Проблема с Джейн

— Здесь замешан еще один человек. Я встретил ее как раз перед твоим отъездом. Я влюбился, Джейн. Безумно влюбился.

В его печальной улыбке проскальзывала насмешка над самим собой. Джейн широко раскрыла глаза. Безумно влюбился! Франческо был не тот человек, который бросается такими словами. Не увлекся, а именно влюбился. Безумно влюбился. Она проглотила слюну, продолжая держать в руке вилку с кусочком курицы под соусом карри.

— За десять дней мы виделись с ней более десяти раз. Между нами ничего не было, — продолжал он, все так же глядя ей прямо в глаза. — Ничего: мы даже не поцеловались. Но это любовь, как с ее стороны, так и с моей.

Он вздохнул. Печаль, промелькнувшая в его тусклом взгляде, поразила Джейн. Она покраснела. «Даже не поцеловались». Тогда как они с Торбеном занимались этим целый день. Как смог Франческо, безумно влюбившись в женщину, ни разу не поцеловать ее за десять дней? Какая сила воли! И как же он боялся любви!

Он несколько раз влюблялся за время их брака с Терезой, но впервые его душа так неожиданно распахнулась и он испытал такой интерес к другой женщине.

— Какая она красивая, Джейн! В ней все красиво: лицо, душа. И она невероятно близка мне по духу.

Как только Франческо заговорил об этой женщине, глаза его оживились, замерцали, словно угольки, тлеющие в золе. Он вернулся неделю назад и сразу вечером позвонил ей, но до сих пор они не встретились.

— Она сказала, что будет занята всю неделю. Почему она так поступает? Я понимаю, что у нее своя жизнь, я же не идиот. И знаю, что ничего не могу ей дать: я женат, моя жена в положении. Я сказал ей всю правду. Ей тридцать три года, и она хочет найти неженатого мужчину, чтобы устроить свою жизнь. Я ее понимаю. Но почему она злится? Почему не хочет меня видеть? Я так не могу. Это слишком тяжело, Джейн. Я страдаю, мне необходимо ее увидеть. Думаешь, она злится, потому что я ездил в Испанию? Она решила меня проучить? Но у меня не было выбора! Зачем она играет со мной? Это ужасно. Что ты об этом думаешь? Ты ведь женщина, ты должна ее понимать.

Продолжая говорить, он так сильно надавил вилкой на пластмассовую тарелку, что прогнул ее. Какой ужас! Джейн зажмурилась. Еще никогда она не видела так сильно страдающего и так глубоко раненого мужчину. Франческо уже было не остановить. Он даже забыл о Терезе и ребенке. Для него больше не существовало никого, кроме этой женщины.

— Возможно, она защищается, — мягко предположила Джейн. — Раз она тоже в тебя влюблена, то должна испытывать страх.

— Да? Ты считаешь, что она влюбилась и теперь защищается? Именно так я и подумал.

Его успокоенный вид привел Джейн в еще большее замешательство.

— Кто она?

— Ты не знаешь ее. Мы познакомились на ужине у Мигеля в тот вечер, когда я вернулся из Калифорнии. Она его соседка по Ист-Виллиджу.

— Чем она занимается?

— Создает ювелирные украшения.

— Но как же это возможно, Франческо? В то время как у одной женщины будет от тебя ребенок, ты влюбляешься в другую?

Франческо признался ей в том, о чем не рассказывал еще никому, даже своему лучшему другу в Мадриде. Они были знакомы с Терезой четырнадцать лет. Их отношения никогда не были идеальными. Тереза была властной, ревнивой и эгоистичной. Она заставила его разорвать отношения с самыми близкими друзьями. Он всегда уступал ей. Она была страшно непредсказуемой.

Стоило ему дать ей отпор, как она угрожала развестись, завести любовника или покончить с собой. Друзья Франческо не любили Терезу и считали, что он мог бы найти себе кого-нибудь получше. Он же всегда защищал ее: доброе сердце, страстная натура. Она была остра на язык и никогда не ошибалась в оценках окружающих. Франческо ценил это качество. Живя с матерью и гремя старшими сестрами, которые всегда за него все решали, он привык к сильным женщинам. Но сражаться против четверых женщин сразу было слишком утомительно — в результате он перестал даже спорить с ними. Терезе уже тридцать девять лет, она старше его, он не мог запретить ей родить ребенка. И потом, ему казалось, что он ее любит.

— И ты никогда не думал ее бросить? У тебя никогда не было романов?

— Не было. Мы познакомились с Терезой в театральной студии, куда я записался, чтобы преодолеть свою застенчивость. Мне было двадцать два года. — Он улыбнулся. — Она была моей первой и единственной любовью, не считая недельного романа, когда мне стукнуло двадцать три, еще до того, как наши отношения переросли в серьезные. Возможностей было хоть отбавляй, однако мне было неинтересно: я не люблю осложнений и, потом, я верный. Мне было хорошо с Терезой. Она ревновала, но уважала и охраняла мою территорию. С ней я мог делать все, что мне нравится: читать и писать. Три года назад у нее появился любовник, и она чуть было не ушла от меня. Я ужасно страдал, но и подумать не мог, чтобы разлюбить ее. Возможно, то, что я влюбился — это мой способ отомстить ей.

— Вполне вероятно.

— Не знаю. Но я уверен, что люблю эту женщину, Джейн. Я люблю ее.

— Возможно, ты не любишь ее по-настоящему. Возможно, это всего лишь кризис, потому что твоя жена беременна, а ты боишься стать отцом и хочешь ускользнуть от ответственности. Похоже, многие мужчины проходят через это: они боятся оказаться в ловушке.

У Франческо загорелись глаза:

— Да-да, я тоже об этом думал! Ты считаешь, что все именно так и есть?

— Возможно. Не знаю. Видишь ли, я тебя не осуждаю. Я только пытаюсь проанализировать ситуацию со всех сторон. Какое бы решение ты ни принял, тебе будет нелегко. Но помни, я всегда рядом. А теперь, если хочешь знать мое мнение…

Он посмотрел на нее глазами, полными ожидания.

— …будет лучше, если ты откажешься от встреч с этой женщиной. Если что-то должно произойти между вами, оно произойдет. Попытайся поплыть против течения.

— Ты права, абсолютно права. Но если бы ты знала, как тяжело не разговаривать с ней. Невыносимо. Ты предлагаешь больше с ней не встречаться? Думаешь, у меня хватит сил? Иногда мне кажется, что легче спрыгнуть с Бруклинского моста.

— Прекрати нести всякую чушь! Ты не в себе.

Официант принес счет. Франческо почти не притронулся к еде, тогда как Джейн все уже давно съела. Он достал из кармана бумажник.

— Нет-нет, — запротестовала Джейн, — сегодня моя очередь.

Выйдя из ресторана, она загрустила. Действительно, как это мужчина, ведущий пять месяцев одинокий образ жизни, безумно влюбленный в незамужнюю женщину, которая живет по соседству и отвечает ему взаимностью, сможет жить, не видя ее? Это не по-человечески.

Джейн прошла мимо библиотеки Голденера — здания в неоготическом стиле, напоминающего собор. Утром она собиралась зайти туда после встречи с Франческо и взять книгу, а теперь даже забыла какую. Кроме того, нужно отксерить объявление о сдаче квартиры — до шестого февраля остается не так уж и много времени, — а еще позвонить в агентство и заказать билет. Эрик уже спрашивал ее об этом.

Бедняга Франческо! Какая же хитрая бестия эта его дизайнерша ювелирных изделий! Художница. Сильная и независимая. Далеко не пассивная любовница. Она уже дала ему понять, что у него нет на нее никаких прав. Тридцать три года — ей не до шуток. В таком городе, как Нью-Йорк, где одиноких женщин гораздо больше, чем свободных гетеросексуалов, стоит женщине завладеть сердцем мужчины, как она уже никогда не выпустит свою жертву. Франческо не сможет сопротивляться. Но для начала — завлечь. Джейн была готова заключить пари более чем на тысячу долларов, что разгадала ее план. Но сможет ли испанец, воспитанный в католической вере, бросить свою жену с младенцем? И сможет ли мужчина, влюбившийся в первый раз в жизни, сопротивляться своей страсти?

Джейн слишком любила Франческо и не хотела казаться чрезмерно любопытной. В глубине души она надеялась, что ему удастся забыть эту женщину. Она знала: он не сможет сохранить уважение к самому себе, если бросит своего ребенка.

Во всяком случае, признание Франческо объясняло его поведение накануне ее отъезда: он только что познакомился с этой женщиной, а откровения Джейн выглядели карикатурой на его чувства. Лучше бы Кэтрин Джонс не прерывала их разговор. Если бы Франческо рассказал о своих опасениях, он, возможно, поборол бы в себе желание встречаться с другой женщиной. А теперь слишком поздно.