Нет дыма без... (ЛП)

Я наклонилась к ней, не вставая с места.

- Страховка, – выдохнула она так, будто произнести это слово было мучительно сложно. – Мой партнер, Зои, оплачивала отличный полис, и мы с Надеждой были единственными получателями. Семейству Зои это совсем не понравилось. Они считали, что Надежда должна получить все, и что ОНИ должны распоряжаться деньгами ради ее блага. Они вообще весьма строгая компания, и они всегда ненавидели свою символическую лесбийскую ‘невестку’. Ну, после рождения Надежды у нас началась черная полоса. Не знаю, была ли это послеродовая депрессия или еще что… Зои всегда была немного игроком. Она оставила нас с Надеждой на некоторое время. Она переехала к какому-то художнику, с которым встречалась на стороне. Через несколько дней я поняла, что не так опустошена, какой боялась оказаться. Мы с Надеждой замечательно справлялись и без нее. Я скучала по ней, но была готова позволить ей уйти, начать с начала. Вообще-то я думала, что между нами все кончено. Родственники Зои были все себя от радости. Но через несколько месяцев она вернулась. Мы все обсудили и разобрались. Не все было идеально, но мы решили, что хотим дать Надежде нормальную семью.

Миранда помолчала пару секунд.

- После этого семейство Зои ради нее признало меня, но когда ее не стало… Ну, скажем так, они вернулись к долгожданному конфликту, – в голосе Миранды прорезался незнакомый тембр – будто незажившая рана. – У семьи уже были деньги… старые деньги. Знаешь, думаю, если бы дело было только в страховке, они бы просто оставили меня в покое. Для них это гроши. Да и мне это не было нужно. Мы с Зои… ну, в конце это было… – Миранда замолчала, уставившись в стол, прослеживая пальцем структуру дерева. – Я отдала бы им все, если бы они попросили.

Женщина нагнулась, и стул заскрипел снова, когда Миранда взгромоздила на сиденье левую ногу, обвила ее руками и положила подбородок на колено.

- Но что действительно уязвило их… это желание Зои сделать меня единственным опекуном Надежды. Этого они не могли допустить. Я пыталась договориться с ними. Я привозила Надежду к ним в любое время, когда они хотели. Я сказала, что они также могут в любой момент приезжать к нам. Но, видимо, этого не было достаточно. Через три месяца после смерти Зои они подали на меня в суд, пытаясь забрать Надежду.

- Но она – твоя дочь! – возмущенно воскликнула я.

Равнодушные и ледяные зеленые глаза переместились на меня.

- Да. Кроме того факта, что не я ее родила.

- О… – и все части головоломки встали на свои места. – Понятно.

Миранда перевела взгляд на потолок, задержав дыхание.

- И тогда вы сбежали?

Женщина кивнула.

- Не сразу. Первые два судьи решили дело в мою пользу. Семейство Зои не было готово это принять. Я пыталась быть доброй. Я все равно позволяла им видеть Надежду. Они забирали девочку три-четыре раза в месяц. Но однажды они ее не вернули – Миранда плотнее обняла свое колено. – Потребовалось шесть месяцев, чтобы заставить их вернуть мне Надежду. И потом они подали апелляцию. Мне пришлось уехать. Я не могла позволить этому случиться еще раз.

- И что теперь?

Мгновение Миранда молчала, снова глядя на потолок.

У нее на подбородке была крошечная ямочка, которую я раньше не замечала. Как странно, что я упустила эту деталь. И духи Миранды – едва заметный аромат доносился до меня. Будто все крошечные мелочи, которые составляли ее, разными способами проникали в мой разум, под мою кожу. Как быстро она завладела мной. Я раздумывала над этим в тишине. Я ничего о ней не знала, кроме самых незначительных деталей, которые хранила памяти, чувствуя их важность, которую даже сама себе не могла объяснить. Пусть Миранды не было в списке самых разыскиваемых преступников, но я знала, что она опасна для меня, для моего разума. И, несмотря на все это, я сидела и слушала, как она открывает свои самые глубокие тайны. Я хотела знать о ней все. И это была самая страшная перспектива из всех.

- Теперь все иначе, – прошептала она, глядя мне в глаза.

Затем едва слышный звук нарушил тишину. Плечи Миранды напряглись. Звук был гулким, будто крик далекой птицы. Я почти не заметила его. Я была захвачена моментом – глазами Миранды, своими мыслями, – но когда он повторился и из-за двери показалась маленькая светловолосая голова, я поняла, почему Миранда резко встала из-за стола.

- Мама, я пить хочу, – Надежда, одетая в длинную фиолетовую ночнушку, потерла глаза кулаками и, моргая, посмотрела на нас.

- Конечно, детка, минутку.

Миранда повернулась ко мне.

- Прости.

Несмотря на извинение, я могла видеть, что она чувствует облегчение от того, что ее исповедь прервали.

- Уже поздно. Я должна…

Я отодвинулась от стола и встала.

- Не стоит волноваться. Мы можем поговорить позже, если ты… ну, если ты все еще будешь хотеть этого.

Миранда обогнула стол и встала передо мной. Она протянула руку и откинула мои волосы за спину.

- Я хочу, Джо, – ее пальцы скользнули по моей щеке.

- Ма-ам, – заныла Надежда.

Миранда опустила руку и коротко сжала мои пальцы, сверкнув извиняющейся улыбкой.

- Воды? Или чего-нибудь другого? Нет? Хорошо. Иди сюда, кексик.

Женщина направилась к буфету, и Надежда немного неуклюже пошла за ней.

Я задержалась на минуту, моя кожа все еще покалывала от прикосновения. Но когда Миранда наклонилась, чтобы обнять дочь, я почувствовала себя абсолютно лишней здесь в этот личный момент. Мое присутствие сейчас ничего не решит. И я вышла за дверь.

Я неохотно отправилась обратно к своему дому, в голове кружилось множество мыслей, все тело ныло. Я не хотела заходить в дом. Там было слишком пусто. Слишком, после всего, что было. Не могу описать, как или почему, но я уже не была той женщиной, что жила под этой крышей восемь с гаком лет. И я не хотела больше быть ею. Вместо этого я села на крыльцо, наблюдая восход солнца.

«Как вообще можно уснуть после такой ночи?» И, тем не менее, я провалилась в сон, неуклюже скрючившись на крыльце, вскоре после того, как солнце взошло.

Ло, дорогая,

Я не хочу пугать тебя, но тут все не очень хорошо идет. Я рассказала своим братьям о наших планах, и, можно сказать, что они не готовы воспринять раздел состояния, который я предложила. Я могу задержаться тут еще на пару дней. Знаю, что ты сердишься. Что ты была бы рада просто отдать им деньги моей матери и покончить с этим, но я все же думаю, что мы сможем разработать равноправное соглашение. Я просто должна объяснить им пожелания матери. Возможно, если они увидят что-то желанное для себя, они поймут.

Я люблю тебя, моя дорогая. Спасибо за то, что ты так терпелива.

Всегда твоя,

Мо

Глава 26

Я проснулась, когда солнце уже высоко стояло в чистом небе, бросая горячие лучи на мое лицо. Я села, – крыльцо и мои усталые кости протестующе заскрипели, – и потянулась. Озеро мерцало, молчаливо желая мне доброго утра. Тонкий налет росы намочил мою одежду, и легкий бриз вызывал дрожь, несмотря на жаркое солнце. Скопа скользнул над гладью воды, а затем нырнула, тут же появившись обратно даже без всплеска с крошечной рыбкой в когтях. Я проследила за ее полетом в сторону леса, позволив своему взгляду обратится к Сестре, в стеклах которой отражалось солнце.

Ворох сомнений и эмоций, не отпускавший меня и во сне, отступил. Вместо этого я чувствовала спокойное любопытство, переплетенное с легким волнением, от которого у меня покалывало пальцы.

Я была не права.

Я улыбнулась сама себе. В жизни не была так счастлива ошибиться.

Она не была убийцей. Она не забила никого топором.

И, что самое важное: она не была натуралкой.

Это уж точно.

Отчаянный зевок стер улыбку с моего лица, заставляя снова потянуться. Опустив руки, я взглянула на часы. Было 9:45. Пятница.

- Бл..ь

Сегодня же пересмотр моего дела со специальными уполномоченными графства… сразу после обсуждения бюджета, начинающегося… через двадцать минут.