Выдержать бурю вместе (ЛП)

И все-таки, почему Арес так сильно хочет, чтобы его последователи добрались до последнего захоронения амброзии? Зачем давать своим подчиненным семена для собственного уничтожения? Что в действительности стоит за коварной задумкой Ареса? Может ли он использовать Зену в качестве пешки, чтобы добраться первой и уничтожить пищу богов до того, как кто-то еще может добраться? Если так, то какой интерес в этом у Аида? Несомненно, его верховенство среди обитателей подземного мира было бы в безопасности от заговоров современного бога. Или Арес имел некоторую власть над своими людьми, настолько сильную, что даже божество не сможет повлиять на него? Была ли амброзия только инструментом для господства над миром, как утверждал Аид, а Арес этим воспользовался?

Зена слегка нахмурилась и поднесла пальцы к вискам, пытаясь массажем снять поднимающуюся головную боль. Она почувствовала, что ее как будто просят собрать пазлы с завязанными глазами с половиной отсутствующих частей. Оставшиеся пазлы перемешаны с другими, причем некоторые из них невозможно определить. Она расстроенно хмыкнула, успокаивая мысли, погружая себя в медитативное состояние, где она могла бы определить ключевые моменты и взаимосвязи, которые предоставила ей эта миссия.

Низкое завывание снижающего самолета вывело Зену из медитации. Она потянулась, разминая стесненное тело, и повернулась к любимой, которая все еще спала в том же положении, как и пять часов назад.

Воин думала разбудить барда, но затем отбросила эту мысль, решив дать ей поспать, пока самолет приземляется. Приземление иногда может быть таким же мучительным, как и взлет. Вместо этого она смотрела в окно, как приближается земля, потом горизонт наклонился, когда самолет совершил изящный поворот на подлете к взлетно-посадочной полосе. Мягкий удар, и они снова были на земле. Самолет проехал по полосе, затем проложил путь по заполненной площадке к входу. – Габриэль, просыпайся.

Габриэль бессвязно промямлила и ближе прижалась к мускулистому плечу, которое использовала как подушку.

- Давай, Габриэль, нам нужно собираться.

Сонные зеленные глаза открылись. – Мы уже дома? – спросила она путанно.

- Нет, еще нет. Мы приземлились в Нью-Йорке. Нам нужно пересесть на другой самолет, поэтому просыпайся.

- Это значит, что я должна пережить еще один взлет?

- Боюсь, что так.

- Черт возьми. – Габриэль потянулась и потерла глаза, затем убрала волосы с лица. – Ты могла мне дать поспать, пока все не закончится.

- Нет. За исключением, если ты хочешь, чтобы я несла тебя через весь аэропорт.

По лицу барда Зена поняла, что это невероятно хорошая идея. Она потрясла головой, отметая ее. Самолет мягко остановился и загорелся индикатор расстегнуть ремни безопасности.

Отстегнув ремень, высокая воительница осторожно встала, пригибаясь, чтобы избежать низкого потолка, затем шагнула в проход с сумкой в руке. Габриэль последовала за ней, ворча и зевая, хмурясь от того, как давление спадает в ушах.

Обе женщины нырнули через люк самолета, кинув только один взгляд на бодрую стюардессу, которая благодарила их за полет и желала все хорошего. Они вошли в зал через проходную, и Зена остановилась, чтобы забрать багаж. Габриэль наткнулась на нее сзади, почти роняя сумку и еще раз зевнула. Драмамин продолжал действовать, и бард поняла, что не способна стряхнуть этот эффект. Зена придержала ее спиной, а затем вывела ее вперед, слегка придерживая шатающегося барда за плечи. – Ты в порядке?

- Ну, я не чувствую ног, а в глазах, как будто песок, но в остальном, я в порядке.

- Боюсь, тебе нужно проснуться. К счастью, наш следующий рейс отправляется с этого терминала, а не откуда-то еще. Нам нужно пройти через таможню, затем добраться до выхода на посадку. Мы что-нибудь достанем тебе поесть по дороге. Ты проспала ланч.

- Все нормально, – пробубнила Габриэль. – Я не очень голодная.

- Как бы то ни было, – ответила Зена, ведя подругу через заполненный людьми коридор, – тебе нужно что-нибудь положить в желудок. Давай.

Женщины погрузились в недра аэропорта, уклоняясь от путешественников, носильщиков, летных экипажей, охранников и множества других людей. Они быстро и безболезненно прошли через таможню. Подделанные документы Найджела прошли испытание с честью. Зена зашла в один из продуктовых отделов, которые располагались вдоль широкого коридора, и купила бублик, апельсиновый сок и чай для Габриэль. Потом они дошли до выхода на посадку, и Зена посадила подругу на потертое сиденье.

Габриэль жевала и пила на автомате, едва чувствуя вкус пищи, а глаза пытались закрыться против воли. – Я не знаю, что в тех таблетках, Зена, но больше их не хочу. Мне кажется, что я не могу проснуться.

- Их действие спадет к тому времени, как мы прибудем в Афины. После этого они тебе будут не нужны.

Бард сонно улыбнулась. – Дом. Будет чудесно увидеть его снова.

Зена нахмурила черные брови. – Габриэль, Греция сильно изменилась от того, что ты помнишь.

- Я знаю, Зена. И я также знаю, что мне, возможно, не понравятся изменения. Но… это дом, понимаешь? Не важно, как это выглядит теперь, это все еще дом. А это никогда не изменится.

Воительница посмотрела, как будто хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого села рядом с любимой, посмотрела в окно, где самолеты прибывали и улетали. Через недолгое время объявили посадку, и Зена мягко разбудила подругу, находящуюся под действием таблеток, провела ее через выход, по соединяющему трапу и посадила в кожаное сиденье первого класса. Габриэль снова заснула сразу после того, как ремень был пристегнут, спасенная на этот раз от ужасного взлета. Зена также расслабилась, едва замечая, когда огромный самолет начал двигался по взлетной полосе и взлетел в воздух от взрывной силы.

Несколько часов спустя, самолет подъехал к месту высадки, заглушив массивные турбины и открыв люки, чтобы освободить пассажиров. Габриэль в этот раз быстрее проснулась, когда Зена разбудила, и смогла войти в международный Эллинийский Аэропорт своими силами. Люди, снующие туда-сюда, выглядели достаточно похожими на людей, которых она знала в свое время, чтобы быть родственниками. Запахи греческой пищи, исходящих от грилей, звуки родного языка изменились, да, но были узнаваемы. От этого сердце в груди забилось быстрее. «Дом!» – радостно вскричала она про себя. – «Я на самом деле дома!»

Огромная ее часть хотела промчаться через аэропорт, выбежать наружу под греческое солнце и поцеловать землю. Она полюбила Америку, или в крайнем, то, что видела, но Греция была той страной, о которой она мечтала глубокими ночами.

Слегка улыбаясь, Зена повела Габриэль через извилистые коридоры к солнцу, проливающемуся через большие стеклянные двери. В животе барда громко проурчало, протестуя против пустоты, когда они проходили мимо лавок с едой, но Зена не сбавляла шага, ведя подругу мимо множества искушений в своей спешащей манере, чтобы уйти от бегущей толпы. Учитывая предупреждения Ареса, любой из этих, казалось бы, безобидных людей, мог быть угрозой, и ее инстинкты находились в состоянии полной боевой готовности, посылающие уже почти болезненные сигналы по взвинченному телу.

Наконец-то стеклянная дверь распахнулась, и она вышла в яркий солнечный день, выдохнув от облегчения, когда большой город открылся перед ней.

Поглядев на стоянку с припаркованными машинами и их кричащими водителями, воительница шагнула длинными шагами к обочине и заметила, что Габриэль нет рядом. Она быстро обернулась, темные волосы подлетели за плечо, как плащ матадора. Зена увидела любимую, остановилась и осмотрела все вокруг. Она подошла к ней, мягко взяла за руку и отвела от выхода, чтобы другие люди могли пройти. – Габриэль? – спросила она. – Габриэль?

- О, Боги. – Габриэль, не моргая, уставилась на высокие здания, возвышающиеся над ними, которые смотрели с высоты на землю, как равнодушные стражи. – Что случилось?

- Случился Цезарь, – скривившись, ответила Зена. – Это в значительной степени пошло оттуда.