Сладкий перец, горький мед

После известия о скором Танином замужестве Дрибница ходил сам не свой. Иногда хотелось убить бестолковую, ведь нервы уже не выдерживали ее фортелей. Но чаще приходила в голову мысль покончить со счастливым соперником. Нет, он, конечно, не собирался марать руки об эту мразь. Гораздо уместнее было бы нанять для этого дела специалиста. Вот с этим, как раз, сейчас проблем не было. Кругом такой разгул преступности, убить могли за бутылку водки, а уж так называемых новых русских, к числу которых принадлежал и Дрибница, отстреливали каждую неделю. Это, кстати, тоже не давало покоя: что ни говори, а умирать в двадцать семь лет, да когда у тебя куча денег, только живи да радуйся, как-то не хотелось. Хотя, если честно, то радоваться у него не особенно получалось. Денег море, а проблем — еще больше. Это когда денег нет, проблема одна — как их достать. А если уж они есть, проблемами ты обеспечен на долгие годы. Во-первых, их нужно суметь уберечь от бандитов и от государства. Во-вторых, деньги не должны лежать, деньги должны работать, приносить прибыль, которая, в свою очередь, приносит новые проблемы. В-третьих, вклады и сбережения нужно страховать, чтобы опять же не потерять в одночасье. В-четвертых, со временем начинаешь замечать, как друзей становится все меньше, а врагов — все больше, а друзей, которым мог бы доверять, практически не остается. Ну и, наконец, в-пятых. Его в-пятых, оно же во-первых, во-вторых и так далее — Таня. Вот его главная проблема. Порой он начинал ее люто ненавидеть именно за то количество проблем, которое она вносила в его жизнь. Ненавидел, хотел придушить, вытрясти ее душу, но потом обязательно прижать к груди и целовать родную макушку, и не отрываться от любимой ни на миг, и гори оно все синим пламенем: и бизнес, и сбережения, и безопасность…

Кстати о безопасности. Надо бы съездить проверить как там дом строится, их с Таней будущая семейная крепость. В данном случае крепость — не просто красивое выражение. Их семейное гнездышко будет настоящей крепостью. Именно для этой цели он и прикупил не так давно земельный участок в пригородной курортной зоне. Место совершенно очаровательное — на одинокой сопке, отвесной с трех сторон и пологой с оставшейся, выходящей к самому морю, стороны, оно, казалось, самой природой задумано было для одинокой крепости. А вокруг — смешанный лес, где с кедром и сосной соседствовали гибкие, как с картинки сошедшие, березки, да посреди этой зеленой роскоши безумствовали клены обилием красных и желтых вкраплений. Для Дрибницы, стопроцентного дитяти природы, очень важно было быть поближе к земле-матушке, к свежему, не испорченному цивилизацией мегаполиса, воздуху. И пусть у него уже давно отпала необходимость обрабатывать землю и ухаживать за скотиной, но звуки и запахи природы, свежий воздух по-прежнему были для него крайне необходимы. И здесь, в этом райском, девственно чистом уголке, как нельзя лучше сочетались его требования к окружающей среде и безопасности.

Коробка трехэтажного особняка была уже выгнана, и в данный момент внутри дома проводились отделочные работы. Собственно, если немножко поторопить рабочих, то через месяц можно бы уже и новоселье справлять. Да только одному в таком огромном домище неуютно будет. Сам-то домик выглядел вполне мило и уютно, а вот трехметровая бетонная ограда по всему периметру сопки, усыпанная поверх стены битым стеклом да торчащими металлическими штырями, выглядела устрашающе. Виднеющаяся из-за забора вышка усиливала сходство крепости с тюрьмой. Но что поделаешь — безопасность превыше всего, собственно, именно ради своей и Таниной безопасности он и задумал строить собственную крепость.

Таня… Сердце вновь заныло. Обида жгла, не давала дышать полной грудью. Как она могла? Мерзавка! На кого она его променяла? На зеленого журналистишку? Чем он взял ее, чем таким, чего нет у Дрибницы? Он мечтал о ней десять долгих лет, а теперь должен подарить свою мечту какому-то нищему журналюге? А тот, пацан бестолковый, думает, что Таня его любит? Идиот, честное слово! Да она же делает это назло Дрибнице! Как он сам когда-то назло ей женился на Любке, так теперь она мстит ему! За Любку, за ребенка, еще Бог знает за что, но ведь она ему просто мстит. Это же элементарно, Ватсон! Как же он сразу не понял? Маленькая глупая девчонка, она же любит его, да как же он мог усомниться в ее любви?! Конечно любит! Это ее крик о помощи, ее мольба — "Милый, я готова простить тебя, почему же ты не идешь?" Она же наверняка знает, надеется, что он не позволит ей выйти замуж за этого придурка. Так он и не позволит! Только помучает ее еще немножко, как она мучила его все эти десять лет. А тем временем достроит дом — не вести же ему жену в старую двухкомнатную квартирку, в которую когда-то привел Любку… Любка, Боже мой, он же не может жениться на Тане, он же все еще женат на Любке! И чего он тянул столько лет?! Давно надо было решить эту проблему!

Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Таня просто светилась от счастья. Наконец-то и на ее улице праздник! Она знала, что он придет, а потому не роптала на судьбу, она тихо ждала своего счастья и оно пришло, пришло! Андрюшка, милый, любимый Андрюшка! Принц, сокровище бесценное!

Вот только жаль, что у принца нет своей жилплощади. Больше того, он с родителями и младшим братом живет в крошечной двушке в плохоньком спальном районе, и места для Тани там попросту нет. Так что придется ей своего принца привести в отчий дом. Мать, правда, не в восторге, да Таня и сама не слишком рада такой перспективе — ей уже так надоели ежедневные материны нравоучения, замечания, а тут ведь еще и Серега-ничтожество, куда его денешь? Да-а, весело им будет здесь жить…

Еще одно обстоятельство несколько настораживало Татьяну. Не то, чтобы настораживало, но… скажем так, не радовало. Андрюшка, милый, любимый Андрюшка, был, увы, не так ласков и нежен, как Патыч. Нет, он, конечно, не был хамом и грубияном — напротив, он оказался на редкость положительным молодым человеком. Но не получалось у него прикоснуться к Тане так, чтобы она вся затрепетала от легкого прикосновения его пальцев. Не мог он едва провести губами по ее нежной шейке под самыми волосами так, чтобы она вся содрогнулась от желания, от ожидания праздника тела. Андрей целовал ее, ласкал, вроде, даже и приятно бывало, но никогда еще, ни разу, ему не удалось довести Таню до того состояния, когда бы ей действительно захотелось отдать ему всю себя. Но она успокаивала себя: это ничего, главное, что с ним не противно целоваться, как с Дрибницей. А значит, уже хорошо.

Патыч не знал о предстоящем бракосочетании. Просто давно не видел Таню, а потому, понадеявшись, что Ада Петровна, как положено, на выходные уедет на дачу, пришел без договоренности. Шел, рискуя не застать любимую, но повезло — Таня оказалась дома.

Хозяйка по привычке обрадовалась гостю, прямо в прихожей бросилась на шею:

— Лешка! Моя драгоценная пропажа, — и прижалась к родной мускулистой груди, вдыхая весьма ощутимый запах машинного масла.

Провела дорогого гостя в комнату, без приглашения устроилась на его коленях, потерлась носом о его нос, вздохнула немножко грустно, но больше радостно:

— Знаешь, Лешик, а я ведь замуж выхожу…

У Патыча внутри все оборвалось — "Вот оно! Я давно этого боялся, и это произошло". Вслух же спросил, не пытаясь даже взглянуть в ее лицо, чтобы не выдать свою растерянность, только прижал ее к себе еще крепче:

— Ты его любишь?

— Люблю, Лешка, люблю! Я его так люблю! — от переполнявших ее чувств Таня обхватила голову гостя и сжала со всей силы так, что та едва не затрещала. Потом, поняв, насколько бестактен ее ответ в его объятиях, отстранилась и заглянула в глаза:

— Ой, Леш, прости, а? Я такая глупая, совсем не думаю о тебе…

Карпов вновь прижал ее к себе. Ни к чему это, чтобы она увидела боль в его глазах, ни к чему…

— Ничего, достаточно того, что я думаю о тебе. Я рад, что ты нашла того, кого искала. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним…