Заплати другому

Голос Лоретты нарушил спокойствие:

— Не много-то ты о нем нынче толкуешь.

— О ком?

— Что значит, о ком? О том парне, по ком ты вся из себя пылала.

— А-а. — Почему-то ей показалось, что Лоретта имела в виду Рики: факт, объяснить который она не могла и предпочла не упоминать. — Думается, я вроде как избегаю его.

— Что, не так хорошо покатило?

— Что?

— Сама знаешь. Спать с ним.

— Да нет. С этим все прекрасно.

— Я думаю!

— Славно было. На самом деле.

— У него, когда он раздет, намного больше шрамов? То есть, ты, как бы дотрагиваешься до них повсюду, где трогаешь?

Арлин пальцами отвела волосы назад и пожалела, что больше не курит. Или о том, что нет под рукой пачки сигарет, чтоб можно было соскочить с вагона для некурящих. Когда он раздевался, шрамов было больше. С левого бока под ребрами и рука его выглядит так, что не приведи бог. Только она не замечала этого до самого утра, да и не так уж это было важно.

— Нет, Лоретта. Не в том дело.

— У него нет шрамов, ну там…

— Что?

— Внизу.

— Нет. — Арлин встала и прошла к плите. Начинался интимный девчоночный треп, в котором она вскоре до того дойдет, что разболтает и то, чего бы сама знать не желала. Подойдя к плите, заметила, что чашка ее полна, и никак не могла подыскать иного достойного повода для выхода из-за стола. — Нет, внизу он примерно как раз такой, как я и ожидала, только еще лучше.

— Тогда в чем заковырка-то?

— Сама хотела б знать. — Арлин опять села. Голову на руки уронила. Нет, дольше тянуть мочи нет. — В последний раз, после свидания, он на ночь не остался. Вел себя как-то странно. Ну, знаешь, как люди себя ведут.

— Не-а. Думаю, людей разных полно и ведут они себя дополна по-разному.

— Я имею в виду, как они ведут себя, пытаясь сказать что-то. Ты разве этого никогда не делала? Не разучивала перед зеркалом, что сказать должна? А потом, когда сама увидишь, оно как бы на тебе повисает. Словно всякий слышит это. Я все время думала, что официант слышал это.

— Так и что же он сказал?

— Так ничего и не сказал. Но я все равно знаю. Он пытался порвать со мной. Я как чувствовала.

— Этого ты знать не можешь, пока его не спросишь.

— Теперь я знаю.

— Тебе надо его спросить.

— А тогда он возьмет да и скажет. — Арлин в окно видела, как Тревор играл на гаражной крыше со своим приятелем Джо. Прямо она ему никогда не запрещала, но он должен бы знать, что возня на крыше ей вовсе не понравится. Когда она просунула голову в кухонное окно, сын успел перебраться обратно на сливовое дерево и помахал ей оттуда рукой.

— Так иль иначе, тебе придется с ним поговорить.

— Я думала, может, проехаться к нему домой с Тревором. — Такое в прошлый раз неожиданно здорово сработало, вот только… слишком уж, похоже, тонка ниточка, малость мудрено объяснить, вот она и не поехала.

— Так, теперь, если он рвет с тобой, то большего и горя нет.

— А почему это кажется странным?

— Последнее, что я слышала, этот парень только для секса, пока Рики не вернется домой.

Арлин резко откинулась на спинку стула и пронзила Лоретту взглядом, который приберегала для недоумков, тупых и круглых идиотов.

— Рики не воротится. Неужто ты не понимаешь этого, Лоретта?

У Лоретты бровки вздернулись домиком.

— Неужто я не понимаю этого? Неужто я не понимаю? Милочка, по большому счету, единственной живой душой на Земле, не понимавшей этого, была ты.

Арлин вздохнула и выплеснула остатки кофе в раковину.

— Что ж, мне потребовался пересчет, — сказала она.

Когда Тревор прыжком одолел порог кухни, Арлин попросила Лоретту: исчезни. Выразила она это на своего рода языке жестов, том, который становится понятен, только если вы давным-давно знаете кого-то.

— Да я только собиралась еще чашечку выпить, Арлин!

Арлин сграбастала кофеварку, выдернув на ходу шнур из розетки в стене. Там бултыхался кофе еще чашки на три.

— Пей на здоровье! — воскликнула она, вручая все это хозяйство Лоретте.

— Так. Не мне рушить головой кирпичную стену. — Только черта с два она не взяла кофеварку с собой.

— Привет, мам! Зачем ты отдала Лоретте кофеварку?

— А-а. Ничего особенного, милый. Послушай. Сейчас занятий в школе нет, а ты когда-нибудь видишься с мистером Сент-Клером?

— А то, мам. Всю дорогу с ним вижусь.

— Где именно?

— К нему домой езжу.

— А-а. Надо бы нам сделать это. Когда-нибудь. Вместе.

— Ладно. Прямо сейчас?

— Ну. Может, не сразу сейчас.

— Почему не сейчас?

— Я не звонила, не предупреждала.

— Я никогда не звоню. Просто сажусь на велик и еду.

— Ну, ты — это другое дело, милый.

— Какая разница?

— Э-э. Дай подумать минуточку.

По пути в машине, которая в последнее время тревожно рычала и дребезжала, Арлин вновь принялась расспрашивать:

— Тревор, ты когда приезжаешь туда… и говоришь с ним… он когда-нибудь… ну вроде… спрашивал обо мне?

— Ага.

— Сколько раз?

— Всякий раз.

— Правда?

— Ну да. Правда.

— О чем он спрашивал?

— Ну, он всякий раз говорит: «Как мама твоя поживает, Тревор?» — а я тогда говорю: «О-о, отлично, у нее все отлично». А он тогда говорит: «Так. Тревор. Она когда-нибудь спрашивает обо мне?» — Долгое молчание. — Если он попросит тебя выйти за него замуж, пойдешь?

— Пока он не собрался спросить меня об этом.

— Если бы спросил?

— Не спросит. Может, поговорим о чем-нибудь другом? — В любом случае пора было менять тему разговора. Ехать было не очень далеко.

Когда открылась дверь, Тревор ринулся в нее, словно жил здесь.

— Привет, Рубен! — выкрикнул он на ходу.

— Привет, Тревор. Арлин? Вот так сюрприз.

Он был в тренировочном костюме и небрит, что выглядело странновато, поскольку щетина у него росла только на одной стороне. И вид у него был печальный. Не то чтобы хоть что-то из этого трогало Арлин, ее совсем другое занимало: как же сильно она по нему соскучилась. Чувство это было громадным, тяжелым, едва ли не большим того, что могла удержать ее душа.

— Извини, я не позвонила заранее, но… — «Но» что, Арлин? Ты как собираешься закончить эту фразу? Но я не хотела дать тебе возможность сказать «нет». Не беспокойся. Или, того хуже, услышать, как он произносит ее имя, до того жутко, так, как обычно начинают фразу, которая причинит такую боль, как все черти веселые.

— Да ничего страшного. Проходи.

Она вошла и встала: чувствовала, что не в себе, понимала, что Тревор наблюдает за ней, не знала, что сказать. Того, что было в прошлый раз, не будет, тогда они вещи распаковывали и Тревор был полностью погружен в иной мир. У нее и сил-то не достанет поговорить нормально. Но, коли на то пошло, утешала она себя, у него их тоже нет.

— Тревор, с каких это пор ты стал звать мистера Сент-Клера по имени? Я тебя не так воспитывала.

— Он сказал мне, что можно. Только летом. Когда осенью в школу вернусь, то в классе я обратно переключусь.

— Это правда, я ему позволил.

— А-а. Ладно.

Где-то на свете, Арлин знала, были еще слова. Если б только она сумела их найти! Она присела на краешек дивана, и он принес ей имбирный эль. Молчание разрослось до того, что, казалось, кроме него ничего во всем доме не было.

Тревор спросил:

— А где Мисс Лайза?

— Я ее давненько не видел. Думаю, она на заднем дворе, птиц пугает.

— Пойду посмотрю. — Мальчик бурей унесся, предоставив Арлин место для ведения разговоров, чего теперь ей уже не хотелось.

— Арлин, я…

Она быстро вскочила, так что он не успел договорить того, что, она понимала, высказал бы, не прояви она заботу:

— Как же я скучала без тебя!

— В самом деле? — В голосе его звучало удивление.