Проблема с Джейн

В жизни встречаются чересчур услужливые люди, от которых невозможно избавиться. Джейн поднялась к себе с мыслью о том, что все в Олд-Ньюпорте ей до смерти надоели, за исключением Франческо.

На следующий день она поднялась на третий этаж и постучала в дверь. Никто не открыл. Она чувствовала себя подавленной: ей так не хватало Франческо. А тут еще насморк, из-за которого она плохо спала ночью и утром была совершенно без сил. Эрик снова стал на нее злиться: дала она наконец объявление или нет? Позвонила секретаршам на другие факультеты, чтобы узнать, не нужна ли квартира какому-нибудь преподавателю, приглашенному на полгода? Купила или хотя бы заказала билет? Нет еще? Она что, нарочно это делает? Приближалось шестое февраля. Он говорил об этом дне как о дате, назначенной официально, а не произвольно выбранной самой Джейн. В конце концов она отсняла на ксероксе объявление, которое уже десять дней лежало на ее письменном столе, до сих пор заваленном бумагами. И каждый день повторялось одно и то же: она забывала приколоть его кнопками к стене в разных местах, а в пять минут шестого вспоминала, что нужно позвонить в агентство, которое закрывалось ровно в пять. Эрик злился на нее, и он был прав. Если забывчивость и не преднамеренна, все равно она говорит о многом. Был бы сейчас здесь Франческо, она смогла бы с ним все обсудить и во всем разобраться.

Тридцатого января Джейн, сидя в своем кабинете прямо на ковре, заканчивала перебирать личные дела. Раздался негромкий стук — один-два раза, — дверь приоткрылась, и показалась голова Франческо. Джейн улыбнулась.

— Можно?

— Конечно!

Она сделала резкое движение, чтобы подняться, и почувствовала легкое головокружение. У Франческо, как никогда, был больной вид: небритый, еще больше похудевший. Приветливо улыбнувшись, Джейн приблизилась к нему, чтобы поцеловать. Он отпрянул.

— У меня насморк.

— Не волнуйся, у меня тоже.

Франческо уселся на сосновый стул по другую сторону письменного стола.

— Извини, Джейн, что не позвонил тебе. Я неважно себя чувствую.

Она с недоумением взглянула на него.

— К счастью, у меня дел невпроворот и я валюсь с ног от усталости, — продолжал Франческо. — Кэтрин я не видел и не собираюсь с ней больше встречаться. Никогда.

Джейн недоумевала, почему это вдруг он занял оборонительную позицию.

— Наверное, тебе тяжело.

— Тяжело?

Он усмехнулся. Его глаза и лицо выдавали такое страдание, что Джейн содрогнулась.

— Да это самая настоящая пытка! Я борюсь сам с собой ежеминутно, с утра и до вечера, а отключить телефон не могу из-за Терезы. Я уже совершенно дошел до ручки.

В дверь постучали — три коротких отрывистых удара. Джейн поморщилась. Студент, конечно же, слышал голоса: она не может притвориться, что ее здесь нет.

— Войдите!

Дверь открылась, и вошла Кэтрин. Франческо побледнел как полотно. Кэтрин старалась не смотреть в его сторону.

— Вот статьи. Биографию Колет вернули. Вы можете ее взять.

Кэтрин стояла очень прямая, с высоко поднятой головой, и была невероятно красива. Простое черное платье немного выше колен и черный жилет с маленькими перламутровыми пуговками оттеняли ее белую кожу, золотистые волосы, схваченные на затылке черной бархатной ленточкой, открывали длинную шею, как у красавиц с холстов Модильяни, а жемчужные серьги и безупречно ровные зубы подчеркивали ее холодную улыбку.

— Спасибо, Кэтрин. Кстати, как прошел Конгресс филологов? С тех пор мы еще не виделись.

Джейн покраснела. Можно подумать, что Кэтрин это волновало, единственное, о ком она сейчас думала, так это о Франческо. Наверняка они каждый вечер ужинали вместе. Одни, в незнакомом городе. «Даже не поцеловались». Страсти, витавшие в этой комнате, накалились и готовы были вот-вот воспламениться.

— Хорошо, спасибо.

— Вам потом перезвонили?

Кэтрин вежливо улыбнулась, но ее глаза — карие, а не голубые, как внезапно заметила Джейн, — выдавали ее нетерпение.

— Да, меня пригласили прочесть лекцию в университете штата Вирджиния, в Шарлоттсвилле.

— А, браво! Прекрасный университет. Вы знаете, что там находится музей Джефферсона? Надеюсь, что у вас всё сложится удачно.

Ироничная усмешка застыла на губах Кэтрин. Джейн замолчала.

— Мне надо идти, — сказал, вставая. Франческо.

Кэтрин все с той же ироничной усмешкой впервые повернулась в его сторону. Франческо, вынужденный пройти мимо нее, слегка коснулся ее плечом. Она не сдвинулась с места, продолжая сохранять ледяное спокойствие и вежливо улыбаясь.

— Вы узнаете друг друга? — спросила Джейн. — Мне не нужно вас снова знакомить?

От холодного взгляда Кэтрин Джейн стала пунцовой. Франческо ничего не ответил и вышел, удаляясь быстрым шагом от кабинета. Кэтрин взглянула на часы.

— Уже шесть! Я должна торопиться. Счастливого пути, Джейн, на тот случай, если я вас больше не увижу.

Спустя два дня у Джейн так сильно воспалилось горло, что ей было больно даже пить. Она обмотала шарф вокруг шеи и носа и вышла на улицу. Воздух обжигал горло. Лучше бы она осталась в постели. Но в доме не было ни крошки. По дороге в супермаркет, проходя мимо кафе, она решила зайти туда и выпить стакан горячего чая, чтобы снять боль в горле. Потянув дверь на себя, Джейн столкнулась нос к носу с выходившими оттуда Франческо и Кэтрин. Все трое одновременно воскликнули:

— Привет!

Наступила тишина, и в ушах у Джейн зазвучала клятва Франческо никогда не встречаться с Кэтрин. Он стоял, не поднимая глаз, как ребенок, которого схватили за руку в тот момент, когда он залез в чужую сумку. Была суббота, и у него не было другой причины приезжать в Олд-Ньюпорт, кроме как ради встречи с Кэтрин. Они специально пришли в кафе, которое находилось в пятнадцати минутах ходьбы от факультета, в противоположном направлении от Мэйн-стрит и площади Колумба, чтобы не столкнуться с человеком, который сейчас стоял перед ними и радостно восклицал:

— Все-таки январь — странный месяц, не правда ли? Один день — влажно и тепло, другой — сухо и морозно. Я предпочитаю холодный и бодрящий воздух, как сегодня, но у меня страшно болит горло, и я подумала, что было бы неплохо выпить горячего чаю перед тем, как пойти за покупками. А твой насморк прошел, Франческо?

— Да, спасибо.

Кэтрин с Франческо спустились по ступенькам. Джейн вошла в кафе. Наверное, они решили, что она шпионит за ними. Ну и пусть. Это не ее проблема. Внутри у нее все дрожало. Руки горели. Наверняка высокая температура. Необходимо купить градусник.

Уже какое-то время странный запах, напоминавший запах подгоревшей пиццы, щекотал ноздри Джейн, но она настолько увлеклась чтением, что не сразу поняла, откуда он исходил, — из рукописи или из ее кухни. Чай! Подскочив, она помчалась к плите, включенной на полную мощность, и схватила кастрюлю за ручку. Даже пластмасса нагрелась. А металлическое покрытие сгорело полностью. Когда, открыв кран, Джейн сунула кастрюлю под струю холодной воды, раздалось такое же сильное шипение, с каким зажигается гигантская спичка или исчезает в густом дыму колдунья в мультфильме Уолта Диснея.

Джейн открыла окно. В комнате стало намного светлее: дождь прекратился, а небо прояснилось. Половина шестого. Этот возврат в прошлое оказал на нее положительное воздействие. Она перестала переживать по поводу Алекса — прислал он ей сообщение или нет. Мечта оказаться завтра вечером с ним на Гавайях показалась ей еще более нереальной, чем недавно.

Она пойдет на работу позже. Лучше сначала дочитать рукопись и разгадать загадку, чтобы не думать о ней завтра перед свиданием. Впрочем, разгадка найдена. Это не только месть, но и очищение: единственный способ для Франческо поставить крест на своей любви. Он хорошо сумел рассказать о своей боли. Но и по отношению к Джейн он не всегда был несправедлив: по крайней мере, признавал, что она ему сочувствовала.

Джейн налила себе воды и села на деревянный стул. Она так долго находилась в одном положении, что у нее заболела спина. Даже забыла пообедать. Поэтому такое странное ощущение в желудке — какие-то колики. Надо будет что-нибудь съесть, когда дочитает следующую главу.