, я всерьез». Но он заговаривает опять: — Хочешь прикол? 

— А ты знаешь какой-нибудь? 

— Ага, вспомнил, из передачи «Звуки музыки». Светская беседа, один граф рассказывает, как аборигены Австралии ловят страусов: «Представляете! Бушмены бреют голову налысо и закапываются в песок, только лысина торчит. Мимо пробегает страус, смотрит — в песке яйцо, думает, что его надо высидеть, садится, а тут бушмен из песка его хватает и был таков!». Вечером в другой компании другой аристократ пересказывает историю: «Господа! Давеча граф преинтересный способ ловли страусов описывал. Якобы аборигены в Австралии бреют головы и закапываются в песок, оставляя на поверхности только свои яйца, мимо пробегающий страус, видя такое дело, останавливается и думает, что это ЕГО яйца, и тут абориген выскакивает из песка и хватает страуса». «Позвольте! А зачем же аборигены в таком случае головы бреют?» — интересуются гости. «Дикари-с!» 

Я все еще хихикаю, когда ключ поворачивается в замке, и входит промокший насквозь Джеймс. 

— Приятно было с тобой поболтать, — тепло произношу я, завершая разговор, пока гулена снимает пальто. Не хочется признаваться Нейтану, что вернулся Джеймс. Я бы предпочла не забивать ему голову мыслями о моем парне. 

— Мне тоже, — откликается Нейтан. 

Джеймс немного удивлен. Подозреваю, он ожидал, что я обрушу на него все свое негодование за появление в такой час, но после беседы с Нейтаном меня это абсолютно не колышет. 

Блудный парень отправляется в ванную. 

— Позвонишь мне еще? — с надеждой спрашиваю я Нейтана. 

— Непременно. И в следующий раз придумаю какой-нибудь новый прикол. Ты всегда можешь сама мне позвонить. Хотя у меня в данный момент только мобильник, а это не самый дешевый вариант. 

— Черт, все это время ты разговаривал со мной по мобильному? — ахаю я. 

Нейтан смеется. 

— Не беспокойся. 

Мы заканчиваем разговор, и я в таком восторге, что едва сдерживаюсь. Когда спустя немного времени возвращается Джеймс с обмотанным вокруг талии полотенцем, я улыбаюсь от уха до уха и блаженно вопрошаю: 

— Как провел ночь? 

— Спасибо, хорошо, — отвечает он, все еще ошарашенный моим хорошим настроением. Подходит и целует меня в макушку. — Минутку, я только оденусь. 

Пару секунд я сижу, глядя на телефонную трубку. 

— Кто звонил? — спрашивает Джеймс, появившись в комнате через несколько минут. 

— Братишка Сэма, Нейтан, — честно сообщаю я, делая особое ударение на «братишка»: так это звучит менее пугающе. 

— О, я и не знал, что у него есть брат. 

— Ну да. — Вручаю ему свадебные фотографии. Джеймс быстро перекладывает первые две и пристально смотрит на снимок молодоженов со свидетелями. — Вот он здесь, — показываю я. 

— Думается, он мог бы расчесать волосы, — ухмыляется Джеймс. Я добродушно тычу его в бок. 

— Дай сюда. 

Он возвращает фотографии. 

— Хочешь, расскажу прикол? — предлагаю я. 

— Ну-ка. 

Рассказываю анекдот про аборигенов. 

— Не понял, — говорит Джеймс. 

— Ну, смотри, он просто напутал, как именно аборигены закапываются в песок, вот и пришлось выкручиваться… — Джеймс пожимает плечами. — Не бери в голову.

          ***

Субботним вечером пару недель спустя я встречаюсь с Карен и Риной возле ресторана «Страда» на Пикадилли. Джеймс уехал в Хенли один. Похоже, он был не против. 

— Я так рада, что ты пришла, — обнимает меня Рина. — Выглядишь великолепно, — заключает она, отстраняясь. 

— Ты тоже! — восклицаю я. Она ослепительна в любом случае. Ее родители из Бомбея (который теперь называется Мумбаи), но выросла она в Букингемшире. У Рины гладкая карамельная кожа, совершенно прямые черные волосы до подбородка и потрясающе зеленые глаза. Везде, куда бы мы ни пошли, мужчины, да и женщины тоже, на нее пялятся. Мы с Карен всегда говорили, что на досуге ей надо подрабатывать моделью, но она уделяла все время лишь учебе. Сейчас она доктор. Красивая, да еще и умная. Я бы завидовала, если бы Рина не была так чертовски мила. Просто здорово снова ее видеть! 

Мы заходим внутрь, усаживаемся и тут же начинаем обмениваться новостями о жизни, любви и работе, пока через десять минут не появляется Карен, окутанная запахом духов и обвешанная пакетами. 

— Извините, извините, — щебечет она с сильным йоркширским акцентом. Она из Гулля, городка на севере страны. — Просто не смогла устоять, — оправдывается Карен, бросая пакеты из бутиков «Френч коннекшн», «Оазис» и «Зара» нам под ноги. Затем нагибается и звонко чмокает нас обеих. 

Карен всегда была самой шумной в нашей компании, и нас, бывало, коробило, когда мы сидели в тихом ресторанчике, а она привлекала всеобщее внимание своим оглушительно громким голосом. Но сейчас это просто вызывает улыбку. 

— Как дела? — спрашивает Карен, отодвигая стул. — Нет, я поспела как раз вовремя, чтобы выпить с ними розового шампанского, спасибо, — заявляет она топчущемуся тут же официанту. — Хорошо? — Она поворачивается к нам с Риной. 

— Конечно, — киваем мы. 

Карен хватает бутылку и наполняет вином свой, а потом и наши бокалы. 

— Давайте закажем оливки, — неожиданно предлагает она. 

— Вперед, — смеюсь я. Еще минута — и Карен включится в разговор. Она всегда такая, едва ли может сосредоточиться на чем-нибудь дольше нескольких секунд. Спрашиваю у Рины: — Как дела у Пола? 

Пол — это ее парень. Тоже доктор. 

— Хорошо, спасибо, — отвечает подружка. — Занят. 

— Ну, он и должен быть ужасно занят, раз уж выбрал такую профессию, — смеется Карен и переключается на меня: — А как поживает красавчик Джеймс? 

— Превосходно. 

— Как у него с работой? 

— Тоже занятой. 

— Ну, девчонки и ваши занятые мужчины… Слава богу, Алан — строитель. С девяти до пяти! Мой мужчина всегда дома. 

Карен работает парикмахером в Гринвиче — в южном Лондоне, в десяти минутах езды от их с Аланом дома в Чарлтоне. Мы с ней вместе изучали журналистику, пока Карен не решила, что это не для нее, и не переучилась на парикмахера. 

— Мне нравится твоя новая прическа… — Всегда чувствую, что обязана это сказать, хотя на самом деле я не так уж ее одобряю. Подруга покрасила волосы в черный-пречерный цвет с ярко-розовыми перьями по всей голове. Но неважно, нравится мне это или нет. Если Карен не изменила своим привычкам, через считанные недели ее шевелюра будет выглядеть совершенно иначе. И ей в любом случае по барабану, что я подумаю. Мне бы ее уверенность… 

После мюзикла, охрипшие от подпевания, мы идем выпить чего-нибудь в ближайшем пабе. Карен сразу устремляется к бару, а мы с Риной замечаем пару человек, освобождающих столик. 

— Было великолепно, да? — говорит Рина. 

— В следующий раз надо сходить на «Грязные танцы», — предлагаю я. 

— Да! Почему бы и нет? 

Карен приносит три бокала водки с лимонадом и лаймом. 

— Как тебе вариант в следующий раз сходить на «Грязные танцы»? — спрашиваю я ее. 

— О боги, ну конечно! — восклицает она. — Серьезно? Мы потратили столько времени, чтобы вытащить тебя с нами, а сейчас ты правда уделишь нам еще одну дату в ежедневнике? 

Я немного ошарашенно смотрю на нее. Знаю, Карен не со зла, но все-таки мне немного обидно. 

— Да, — кротко отвечаю я. 

— Тогда это будет чертовски здорово. — Она широко улыбается, и Рина немного сконфуженно ее поддерживает. 

Карен права. Эти двое почти каждый месяц выбираются куда-нибудь поболтать, а я обычно завалена работой или с Джеймсом. На неделе он любит пообщаться с коллегами в барах Сити, пока я на мероприятиях пою вином и потчую клиентов, а субботними вечерами мы иногда выходим поужинать или собираемся с друзьями с его работы. Но мне никогда не бывает комфортно с такими ребятами, как Эдвард или Джереми. Хотя Эдвард и не трещит без умолку, у меня вечное чувство, будто он осуждает меня взглядом своих темных глаз и полным отсутствием улыбки, а Джереми просто скользкий ублюдок. Они не ощущают себя моими друзьями и вовсе ими не являются — в первую очередь они друзья моего парня.