Лукас (ЛП)

Люблю твою душу.

— Ну, если повезет, такую боль мне больше пережить не придется. — Я отодвигаюсь от нее, чтобы посмотреть на ее лицо. — Но не хочу, чтобы ты чувствовала себя заложницей в этой ситуации, Айви. Если когда-нибудь тебе придется меня бросить, значит, придется смириться. Не нужно оставаться рядом только потому, что боишься меня ранить или того, что я наложу на себя руки. Я так больше не сделаю. Просто хотелось убедиться, что ты уже разлюбила Пола, прежде чем мы двинемся дальше, ведь, само собой, потерять тебя будет очень больно.

Большими пальцами я вытираю слезы с ее щек, а она наклоняется и очень нежно целует меня в губы, как будто старается стереть воспоминания о тяжелых временах из моей памяти.

— Я разлюбила Пола, — заверяет она между поцелуями. — Я очень быстро и сильно в тебя влюбляюсь, и мне очень страшно. Все это так неожиданно… Ты, разница в возрасте, группа…

Откидываясь назад, на пол, и притягивая ее так, что она оказывается на мне сверху, я убираю волосы ей за плечо и целую ее шею.

— Все это неважно, Айви. Важно только, как мы друг к другу относимся, разве не так?

— Так.

— И как хорошо нам вместе. — Я нежно кусаю ее шею, скользя руками к талии.

— Да.

— И прямо вот сейчас я хочу почувствовать, как ты кончаешь, когда я ласкаю тебя ртом.

— Лукас!..

Как же мне нравится этот звук, когда она ахает от удивления и смущения.

Я через голову стягиваю с нее свою футболку и отбрасываю подальше. И то, что она носит мою запачканную потом одежду на голое тело, мне тоже очень нравится.

— Обожаю, что ты такая застенчивая, куколка, но должен предупредить, от этого мне только больше хочется проделывать с тобой всякие грязные штучки. Ты слишком долго ждала, пока тебя будут трахать и любить как следует. — Я сдергиваю с нее трусики и их тоже отбрасываю прочь. — Пожалуй, позволю тебе решить самой и в этот раз. — Я целую ее грудь и опускаю руки пониже, сжимаю в ладонях ее ягодицы. — Можешь присесть вон на то кресло, и я попирую тобой, как в ресторане с открытым буфетом или садись мне на лицо, оседлай мой язык, как настоящая девчонка-ковбой.

— Господи боже, Лукас! — шепчет она.

— Выбирай, или я сам за тебя выберу. — Я засасываю в рот ее сосок, ласкаю его языком, и дыхание у нее тут же учащается.

— Буфет, — едва дыша и чуть слышно произносит она, впиваясь ногтями в мои плечи.

Я встаю и на руках несу ее к старинному креслу из красного бархата в углу комнаты.

— Вот ведь черт! — ворчу я. — Надеялся сегодня побыть лошадкой.

Я усаживаю ее в кресло, в тайне наслаждаясь выражением шока на ее лице, когда она видит, как я становлюсь перед ней на колени и раздвигаю ей ноги.

Присев на пятки, я сначала рассматриваю открывшийся мне чудесный вид: ее нежные бледные бедра напряжены, волосы волнами спадают на грудь, соски проглядывают сквозь них. Она потрясающе красивая и чувственная. Каждая частичка ее ждет и жаждет меня. Как бы мне хотелось сфотографировать ее вот в этом состоянии и нарисовать ее такой.

— Ради всего святого, Лукас, не смотри туда, — просит она, покрываясь пятнами от смущения. Я веду пальцем по ее промежности, наблюдая, как между нежных розовых губ появляется крошечная капелька влаги. Наклонившись, я слизываю ее языком, и Айви вздрагивает, хватает меня за волосы. — Господи! — выкрикивает она, и ее тело выгибается навстречу мне.

— Можешь меня так называть, детка. В конце концов, мы в моей церкви.

Подняв ее ноги, я забрасываю их себе на плечи, поворачиваю голову в сторону, чтобы поцеловать и облизать ее бедро, почувствовать, как напрягаются ее мышцы.

Медленно я облизываю ее киску, мой язык нежно скользит между ее складочек, наслаждаясь ее сладким вкусом. Раздвинув ее губы руками, я льну к ней ртом, вращаю языком внутри ее, ласкаю ее чувствительные точки с помощью украшений на губе и языке, и она трепещет от удовольствия. Сначала один, а затем два пальца погружаются в ее нежное влажное лоно, и я поднимаюсь выше, языком играю с ее клитором, облизываю его круговыми движениями медленно, потом быстрее, когда чувствую, как она прижимается ближе к моему лицу. Я беру крошечный бугорок в рот, начинаю сосать его, все быстрее двигая пальцами в ней. Айви вцепляется руками в мои волосы, ее бедра ритмично ударяются о мое лицо, она расслабляется и поддается наслаждению. Я слышу ее стон и крепче сжимаю губами нежный комочек плоти, осторожно покусываю его, и ее бедра сжимаются вокруг меня. Я готов зацеловать ее всю. Еще пара секунд, и вот она уже дрожит и всхлипывает, тянет меня за волосы и кончает на моем языке, губах и лице, а у меня от ее сдавленных криков окончательно сносит крышу.

Член у меня в джинсах твердый как камень, я хочу попросить ее взять его в рот, пососать его, но боюсь, она еще к такому не готова, особенно, если брать в расчет ее странный фетиш по поводу рта и вилок. Вместо этого я быстро расстегиваю пуговицу на джинсах, дергаю вниз молнию, беру в руку подрагивающий член и вхожу в нее, пока ее оргазм еще не совсем утих.

— О боже мой, — стонет она, обвивая ногами мою талию. Она такая горячая и влажная внутри, мне хватает всего нескольких глубоких резких толчков, и вот я уже кончаю внутри нее, совершенно потеряв над собой контроль.

— Черт, — выдыхаю я, притягиваю ее к себе за шею, чтобы поцеловать. Я хочу буквально поглотить эту женщину ртом и членом.

Мы долго медленно целуемся, наше дыхание постепенно выравнивается, застилающий сознание туман рассеивается. Пока мы наслаждаемся посторгазменной негой, Айви нежно гладит меня по спине, ласково, любовно целует меня в губы, в лицо, в шею. Я, похоже, попал в рай.

Твою мать; я влюбился в эту девушку. Потыкайте в меня вилкой. Я, кажется, готов.

В одном из долгих телефонных разговоров во время Рождественских каникул Айви рассказала, что ей никогда не приходится расслабляться на выходных, в эти дни она занимается стиркой, убирается в доме, занимается детьми, и поэтому я решил провести весь остаток дня отдыхая и расслабляясь. Я заманил ее с собой в душ, устроил пенный массаж, сам вымыл ей волосы, а потом нарядил в уютную толстовку с логотипом группы. Несколько месяцев назад Ашеру пришла в голову идея сделать толстовки и футболки со специальным хэштэгом для каждого члена группы, на моих написано #боготворименя.

Прочитав надпись, Айви выразительно поднимает брови.

— Стоит вообще спрашивать, что это значит? — интересуется она.

— Просто такая шутка. На футболках Вэндала написано #испорченаВэндалом, а это куда хуже.

— Это точно, — хихикает она. — До сих пор это скорее ты меня боготворил… скоро мне придется боготворить тебя, — говорит она, исподлобья глядя на меня.

Да. Прямо сейчас. На коленях передо мной.

— Конечно, когда будешь готова, куколка, пожалуйста. Церковь Лукаса всегда открыта только для тебя.

— Я даже не могу… — Она качает головой. — Лучше сейчас закрыть эту тему.

Остаток дня мы просто отдыхаем вместе, сидя у огня в гостиной, обнимаясь и рассуждая о моей коллекции антиквариата, пытаясь заставить Рэя забыть непристойные слова, которые он услышал накануне.

— Как думаешь, это странно, что мне не хочется уходить? — спрашивает Айви, когда приходит время отвезти ее домой.

— Если это странно, то мы оба с приветом. Я не хочу, чтобы ты уходила. Оставь себе мою толстовку, пожалуйста. Мне нравится, как она на тебе смотрится.

Улыбаясь, она берет пальто и сумочку, а я — ключи от машины.

— Спасибо тебе. Я отлично провела время. — Девушка смотрит на меня с тоской. Как же не хочется отвозить ее, но Пол скоро должен привезти Томми домой.

В холле, перед дверью, прежде чем выйти на улицу, я обнимаю ее еще раз.

— Мне тоже понравилось. Не хочу, чтобы ты уходила. Когда мы снова увидимся?

— Скоро… дай мне немного времени подумать. На следующих выходных Томми будет со мной.