«Молчи» (СИ)

— Мне… Что мне сделать? Тебе нужно на воздух? Воды? — в такие моменты я словно становлюсь человеком без чувств. Я забываю о той злости, что постоянно вызывают своими поступками у меня такие, как Фардж. Действую бессознательно. Если человеку нехорошо, то я должна помочь. Так обязан мыслить любой, невзирая на свое отношение к нему.

Фардж без остановки качает головой, начав рыться одной рукой в карманах, но ему нужно держаться обеими ладонями за перила, поэтому я сама роюсь, не спрашивая разрешения, надеясь найти какое-нибудь лекарство, но вместо этого вынимаю пачку сигарет и мобильный телефон. Поднимаю глаза на задыхающегося парня, который кое-как берет телефон, начиная тыкать пальцем по экрану.

— Нужно кому-то позвонить? — догадываюсь, отнимая у него аппарат, ведь Фардж явно не справится сам. — Кому? — открываю контакты, видя только один номер. Хмурю брови, взглянув на парня, и спрашиваю. — Ему звонить? — Фардж кивает, кашляя, и его начинает сводить судорога. Через секунду парня тошнит. Он отворачивает голову, плюя вниз, а я понимаю, что медлить с этим нельзя, поэтому неуверенно нажимаю «вызов», прижимая телефон к уху. Одной рукой держу капюшон парня, пока тот опустошает желудок, мыча от боли, которой скручен живот.

И тут выясняется, что денег на телефоне Фарджа нет. Я закатываю глаза, быстро доставая из сумки свой телефон, и набираю номер, вернув парню его аппарат после того, как проверю все введенные цифры.

Гудки. Они напрягают.

Но я не могу оставить этого кретина, так что…

***

Толпятся у стенда. Фотографируют, шутя о том, что обязательно стоит воспользоваться её услугами. Или они все не шутят? Причард со своими друзьями стоит ближе всех, переговариваясь, и их слова мало важны в данном случае, главное то, с каким удовольствием они воспринимают разгоревшееся вокруг безумие. Мэй Харпер. Они будто создали эту новую школьную шлюшку, о которой теперь будут ходить неприятные слухи. А всё ради чего? Здесь нет какой-то конкретной цели. Они ничего не преследуют, просто им скучно. Нужно чем-то занять себя, а садистам присуще издеваться над другими, получая от этого дикое наслаждение. И что они решат предпринять дальше? Пока остается секретом даже для Причарда. Как пойдет. Ответ сам найдется.

Отчего-то ему охота подольше поиграться с девчонкой, которую все считали чертовой святошей, неприступной крепостью, которую сломили несколько коктейлей. Конечно, главную роль сыграл именно наркотик, который в тот вечер употребляли абсолютно все на вечеринке. Харпер сама виновата, что с такой наивностью принимала напитки. Она же не может быть настолько глупой? По всей видимости, может. Образ сильной, непоколебимой скалы рухнул. И теперь никто не станет воспринимать её так, как раньше. Только не после того, что парни сделают дальше…

Рвет. Причард даже начинает быстро моргать от неожиданности, когда подошедший парень спокойно срывает со стенда фотографию, рвя её на куски и пряча себе в карманы кофты. Причард пихает в бок своих друзей, которые с такой же агрессией смотрят на Дилана.

— Пф, чувак, что ты делаешь? — Причарду не нравится, что кто-то мешает ему развлекаться. ОʼБрайен не поворачивает головы, оставшиеся кусочки снимка сдирает вместе со скотчем с прозрачного стекла под недовольное оханье стада уродов, которые начинают расходиться, некоторые из них негодуют: «Не успел записать номер». Дилан заканчивает, отворачивается, чтобы уйти, но дорогу ему загораживают парни, а Причард вовсе подходит слишком близко, так что ОʼБрайен реагирует с агрессией, выставив перед собой биту, которую решил пронести в школу, чтобы спрятать в шкафчике. «Золотой мальчик» противно смеется, переглядываясь с друзьями, и вновь смотрит в глаза Дилану, который настроен вполне решительно. Если этот тип сделает к нему ещё шаг, то лишится своих ровных зубов. Бита упирается в грудь Причарда, который кивает головой:

— Зачем так пренебрежительно относишься к плоду своего труда? — все подхватывают, неодобрительно качая головами, а ОʼБрайен щурит веки, пытаясь понять, о чем он говорит. Причард поднимает брови, невинно моргая:

— Это ведь твоих рук дело, — утверждает, говоря это громко, так что проходящие мимо люди оглядываются, беря сказанное себе на заметку. Теперь точно пойдут слухи.

— Что ты несешь? — со злостью шепчет Дилан, не отводит взгляда от парня, который пожимает плечами:

— Тебе виднее, — улыбается, сунув ладони в карманы штанов. — Это ведь твое творчество.

ОʼБрайен неприятно усмехается, качнув головой:

— Кого ты обманываешь, Пенрисс?

— А кому из нас поверят, ОʼБрайен? — с угрозой отвечает Причард, и Дилан делает шаг к нему, надавив битой на шею парню, который невольно делает шаг назад, чуть не теряя равновесие. Этот ублюдок всё продумал. Он специально так громко говорит, хочет посадить зерно в головы каждого, кто слышит их разговор, чтобы окружающие думали, что всё это — дело рук Дилана. И да, кому поверят? Сыну известных Пенриссов, или какому-то нахалу, ублюдку с улицы ОʼБрайену? Парень понимает это, поэтому кусает губу, повторив толчок в грудь Причарду, который яростно бьет рукой по бите Дилана, прорычав с особым удовольствием:

— Интересно, что ты сделаешь дальше? Опубликуешь видео с тем, как трахаешь её? Думаю, в твоем понимании, это вполне забавно, так?

ОʼБрайен сдерживает тяжелое дыхание, сильнее сжав руками биту, и моргает, желая размахнуться и снести голову этому уроду, но остается внешне неподвижным, что вызывает смех со стороны Причарда и его друзей. Пенрисс кивает всем, чтобы те продолжили идти по кабинетам, а сам вздыхает, поправляя ткань своей светлой рубашки, с каким-то победным выражением лица заявляя:

— Видео… — задумчиво щурит веки, взглянув Дилану в глаза уже с улыбкой. — Хочешь посмотреть его? — ОʼБрайен с болью стискивает зубы, направляя всю злость в свой взгляд, которым желает испепелить Причарда, а тот остается довольным своим триумфом, поэтому отступает назад, когда слышит звонок на урок:

— Скоро увидишь и подрочишь, ОʼБрайен. Знаю, тебе такое нравится, — разворачивается, быстро зашагав за своей компанией.

Дилан глубоко, но быстро дышит. Сдерживает агрессию. Пытается не стучать битой по полу, хотя всё равно касается ровной поверхности. Ему не нужны такого рода проблемы. Если слухи дойдут до Донтекю, то тот, ни в коем случае, не упустит такой шанс. Он начнет копаться. Он докажет всем причастность ОʼБрайена. Дилан нажил себе слишком много врагов. Даже Харпер. Чертова Харпер, из-за которой на него наваливаются проблемы. Девушка не помнит, кто это сделал с ней, и если ей скажут, что это был Дилан, она не станет ждать. Она захочет его уничтожить.

ОʼБрайену охота прислониться лбом к холодным дверцам шкафчика, но он держит спину ровно, не хочет демонстрировать слабость. Вдруг кто-то увидит его таким. Идет к своему шкафчику. В коридоре уже пусто. В кабинетах ведутся уроки, проверяют посещение учеников, но парень не думает спешить. Он прячет биту в шкафчик, думая, что ещё успеет покурить, что ему, кстати, необходимо, чтобы немного остыть, но не успевает потянуться за пачкой сигарет, как его телефон начинает вибрировать. Вынимает из кармана, взглянув на экран, и немного мнется, ведь номер не определен:

— Да? — моргает, немного оторопев, когда в трубке звучит хриплый, но женский, знакомый ему голос:

— Эм… Это…

— Какого черта? — он морщит лицо с таким отвращением, словно в него бросаются тухлыми яйцами. Он узнает голос Харпер, поэтому закатывает глаза, повторно оглядевшись. — Какого хера, блять, у тебя делает мой номер?! — он не оставлял его даже в своих личных данных школы.

— Да пошел ты, кусок дерьма! — вау, грубость. Уже интересно. — Фардж накурился и теперь еле держится в сознательном состоянии, поэтому просит меня позвать тебя!

— Да еб… твою, — Дилан откашливается, громко захлопнув дверцу шкафчика, и поправляет свободной рукой ремень рюкзака. — Где он? — вытирает ладонью лоб, развернувшись, чтобы выйти на лестницу, что ведет в старый корпус.